Лабиринт смерти (Сборник)

Хлопова никто не испугался. Его просто не слышали. Люди по-прежнему вопили, да так страшно, словно их резали на куски. По крайней мере, Дэн сразу не смог вспомнить: доводилось ли ему хоть раз слышать такие вопли и стоны от людей, с которых братва стрясала долги. Кажется, нет… Даже когда учили бейсбольной битой – и то не так. Да, точно.

– Эй! На пульте, вашу мать! – длинно выматерился Дэн. – Что там у вас?

И снова – только животный вой. Никакой внятной речи, словно Хлопов не с людьми разговаривал. С обезумевшими животными. Чуть позже к странным звукам прибавился противный визг дисковых пил.

Хлопов с досады плюнул на пол, огляделся по сторонам. Перехватил автомат в левую руку, ткнул в гнездо штекер дурацкой коробочки, которую ему сунули перед игрой… Кто-то на пульте не дружит с головой. Может, хотя бы железяки подскажут, что происходит? Как быть, куда податься?

«Основной инстинкт человека – страсть к охоте, преследованию и убийству.

Основной инстинкт робота – быть во всем похожим

на создателя».

Хлопов ничего не понял. Чертова коробочка издевалась над ним! Дэн, гнусно выругавшись, с размаху запустил прибор в стену. Жидкокристаллический дисплей выскочил из корпуса, в другую сторону отлетели задняя крышка, аккумуляторы, какие-то мелкие «фенечки».

– Ну, погодите, чмыри! – пробормотал Дэн. – Ну, сами напросились!

Перехватив автомат поудобнее, он пригнулся. Побежал вперед, стараясь прижиматься левым плечом к стене, чтоб труднее было заметить его издали. В ушах по-прежнему звучали крики. Кто-то звал маму. Какая-то телка визжала, словно ее трахали сразу пять человек. Это раздражало Хлопова. Никаких эмоций от чужой боли он не испытывал, но посторонние звуки мешали ориентироваться в обстановке.

У следующей развилки Дэн помедлил, прикидывая, как поступить. Свернул налево. Через два десятка шагов открылся проход вбок, в небольшую комнату. Директор охранной фирмы, внимательно оглядевшись, выставил ствол автомата вперед, навстречу неизвестному. Шагнул…

И замер, открыв рот. У задней стены копошились два черно-белых механических придурка. Невысоких. Таких, что даже корейская обезьяна на их фоне казалась небоскребом. Роботы стояли спинами к выходу из комнаты. Они не обращали на человека никакого внимания, хотя в прозрачных стеклянных банках, которые заменяли им бо?шки, вращалась какая-то хрень.

Это – само по себе – удивило Хлопова, ведь он никогда не видел «живых» роботов. Только один раз, на картинке, во время инструктажа. Но хуже всего оказалось другое. К металлической стене была прибита молодая девчонка в униформе работника клуба. Кажется, та самая, что принимала у Дэна бабло за участие в игре.

Рот девки был заклеен пластырем, и потому она не могла кричать. Но Дэн отлично понял, как ей больно. Ноги жертвы подергивались, все тело выгибалось. Кажется, девчонка пыталась освободиться, но металлические костыли, забитые в ладони, держали крепко.

Дэн невольно сглотнул слюну, пытаясь оценить, какой силищей надо обладать, чтоб заколотить толстый стальной гвоздь в стену. Монстры что-то готовили для жертвы. Что-то такое, от чего глаза пленницы наполнились ужасом. Хлопов это прекрасно видел. Вот только роботы стояли спиной к Дэну. Что у них там?

И вдруг девчонка заметила Хлопова. Замычала, замотала головой, словно призывая человека помочь. Освободить из плена. Защитить от металлических чудовищ. Ноги жертвы засучили по стене.

Взревела дисковая пила. Цланг! Один из роботов шагнул вперед. Тело жертвы выгнулось, девчонка стала быстро-быстро мотать головой. Ноги задергались, стали колотить по металлу, когда резак порвал одежду, коснулся тела. Кровь от бешено вращавшегося диска хлестнула по сторонам. И сами роботы, и стены вдруг стали темно-красными.

