Синий дракон

Они начали поспешно одеваться. Руслан все оглядывался по сторонам – видимо, искал водку, чтобы опохмелиться. Но все спиртное Артур уже убрал в катер.

– Но кто-то должен был видеть, что случилось! – закричала Лора. – Как он мог так просто взять и утонуть?!

Руслан виновато пожал плечами, а Артур сказал зло:

– Что ты орешь? Все напились как свиньи – кто что видел? Крот тоже хорош был. Полез, наверно, в воду – судорога – и амба!

– Этого не может быть, – жалобно пролепетала Лора. – Крот такой сильный…

– И не таких сильных водка губила, – назидательно произнес Артур. – Так вы готовы? Поехали тогда!

– Постойте! – глупо улыбаясь, сказал Руслан. – А что все-таки с одеждой делать?

– Можешь взять ее себе на память, – отрезал Артур. – А лучше всего оставить ее здесь. Кто-нибудь найдет. Зачем нам искать приключений на свою шею?

У Лоры не было сил возражать, да и ни за какие коврижки она не заставила бы себя прикоснуться к вещам Крота, которые, может быть, еще хранили тепло его тела. Тела, которое сейчас покоится в холодной тине, облепленное водорослями и разбухшее от воды…

Отойдя подальше от берега, Артур распорядился:

– Поройтесь под сиденьем – там у меня водка. Опохмелитесь маленько – все легче будет…

Руслан с энтузиазмом нырнул под сиденье, и через минуту они прямо из горлышка глотали теплую водку, давясь и поминутно сплевывая за борт.

Но на душе действительно полегчало. Слезы на щеках Лоры высохли, и ее охватило сонное безразличие, словно страшная история случилась не с ней, а с кем-то совсем посторонним. Она незаметно задремала.

Артур высадил их в Затоне, на окраине города, и, еще раз напомнив, что он их не видел, а они его не знают, умчался. Втроем они дождались автобуса и в полном молчании разъехались по домам.

Глава 3

Лора, закончив повествование, умолкла. Я разглядывала ее хрупкую беспомощную фигурку и пыталась вообразить, как выглядит это трогательное создание после стакана водки. У меня ничего не получалось.

Подозреваю, что мои коллеги думали о том же, но по их лицам нельзя было ничего угадать. Никто не произнес ни слова – да и что тут можно было сказать? История, изложенная Лорой, казалась бессмысленной и дикой, но донельзя банальной. Собралась компания, выпили, подрались – потом один утонул, а прочие в страхе разбежались. Случай прискорбный, никто не спорит, но к нашей газете имеющий весьма отдаленное отношение.

Так мне подумалось в первую минуту, но что-то помешало сказать об этом Лоре напрямую. Какие-то детали в ее рассказе, еще не вполне осознанные, удерживали меня от окончательного вывода. Однако нужно было что-то говорить, и я осторожно заметила:

– Боюсь, все-таки мы не сможем вам помочь, Лора. По всему получается, что ваш приятель действительно утонул. Конечно, могут возникнуть сомнения – был ли это несчастный случай, но это уже компетенция милиции. Наше вмешательство будет неоправданным и даже вредным…

Лора посмотрела на меня с разочарованием, потом стиснула пальцы и почти выкрикнула:

– Да не мог он утонуть! Я не верю! – Казалось, еще секунда, и она расплачется.

– То есть вы подозреваете… – еще более осторожно начала я, – что имело место преступление?

– Это значит – его кто-то утопил? – быстро уточнила Лора. – Не-а! Глупости! Кому это надо? Да и никто бы с ним не справился – кишка тонка!

– Тогда что же? – спросила я.

В ответ последовало уклончивое пожатие плечами. Лора отвернулась и обреченно уставилась куда-то в угол комнаты.

– Так вы считаете, что Крот жив? – подытожила я.

Лора опять пожала плечами и шмыгнула носом. Наверное, это был знак согласия.

– Но какие для этого основания? – спросила я. – Должны же быть какие-то основания. Поделитесь с нами!

– Я… я не знаю, – пробормотала Лора. – Просто я чувствую, что здесь что-то не то. Я два дня об этом думала, и мне кажется… что все было очень странно… что Крот собрал нас нарочно… и напоил тоже нарочно… На самом деле мы его не волновали – теперь я это понимаю. Но зачем все это было нужно – ума не приложу!

– А что по этому поводу думают ваши друзья? – поинтересовалась я. – На трезвую, так сказать, голову?

– Вы имеете в виду Руслана? – безнадежно махнула рукой Лора. – Его теперь днем с огнем не найдешь! А его Вику я вообще не знаю!

