Покушение на Еву

– Убейте меня на месте, учитель, но я в упор не представляю, как она действует.

– Ну, а просто рукой?

– Здоровый человек, – Александр сделал невольную паузу, – закинет метров на тридцать. Ясное дело, смотря какого веса копье, – добавил он поспешно.

– Почти так, Саша, – кивнул австралиец. – Ну а теперь смотри.

Он наклонился, открыл здоровенный, всегда стоящий здесь, на окраине поляны, ящик и извлек на свет божий довольно длинную палку. Может, по взглядам аборигенов Австралии, это считалось копьем, но Александр в этом сильно сомневался: оно не имело наконечника, оно просто было обстругано спереди, и утолщалось оно тоже сзаду наперед. Киби разместил оружие в «корыте», поднял его правой рукой, одновременно левой придерживая копье. Что-то в выражении его лица неуловимо изменилось, мгновенно исчез весь налет уроженца двадцать первого века. Александр поспешно отодвинулся, когда он вскинул руку. Миг, и копье ушло вверх. Александр следил за ним, задержав дыхание: оно летело и летело, никак не желая падать, уносясь все дальше, туда, на другой край поляны, затем начало планировать вниз.

– Сходи, Саша, разомнись, – изрек Киби. – Измерь расстояние.

Александр пошел вперед, внимательно смотря под ноги.

– Примерно шестьдесят восемь метров! – крикнул он с той стороны.

Киби, совсем маленький на таком расстоянии, кивнул.

Александр поднял оружие. Сделано оно было грубо, но в руке держалось удобно. Понятно, почему оно утолщалось спереди: чтобы не вертеться в полете. Когда Александр принес копье обратно, он спросил:

– Эта копьеметалка, это ваше изобретение? Я имею в виду – австралийское?

– Я понял, Саша. Нет, конечно, ведь в Австралию первые люди попали довольно поздно, а эта штука была известна по всему миру, или почти по всему, очень-очень давно, потом ее сменил лук и так далее. Но нам с тобой нужно...

– ...научиться ее изготавливать, – закончил за него Александр.

Киби оторопело посмотрел на него.

* * *

Александр взвесил в руке бумеранг. «Увесистая штука, – подумал он. – И ведь, если не попал, она возвращается, может и по башке навернуть». Он с уважением посмотрел на Киби.

– Ну уж это, дорогой учитель, точно ваше изобретение?

– И снова должен тебя разочаровать, Саша. Эта штука тоже успешно применялась невероятно давно в очень многих регионах планеты.

Александр взял оружие и легким движением запустил его по дуге. В мишень он не попал, но снаряд не возвратился.

– Сколько он пролетел? – спросил Киби.

– Метров тридцать пять, – предположил Александр, за эти недели он хорошо набил глаз на всяких подобных штуках.

– Да, примерно, – подтвердил Киби. – Сходи измеряй.

– Знаете, я думал, что хоть за этой штукой не надо ходить, когда промажешь, – съязвил Александр.

– Это предвзятое мнение, – пояснил Киби. – Настоящий боевой бумеранг не возвращается, он сделан для охоты, а не для развлечений. А вот спортивный, тот – да. Но мы с тобой ограничим свой курс этим тяжелым экземпляром, так что – за дело.

* * *

Вот так, забитые занятиями и чтением до упора, проходили недели. Он освоил начала медитации, даже методы гипноза и самогипноза, он научился в какой-то мере подавлять боль, он хорошо знал, что это такое, еще по прошлой жизни, а уж инвалидом он познал ее досконально. Он привык подавлять страх высоты, он просматривал на видеокассетах прыжки акробатов на качелях в замедленной съемке и учился оценивать расстояния на глаз. Несколько раз он со специалистами лазил по горам, их отвозили туда вертолетом. «Лазил» – сильно сказано, они просто таскали его с собой, заодно поучая, как пользоваться снаряжением. Его даже возили в родильный дом, и он, лично не участвуя, все-таки получил представление о том, как работают акушеры. А еще он научился дрессировать овчарку и ухаживать за ней.