– Мать вашу! – в ужасе пятясь, пробормотал Хлопов. Нервно икнул.

Удивительно, но его услышали. Один из роботов – тот, что стоял без пилы – начал поворачиваться, поднимая лазерный автомат. Дэн, не мешкая, бросился прочь по коридору. Ему запомнилось – девчонка еще жила. Ноги судорожно дергались, но криков слышно не было. Умиравшей так и не удалось освободиться от черного пластыря.

Жила?… Только бьющиеся о металл ноги да визг пилы…

Хлопов бежал очень быстро. Надо было исчезнуть за поворотом, прежде чем медлительный робот выберется из комнаты смерти и пустит ему вслед смертоносный луч. Тогда – конец.

Успел! Хлопов добежал до изгиба коридора, невольно оглянулся. Робот уже перешагивал через порог, когда Денис прыгнул в боковой туннель. И наткнулся на капитана Анциферова, который со всех ног бежал навстречу директору охранной фирмы. От удара равновесие потеряли оба, но более массивный Хлопов устоял, а Алексей уселся на копчик.

– Ты?! – выдохнул капитан. – Что за чертовщина? Что здесь происходит?

Хлопов не стал медлить. В этой бойне ему не нужны ни друзья, ни враги. Ни соратники, ни свидетели. Выжить мог только один. Сильнейший. Все потеряло смысл, кроме собственной жизни, которую необходимо спасти любой ценой. По привычке, не сознавая, что в руках не «АКМ», Хлопов выстрелил в живот противника.

Анциферов страшно закричал, когда луч лазера рубанул его поперек. Капитан упал на пол, зажимая дымящуюся рану ладонями. Хлопов в первый миг оцепенел – так мощно сработал лазерный ствол, – потом выстрелил еще раз, в голову. Он не был киллером, но прекрасно знал, что такое контрольный выстрел, причем не только по играм в пейнтбол или страйкбол.

Запахло горелым мясом. Дэн Хлопов брезгливо поморщился. Оттолкнул носком ботинка умиравшего. Прочь, в сторону! С прохода! Сплюнул. Влага была вязкой, густой. Получилось, что он невольно плюнул на капитана Анциферова, но это не взволновало Дениса. Больше не глядя на поверженного, Хлопов побежал вперед.

Закон один для всех.

В этой бойне мог выжить только самый сильный. Которому не нужны ни друзья, ни соратники. Никакого балласта! Если ты выстрелил первым и попал – не важно в кого, – значит, выжил. Принцип прост: убивай все, что движется. Только сильный, жестокий хищник, не знающий жалости, может переиграть соперника. Может и должен!

Стараясь дышать ровно – экономить силы, но внимательно контролировать обстановку вокруг себя, – Дэн Хлопов двигался по лабиринту. Про идиотскую шутку с товарным поездом, про мокрые штаны он уже не вспоминал.

Почему-то Максиму вспомнились первые тренинги в «Quake». Тогда он просек, что такое сетевая игра – не против компьютера, а против других людей, управлявших боевыми «машинами». Да! В «Doom» Ушаков резался сам с собой, только сам с собой. Позже, когда получил место помощника менеджера по продажам в «Harwell», коллеги приучили его к новой забаве.

Она была совсем другой, не похожей на битву с компьютерной системой. Резко выросли скорости, опытные игроки валили противника с одного выстрела, не оставляя желторотикам-»трактористам» ни единого шанса. Именно тогда Ушаков понял – надо использовать другие технологии, играть двумя руками, управляя своим «виртуальным убийцей» и с помощью мышки, и с помощью клавиатуры…

Вот только поначалу страшно кружилась голова. То ли от необходимости контролировать массу параметров, то ли от скоростей, на которых требовалось принимать решения. То ли просто от волнения. Выходя из игры, Максим подолгу сидел у рабочего стола, растирая глаза, пытаясь вернуться в привычный мир. Иногда головокружение проходило не сразу, требовалось много времени, чтоб ощутить себя человеком.

