Благоприятные приметы для охоты на какомицли

мужчины пахли мясом, а женщины мужчинами боги тоже пытались варить пиво, но всякий раз получались люди ночные бабочки слетались на блеск её вульвы уже третий день беру мясо из рук стал могучим воином со страшным лицом и твердыми кишками совершал незаметные подвиги в высокой траве на этот раз смерть пришла за мной похожая на четырёх удальцов с топорами мужчины видели дальше — мочились стоя колдун с нехорошим глазом и чёрным семенем а чтобы они умирали радостно вынимая копьё, улыбался, шептал ласковое
все его крылья росли из плохого места остановил кровь, но через год передумал пил пиво крепкое, как копыто не следил за словами и стрелами. Людям в душу, богу в темя знал четыре способа красиво сложить покойника её песни цепляли мёртвых за живое вспоминая пещерных львов, смеялся над обычными и птицы отпоют меня женскими голосами уронил слезу в чью-то рану шрамы на лице рассказывали о его прошлом, а глаза и копьё — о моём будущем стрела засела между душой и печенью вошел слева и считался ненастоящим шутил так, что боги ещё не отсмеялись кровь уютно свернулась у него на груди целил в сердце, но попал в молоко пристрастился к крови, зализывая раны воды отошли и настала пора суши на этот раз не сразу понял, куда родился славил небо утробными звуками был рождён для больших дел в коротких снах тело было тесным в паху и за ушами приснился себе спящим и понял, насколько устал умирал головой вперед отдавал семя богам. Боги отвечали снегом от второго удара из головы потекла кровь, невеселые мысли и то, чем мы смазываем лыжи старик теребил седую бороду седыми ногтями да еще волки целовались в зарослях пили то, что заостряет морду врага запивают грязной холодной водой шаман высосал из меня длинную хворь с умной мордочкой зверь был страшным, и душа ушла ниже обычного чтобы вспомнить, кого убил, облизал копьё топор попал ему в голову на четыре шага левее уха
шаман пришел в себя. Издалека после пива солнце садилось быстрее заяц оказался крепким, подмял под себя ласково ущипнул её за середину после удачной битвы рвало амулетами и снился себе уже семьдесят лет да и я почти усоп. Дальше — волки, вороны, мухи, черви. и боги свесились солнцем в одних забывал стрелы, в других — семя снизу звали солнцем; сверху бубном в эту ночь зачал семерых любил её до первой крови она вздохнула и шевельнула, чем водится а потом лодка обернулась и прошептала: «прыгай…» поел жизни с острой начинкой одолевали тяжелые мысли о камнях, брёвнах, сырых шкурах если ты хочешь, чтобы я натирал твоё древко салом, сделай мне сытно, а врагам больно
в свой последний гон ещё казался рогатым был полон злого мяса и трудных рёбер растянул песню от горла до ушей мои перья прилипли к ее животу. Снова учусь ходить запало в душу и там сдохло рвали пах на широкой лыжне я пел тайное. И мухи жужжали о том же сердце болело к удаче помнил себя яйцом смерть была неторопливой. Он заметил её издалека вплела меня в косу курил детский табак, да и спал с веслом собачья упряжка. И жизнь не лучше жизнь долгая, как слюна после табака потерялся между грибами и травой стёртые клыки и морщины на копье звери боялись. Дым стелился торопливо умерли, не дожидаясь, когда я начну мстить потом выросли клыки мудрости любил в полсердца, брал за душу не поверил ушам, но желудок кричал о том же старался попасть под топор тонкой работы мёд стекал по его усам ей в рот был старше на локоть клопы целовали меня в затылок; пахли о своём копьё принюхивалось наконечником, гадая — убить или напугать до смерти зарубил это на носу. Потом оттащил ближе к корме копья и мужчины не брали её услышал, как кто-то сглотнул в кустах не успел разглядеть жену до свадьбы, а после и не пытался мёртвый, бегал к жене, пока боги спали родились посередине времени, чуть ближе к хвосту погоня долгая и кровопотливая а во втором сне поворачивай направо и больше не оглядывайся
пил крепкое, чтобы спрятаться от богов жил на горизонте, прямо под солнцем