* * *

– Наверное, это последнее, – сказал Курман задумчиво, – самое последнее из могикан.

– Я думал, их вообще уже нет, – согласился Александр. – Считал все эти сообщения, периодически мелькающие в новостях, просто «уткой».

Курман весело посмотрел на него.

– За что ты мне нравишься, Саша, это за твое скептическое отношение к фактам, которым другие верят не задумываясь.

– Нет, правда, я думал, и джунглей уже не осталось, так, одни заповедники, напичканные техникой для поимки браконьеров.

– Ты во многом прав. Ладно, пойдем, наверняка они уже заметили нас.

– Еще бы, – съязвил Александр, – как можно не услышать вертолет, они что, глухие? Всегда слаборазвитая цивилизация обнаружит развитую раньше, та слишком шумна, во всех смыслах, и сама себя выдает, а первая сидит тихо и не высовывается, потому что просто не умеет этого делать.

– Ты сам додумался или где вычитал?

– От тех знаний, что вы в меня напихали, я уже стал философом, главное, не съехать в шизофрению.

Они спускались вниз по тропе к небольшой речке. Курман шел не торопясь, помня о протезах сопровождаемого, и Александр был ему за это благодарен, препятствий на тропе хватало. Над ними нависали деревья, похожие на декорации к фильмам, а лианы свешивались совсем низко, и приходилось нагибаться. Когда они спустились, Александр спросил:

– А как мы перейдем на тот берег?

– Не волнуйся и не вздумай дотрагиваться до воды, там пираньи: сжует руку – не успеешь почувствовать.

– Мерзость, – брезгливо высказался Александр.

– Для кого как, – пояснил Курман. – Например, люди, к которым мы сейчас направляемся, очень любят их кушать.

– Ага, – сказал Александр, подводя итог. – Век живи, век учись.

Курман улыбнулся, и в этот момент из-за наклоненной к воде пальмы появилась лодка, выдолбленная из цельного дерева.

– Помни, – сказал Курман шепотом, – чему я тебя учил. Мы в гостях, надо уважать обычаи, ведь мы могли сесть сразу на той стороне, но они считают свою землю священной, посему не стоит ее осквернять нашими опорными лыжами.

* * *

По случаю их появления племя этих последних диких индейцев организовало нечто в виде праздника. Гостей угощали различными лакомствами, в том числе жареной пираньей: пришлось есть. На Александра смотрели с почтением, как на шамана: всех присутствующих поразили его пластмассовые ноги, им, видимо, очень хотелось их потрогать, но они не решились. Курман о чем-то разводил тары-бары с вождем через местного переводчика, но и тот язык, на котором Курман вел чинную беседу, был Александру абсолютно незнаком. Многогранность Курмана вновь удивляла. Скорее всего переговоры прошли успешно, потому как начальник заметно оживился, а когда белые люди покидали становище и лодка переправила их на другой берег, Курман спросил:

– Тебе понравилось?

– Что именно? – уточнил Александр.

– Племя, разумеется.

Александр сделал неопределенное движение плечами.

– Я обо всем договорился с вождем, завтра подкинем им некоторые сувениры и тебя. Поживешь здесь недельку-другую, сколько возможно, до очередного приезда журналистов или этнографов.

– Да? – только и промолвил Александр, так неожиданно это прозвучало.

– Да, Саша. Так надо, и не спрашивай почему, со временем поймешь. Все запоминай, не веди записей: развивай память. Присматривайся к каждой мелочи, может, ты заметишь что-то необходимое в будущем.

– Я же не знаю языка!

– Тем лучше. Тебя не собьет с толку языковая завеса, ты будешь воистину беспристрастным наблюдателем. И знаешь, на что обрати внимание? Я не могу объяснить почему, но есть в их взглядах какая-то безысходность. Может, ты доберешься до причин.

* * *

– Теперь понятно? – спросил Курман очень серьезно.