Почему же снова кружится голова, будто он желторотый новичок, которого готовы завалить с первого выстрела? Да он и есть желторотый новичок! В этой чудовищной бойне… И главная проблема в том, что – если завалят с одного выстрела – никто не позволит начать игру заново. Это – необратимо. Как все в реальной жизни, отличающейся от симулятора тем, что невозможно пройти одну и ту же дорогу дважды, накопить опыт – и попробовать еще раз.

Нет! Здесь на все – только одна попытка. А потому – контроль и внимание. Осторожность! Даже если кружится голова. Даже если нет сил, тянет упасть на пол, замереть без движения. Нет, Ушаков! Нет у тебя такого права. Сдашься – умрешь. Хорошо, если с одного выстрела. Хуже – когда роботы вспорют брюхо. Будешь подыхать медленно и ужасно.

Ушаков поднял левую руку к лицу, тыльной стороной ладони вытер пот со лба. Влага текла в глаза, раздражала, мешала смотреть. Ладно еще спина мокрая. Неприятно, но можно терпеть. А вот глаза… Без них – никуда. Тут без них – никуда. Самое важное.

Максим двигался вдоль стены, бросая взгляды то назад, то вперед. Пока ему везло – он не встретил ни одного робота, охотившегося на выживших людей. Значит, еще остались жертвы внутри лабиринта. Значит, механическим убийцам есть чем заняться. И пока они при деле – надо отыскать выход из ада.

Ушаков прекрасно понимал, что происходит с теми несчастными, кто не выдержал испытания. Теперь кровавые пятна были повсюду – не только для декорации, для угнетения нервной системы игроков. Темно-красные лужи появились во многих коридорах. Несколько раз Ушаков проходил места, где кровью было измазано все – и пол, и стены. Словно каким-то мощным феном ее распылило по всем поверхностям…

Ушакову везло. Он внимательно прислушивался к звукам, ухитрялся избегать контактов с роботами. Вот только никак не мог отыскать лестницу на нижний горизонт. Тот самый, на котором располагался служебный выход из игрового комплекса. Выход, снабженный обычной дверью, без электрозамков.

В какой-то момент Максиму стало казаться, что он сходит с ума. Лабиринт повторялся, будто под копирку! Да нет же, нет! Он не сошел с ума. Просто ранее проходил по этому самому коридору. Как же так вышло?

Ушаков остановился в смятении. Он точно запомнил это место. Сначала – небольшая комната слева от прохода. Комната с огромным красным пятном на стене. С темно-рубиновой лужей на полу. Неприятное место. Потом – через два десятка метров – поворот направо. Еще одна комната, стены которой размалеваны зеленой и черной краской.

Что же получается? В поисках выхода он бродит по кругу? Понапрасну теряет время? Ушаков почесал затылок, вдруг – совершенно неожиданно для самого себя – повернул в другую сторону, заспешил обратно. Туда, откуда недавно пришел.

Свернул за поворот и увидел: в длинном коридоре медленно ползет вниз металлическая переборка, рассекая туннель на две части. В одной находился Максим Ушаков, другую он недавно покинул. Для чего это делалось? Кем? Отсечь Ушакова? Не позволить ему вернуться?

Парень вновь развернулся, бросился вперед, забыв об опасности контакта со стальными убийцами. Так и есть! Перед носом, в другом туннеле, створка ползла вверх! Ему, Ушакову, открывали проход. Попросту говоря, вели. Направляли туда, куда считали нужным.

Оказывается, лабиринт был подвижным! Посредством стен-переборок можно изменять его конфигурацию! Создавать новые коридоры и галереи, направлять игрока в боковые ответвления.

Сразу вспомнилось, как поступают с составами на маневровых путях. Локомотив сталкивает длинную цепочку вагонов с горки. А диспетчер – своевременными переключениями стрелок – направляет вагоны на ту или иную колею. Сортировка! Тривиальная сортировка… Каждому вагону – свою станцию назначения. А если состав излишне быстро катится с горки? Надо его тормознуть специальными стопорными колодками! Задержать, чтоб диспетчер сумел управиться с вагонами, разрулить ситуацию.