Они были в кабинете одни, уже целый час: за это время ни разу не зазвонил телефон и никто их не потревожил. Александр наслаждался знакомой обстановкой окружающей цивилизации, сегодня он принял горячий душ, впервые за полторы недели, и оделся в чистое. Кроме того, он радовался возможности поговорить, он был лишен этого все дни, проведенные в джунглях. Но то, что рассказывал начальник, его все равно выбило из колеи.

– Мне трудно поверить, что это не фантастика, – наконец признался Александр. – Неужели перемещение во времени возможно?

– Зачем тебе знать всю эту механику, Александр? Это не перемещение как таковое, тем более оно одностороннее. Твое тело не переместится, оно останется здесь. Пропутешествует только, как бы это назвать... Твое отражение, что ли.

– И я окажусь там? Очнусь в чьем-нибудь другом теле?

– Да, мы надеемся на это.

– Вы об этом узнаете?

– Да, мы полагаем, что так. Мы будем отслеживать тебя по нескольким независимым, даже в расовом плане, генетическим цепочкам. Ты будешь наблюдателем, будешь все запоминать, любой этнограф или историк отдал бы лет десять жизни, чтобы оказаться на твоем месте.

– Мне все равно не совсем ясно. Почему тогда не пошлют историка? Скажите, Курман, почему вы выбрали меня?

– Здесь идет целый каскад самых разнообразных причин. Перечислю некоторые, и в произвольном порядке, каждая из них поодиночке не основная, они важны в комплексе. Загибай пальцы. Ты в своей жизни имел немало стрессов и успешно их преодолел, так? Далее: ты одинок, никто не кинется тебя искать и плакать за тобой. Но, кроме этого, ты одиночка по натуре, и нахождение там – один на один против целого мира – не будет для твоей психики смертельным. Ты инвалид, а мы предлагаем тебе новое тело, отказаться будет нелогично. Ты человек, для которого долг – наивысший критерий. Ты имеешь серьезные травмы, но одновременно с этим не получал пулевых ранений. Здесь ввожу пояснение: от вибрации, происходящей при внедрении пули в организм, происходит нарушение генетического кода, а это недопустимо для наших целей. Дальше, мы проследили твое происхождение, насколько возможно, в прошлое, и вот что нам понравилось: твои предки были на редкость предусмотрительными или везучими людьми – никто из них не находился на территории, прямым образом задействованной в Третьей мировой, а это очень важно, думаю, ты понимаешь почему? Стрессовое давление там было настолько сильное, что мы очень опасаемся за прохождение по этому участку. Но мало того: твои прадеды сумели даже не попасть под воздействие основных катаклизмов прошлого века, и это также значимо по тому же поводу. Ну, и есть еще куча специфических причин, исходящих из результатов тестирования, компьютерных анализов психологии, генетики, медицины. Александр, не заставляй меня делать лекцию скучной.

– Так, а потом что? Ведь вы не сможете меня вернуть?

– Нет, не сможем, но мы сможем перекачать полученную тобой информацию, и вот тогда работы историкам прибавится.

– А почему наши работы ведутся в таком секрете?

– Есть множество группировок, которым эти исследования стоят поперек горла, одна официальная церковь чего стоит.

– Нет, но все-таки, почему вы выбрали меня, военного человека? И зачем все это изучение луков и копий?

– Александр, тебе что, неинтересно участвовать в таком деле? Мы учим тебя для того, чтобы ты по возможности дольше там просуществовал и больше запомнил. Мы ведь практически ничего не знаем о том времени, мы не хотим, чтобы все наши старания просто послужили для кого-то или чего-то завтраком, вот в чем дело.

– Что же дальше? – задал риторический вопрос новоиспеченный кандидат на трансвременной перелет.

– Дальше, Саша, тебя ждет обезьяний питомник. Там пробудешь с недельку, ну а потом Африка, правда, несколько южнее тех мест, где ты бывал. В этом регионе у тебя обширная учебно-тренировочная программа.