Неужели аналогично поступали с людьми, находившимися внутри «Crazy Battle»?! Но кто? И зачем? Роботы? Сбрендившая компьютерная система? Слишком много вопросов и слишком мало фактов для анализа…

– Цланг! Цланг! Цланг! – донеслось из коридора.

Ушаков сразу догадался, что это за звук. Металл по металлу. Человек словно увидел, как широкая металлическая ступня опускается на залитый кровью пол. Цланг! Фиксируется на опоре, вес тела переносится на нее. Тихо работают сервоприводы, поднимая другую ногу тяжелой металлической машины. Цланг! Вторая нога находит точку опоры.

Максим выдернул «заглушки» из ушей, отбросил хвостики. Чьи-то стоны, громкое сопение в головных динамиках мешали определить, с какой стороны приближается опасность. Прислушался. Враг спереди. Справа.

Ушаков попятился, лихорадочно озираясь. За спиной был недавно пройденный коридор, но его закупорила подвижная металлическая перегородка.

Цланг! Цланг! Цланг! Робот словно знал, где жертва. Он неспешно, но уверенно приближался. Еще несколько шагов – и вынырнет из-за поворота. Увидит Макса. Человек попятился, поднял автомат. И вдруг потерял равновесие. За спиной не оказалось металлической стены – перегородка исчезла. Уехала вверх, но Максим, занятый роботом, не отследил этого.

Ушаков развернулся, бросился прочь по коридору, сжимая автомат в правой руке. Цланг! Цланг! Цланг! Сейчас. Вот сейчас. Вывернет из-за поворота. И пальнет. Как только заметит. Роботы не ошибаются…

Максим успел забежать за поворот в тот самый момент, когда в коридоре сверкнул зеленый луч. Робот выстрелил. Все решили доли секунды. Машина не успела достать жертву.

И вновь развилка. Ушаков задержался, глянул в одну сторону, потом в другую. Справа был длинный пустой коридор. Слева – опускающаяся створка, которая проехала бо?льшую часть дороги. Еще пара-тройка секунд – и в этом месте появилась бы глухая стена. Увидев это, Максим бросился налево. Упал животом на пол. Подкатился под затвор, тяжело дыша. Резко, в последний момент, выдернул ноги из-под «гильотины». Спустя секунду металл лязгнул по металлу. Боевой робот остался за преградой.

Кажется, Ушаков нарушил какие-то правила. Похоже, этот сегмент предназначался не для него – Макс почувствовал интуитивно. Замешательство, легкое замешательство. Словно бы система на миг остановилась, не веря в то, что произошло. Человек не мог, не должен был прыгать под створку, пытаться уйти в тот коридор, в который попал Макс. Он рискнул – и выиграл. Не остался инвалидом, ему не сломало кости тяжелым металлическим затвором.

Но неожиданная ватная тишина напугала Ушакова ничуть не меньше, чем шаги робота, который еще недавно преследовал его. Замешательство. Пауза. Человек поднялся на ноги, нервно сжимая в руках лазерный автомат.

И увидел в нескольких метрах перед собой – прямо в воздухе – собственное лицо. Губы Ушакова-призрака двигались. Лицо выглядело встревоженным. Кажется, двойник призывал человека идти обратно. Ушаков в недоумении обернулся. За его спиной вверх уползала створка. Невидимые хозяева лабиринта хотели, чтоб игрок вернулся в другой коридор?

Возможно, так и было, но Максим, сбросивший наушники, не слышал собственного голоса. Лицо двойника все время менялось. Фантом что-то говорил, пытался объяснить своему оригиналу.

– Да иди ты к черту! – рассердился парень. – Напугал кота сосиской! Что я, не видел здесь голографии, что ли?

Он шагнул к странному «экрану» и только тогда понял: это – не голография. Изображение, созданное при помощи лазеров, было бы объемным, таким, что на него можно смотреть с любой стороны. Подобным образом выглядели все объекты, которые показывали гостям клуба во время технической демонстрации.