* * *

Его подняли среди ночи. Он проснулся моментально, хотя устал сегодня до жути, нынче он хотел немного отоспаться за всю неделю. Это была славная неделя, такие запоминаются на всю жизнь. Они вели наблюдение за крупными хищниками, давным-давно ему показывали фильмы и водили по зоопаркам, а теперь он видел тигров, леопардов и львов воочию. Люди опасались подходить слишком близко, да и не подпустили бы их эти экзотические создания, вопрос о вымирании которых стоял на повестке дня уже не первое десятилетие, а предусмотрительные частные институты уже давно заготовили большое количество оплодотворенных эмбрионов, каждой твари по паре, ожидая момента в будущем, когда больших хищников окончательно добьют и тогда плодить их искусственным путем станет прибыльно.

– Подъем, Саша! – произнес Паркер. – Вертолет ждет.

– Да уж, слышал. Что-то случилось? – вяло поинтересовался Александр, направляясь в угол автофургона, где находилась раковина.

– Не знаю, просто Курман прислал транспорт. Он доставит нас до Нджамены, а там рейсовым «Боингом» в родные края.

– Рейсовым? – нашел нужным переспросить Александр.

Паркер кивнул.

– Давай, милый, облачайся скорее, – поторопил он и вышел на свежий воздух.

Когда Паркер помогал Александру забираться в летающую машину, взошла полная луна и стало очень светло. Вертолет был шестиместный, скоростной, с счетверенным укороченным винтом и без хвоста, что-то из новых военных разработок для «третьих стран». Александр узнал человека, сидящего рядом с пилотом, это был Шоц, старый приятель, специалист по древним языкам.

– Доброе утро, – сказал он по-русски, поворачиваясь к Александру.

– Привет, – оторопело ответил тот в свою очередь.

– Там, на заднем сиденье, чемоданчик, – пояснил Шоц. – Новая одежда и документы. Пока пристегните ремень, эта «птичка» страшно верткая, а как подскочим, тогда переоденетесь и все тщательно изучите. Вы сможете подняться на борт лайнера самостоятельно?

– Если надо, то попробую, только, конечно, без чемодана.

– Багаж вам не нужен, а на борту будет наш человек, но вы оба сделаете вид, что только что познакомились, говорить с ним будете о защите окружающей среды. Вы теперь, временно, специалист по данной проблеме. Там, в саквояже, журнальчик на соответствующую тему. К концу полета сделаете вид, что души друг в друге не чаете, а в Каире он поможет вам спуститься с трапа. Там вас встретит один старый знакомый.

Шоц тронул пилота-негра за плечо и сказал на французском:

– Поехали.

Негр кивнул, поправил очки-дисплеи, его руки взметнулись над пультом, на плоском антирадарном стекле замигали какие-то символы, и Александра вмяло в кресло, а щеки опустились, наверное, ниже подбородка, и сразу они оказались гораздо выше этой всходящей Луны.

* * *

Он материализовался перед Курманом несколько одуревшим, после шестой транзитной пересадки, хотя при перелете Атлантики удалось отлично вздремнуть, тем не менее многократная смена часовых поясов действовала на организм не лучшим образом. Они обменялись приветствиями. Внутри у Александра даже возникло желание обнять этого человека, так много теперь было у них общего с того памятного дня, когда он увидел его в своем любимом, теперь позабытом кресле у окна. Курман был очень усталым.

– Что случилось? – спросил Александр.

– Планы меняются, и коренным образом, – улыбнулся Курман. – Примерно так, как в старом советском анекдоте про ускоренную пятилетку.

– Пятилетку в восемь дней?

– Именно так.

Курман встал и прошелся по комнате, это был не тот известный Александру кабинет, а совсем другое помещение, и располагалось оно совсем в ином месте, это была западная Мексика, здесь Александр еще не бывал.

– Понимаешь, Саша, мы рассчитывали, что впереди у нас годы и годы и мы успеем тебя подготовить досконально, насколько это возможно в подобных неясных обстоятельствах, однако жизнь распоряжается иначе. Мы зажаты ситуацией с нескольких сторон одновременно. Перечислю тебе некоторые, для общего развития. Да, кстати, ты после дороги. Кофе будешь?

– Не беспокойтесь, господин Курман, с этой абракадаброй с часовыми поясами я, кажется, только наужинался на неделю вперед.