А тут изображение было плоским. Максим осторожно поднес руку к странному «экрану». Дрожащие пальцы коснулись лица. Ушаков почувствовал слабый ток воздуха откуда-то с потолка. Чем-то это напоминало водопад: река течет по каменному руслу, где-то наверху, а потом – обрыв. Поток устремляется вниз ровной и тонкой пленкой.

Только здесь был воздухопад. Двойная «завеса», внутрь которой – как в емкость – закачали частички дыма. Или тумана? Удивительно! Тонкие «пленки» воздуха по краям создавали некий сосуд, который умельцы «Crazy Battle» смогли заполнить чем-то непрозрачным. И на этот экран проецировали изображение Ушакова.

Максим усмехнулся, покачал головой. Как только прикоснулся к собственному лицу-фантому, оно изменилось. Показалось, двойник задыхается. Глаза вдруг вылезли из орбит, рот приоткрылся, язык вывалился наружу. С уголка губ потянулась струйка крови.

Примитивно. Осознав, что не удается направить Ушакова в другой коридор, устроители шоу попытались запугать его. Максим быстро обернулся. Никого. Кровь потекла из носа фантома. Призрачный страдалец с ужасом и скорбью глянул на человека, и тогда Максим – зажмурившись – прыгнул в экран.

И пролетел сквозь него, хотя ожидал чего угодно, даже того, что ударится головой о стену, свалится в какую-нибудь яму, нарвется на выстрел из лазерного автомата. Но позади призрачного экрана находился полутемный коридор. И все.

Парень оглянулся. Экран действительно был плоским, значит, это совсем не голография. Что-то странное. Фантом вновь смотрел на человека, но теперь струйка крови тянулась вниз от левого уголка губ, а не от правого. Словно Ушаков оказался по другую сторону зеркала…

Призрачный Макс осуждающе покачал головой, губы его шевельнулись. Парень только махнул рукой, повернулся в другую сторону, побежал по коридору. Теперь он точно знал: по каким-то причинам его не хотели пропускать сюда. Сделали все возможное, чтобы вернуть Ушакова в другую часть лабиринта.

Может, он на верном пути? Здесь выход? Кто же управляет этой чудовищной системой миражей, фантомов, подвижных стен, боевых роботов?

Подумать над этим парень не успел. Он слишком неосмотрительно, бесшабашно выскочил на смычку двух туннелей, почему-то веря: все плохое позади. И нарвался на мощный удар в челюсть, который отбросил его в сторону. Ушаков даже не пискнул. Ударился о металл, сполз спиной по стене. Мозг работал плохо, картина перед глазами двоилась. Каким-то чудом Максим понял: ствол лазерного автомата направлен в лицо.

«Вот и все», – успел подумать Ушаков и закрыл глаза.

– Ты? Вот не ожидал, – голос, который произнес эти слова, показался знакомым.

Даже не столько голос, сколько акцент. Странный, чужой. Макс попытался припомнить, где он его слышал… Что за акцент? Ничего не получилось. Коридоры изгибались внутри, стены меняли форму, даже несмотря на то, что глаза Ушакова были закрыты.

– Вставай! – резко, требовательно приказали Максу. – Вставай! Не время валяться на полу! Порежут на куски. На мясо!

Кто-то схватил его за руку. Сильно дернул вверх. Ушаков подчинился чужой воле. Он не видел человека, однако нутром чувствовал – тот вправе приказывать. Потому что имеет силу, чтобы бороться. Парень ухватился руками за голову, раскачиваясь, как пьяный.

– Черт! Ладно! Тридцать секунд! – Чужие пальцы вцепились в волосы Максима, потянули.

Сильно-сильно, но не так, чтоб выдрать шевелюру. Ушаков чуть не заорал от боли, чужак словно предвидел это.

– Молчи! – приказал он. – Молчи, если не хочешь стать мясом!

Макс вновь подчинился.

Чужие пальцы крепко ухватились за волосы Ушакова, потом сжались в кулаки, причиняя ему резкую боль. Как ни странно, вскоре Максим почувствовал себя лучше.

Он еще раз протер глаза. Медленно, осторожно повернулся, глянул на человека, находившегося за спиной. Ну да! Конечно! Кому мог принадлежать голос с таким акцентом? Почему сразу не догадался? Конечно, Паку!

– Голова прошла, – пробормотал Максим. – Спасибо, больше не надо.

– Точно прошла? – недоверчиво спросил азиат. – Лучше немного потерпеть!

– Прошла! – твердо сказал Ушаков, жестом показывая, что экзекуцию можно не продолжать. – Хитро, Пак! Я и не знал, что таким способом можно избавить человека от головокружения. Это как получилось? От боли все прошло, что ли?

Кореец едва заметно улыбнулся. Кажется, его позабавило предположение Максима.

– Не от боли, – ответил он. – Потянул за волосы – прилив крови к голове. Усиление кровотока. В этом причина.

– Фух! – Ушаков аккуратно покачал головой, проверяя собственное состояние. – Спасибо, Пак!

– Извини, что ударил, – кореец поклонился спутнику. – Ты выскочил прямо на меня.

– Я сам виноват! – Макс выставил перед собой ладони, словно жестом хотел сказать, что обиды на азиата не держит. – Слушай, Пак! Что здесь произошло? Где все? Видел кого-нибудь?

– Ты первый, – с конца начал отвечать коротышка. И тут же уточнил: – Живой. Видел, как робот тащил чье-то тело по коридору. Не наш, не игрок. Сотрудник клуба, в форме. Слышал крики, звали на помощь. Где – не понял.

– Похоже, дело серьезное, – удрученно вздохнул Ушаков. – Я так считаю, все началось с подземного толчка. Ты в Питере живешь? Нет? Ну, тогда не знаешь. У нас почти не бывает землетрясений. Это страшная редкость. Видимо, клуб строили без учета возможности сейсмических толчков. Возникли какие-то проблемы с серверами, что обслуживали «Crazy Battle». Одни пошли на перезагрузку, другие – нет. Короче, система «поднялась» криво, «глюки» пошли. И вот результат…

Ушаков сделал жест рукой, словно обводя все, что происходило вокруг. Кореец внимательно посмотрел на русского, потом наклонил голову вбок, чуть прищурился. Максиму показалось – не верит. Но почему?

– Вместе пойдем? – вместо комментариев предложил Пак. – Думаю, так легче. Я буду контролировать передний сектор, ты – задний.

– Согласен! – обрадованно кивнул Ушаков.

Показалось, гора свалилась с плеч. Рядом с Паком он чувствовал себя гораздо увереннее, спокойнее.

– Пошли! – коротко приказал кореец.

Он двинулся по коридору, внимательно изучая и пол, и стены, и потолок, словно ждал от них какого-то подвоха. Чуть помедлив, Ушаков зашагал следом, стараясь действовать так же внимательно и не наступать на пятки ведущему. Максиму очень не хотелось оставаться одному в недрах чудовищной системы, проглотившей игроков.

Тусовка становилась увлекательнее и увлекательнее. Стрелять в призрачных львов или варанов было, конечно, прикольно, но когда выяснилось, что условия изменились – теперь все стреляют во всех, – стало гораздо веселее. Саша Метелкин сразу приободрился. Режиссеры и звукооператоры клуба были настоящими мастерами. Крики обреченных, вопли умиравших, стоны и мольбы о пощаде – все получилось как настоящее. И не разберешь, сколько на самом деле жертв внутри лабиринта.

Сашка, посмеиваясь и пережевывая резинку, двигался по коридорам. Всматривался в полутьму проходов и боковых галерей. Жаль, цели попадались нечасто. Он сумел подстрелить только двоих работников клуба – седоволосого мужика да молодую девчонку. Мужика зацепил кто-то другой, но не насмерть. Раненый сидел у стены, вытянув ноги, в обнимку с автоматом. Видимо, надеялся, что сумеет избежать финала. Не тут-то было. Несмотря на скудное освещение, Метелкин вовремя заметил горемыку. Игрок, сотрудник клуба – какая разница?