– Артура вы, конечно, тем более не видели, – заключила я. – В самом деле, история темная… Давайте знаете как договоримся? Мы попробуем сегодня же что-нибудь разузнать и, если ваше предположение хоть чуть-чуть оправдается, постараемся вам помочь. Но если нет – придется вам идти в милицию, ничего не поделаешь!

Лора слушала меня внимательно, приоткрыв рот – она ловила каждое слово, точно я была гадалкой, предсказывающей судьбу. Мне даже стало немного неловко, потому что в глубине души я не рассчитывала ей помочь.

Я попросила Лору назвать адреса Кротова, Руслана и ее собственный. Она сумела вспомнить лишь адрес матери Кротова и приблизительно рассказала, где живет Руслан. Свой адрес она тоже дала, но, смущаясь, попросила ее там не искать.

– Мама будет волноваться, – объяснила она. – А меня вы можете найти ежедневно в торговых рядах около Крытого рынка – я там торгую парфюмерией.

– Мы забыли о Кирилле, – неожиданно подал голос Кряжимский. – А его свидетельство тоже немаловажно.

– Ах, да! – сконфуженно воскликнула я. – Верно, про Кирилла я совсем забыла. Где его можно найти, Лора?

Она прикусила губу – видимо, эта тема волновала ее сейчас больше всего.

– Кирилл работает в магазине «Компьютер» около главпочтамта, – объяснила она. – Его фамилия – Нефедов. Это на всякий случай – вдруг он там не один Кирилл… Вообще-то вы его сразу найдете – он у них главный консультант, – добавила она не без гордости.

Поняв, что, кроме неопределенных обещаний, она ничего больше от нас не добьется, Лора опять словно угасла и превратилась в робкую нервную барышню, впервые попавшую в серьезное учреждение.

– Так я пойду? – сказала она напоследок и с большим облегчением покинула редакцию.

После ее ухода все еще долго молчали. Потом Кряжимский смущенно улыбнулся и негромко сказал:

– Да-а, не было у бабы забот…

Ему никто не ответил. У меня и у самой на душе скребли кошки – не стоило ввязываться в это сомнительное дело. Единственное, что меня поддерживало – это интуиция. Она подсказывала мне, что в этой печальной истории кроется какая-то загадка.

– Марина, всем кофе! – решительно распорядилась я. – Будем думать!

Когда каждый получил по чашке свежесваренного кофе, я предложила высказываться, предварительно огласив нечто вроде резюме.

– Итак, что мы имеем? Почти случайная компания отправляется на пикник. В результате организатор этого пикника исчезает. Кажется, это все. Лично я настаиваю именно на слове «исчезает». Не знаю почему, но я разделяю мнение Лоры, что Кротов не погиб. А вы что думаете, коллеги?

Прежде чем я успела договорить, громко фыркнула Марина.

– А я думаю, что эта девица – шизофреничка! – заявила она. – И вся эта история – плод ее больного воображения!

– Ну что ж, – хладнокровно ответила я. – Версия имеет право на существование. Только мне не показалось, что эта девушка похожа на душевнобольную. Немного без царя в голове, но рассуждает она вполне здраво…

– Это убийство! – торжественно объявил Ромка, который, несмотря на свою скромную должность, считает себя первым сыщиком в редакции. – Пока остальные валялись в отрубе, два спецназовца поссорились, и один убил другого. Зря он, что ли, велел всем молчать?

– В принципе такое тоже возможно, – сказала я. – Смущает только одно – по словам Лоры, между этими двумя не было никакого конфликта. Убийство ни с того ни с сего?

– Они могли поссориться раньше, – не сдавался Ромка. – Или с перепоя.

– Были бы следы, – обронил Виктор.

– Да, – поддержала его я. – Не думаю, что Кротов дал бы себя убить так просто. Он бы наверняка сопротивлялся. А Лора ничего не упоминала, скажем, о синяках на лице Артура – ее бы это обязательно насторожило.

– Это не случайно, – добавил Виктор, – что там было два спецназовца.

– Ты хочешь сказать, что они были заодно? – спросила я. – Может быть. А что думает Сергей Иванович?

Кряжимский откашлялся, строго посмотрел на нас и заговорил, как всегда обстоятельно и витиевато:

– Если позволите, я тоже попытаюсь обрисовать ситуацию, так сказать, в целом, в том разрезе, в каком я ее вижу. Вопрос о какой-то мистификации или бреде параноика я сразу же отметаю – эта девушка вполне вменяема и искренна. Что касается ее ощущения, будто Кротов остался жив, то я, пожалуй, склонен ему доверять. Объясню почему. Когда я слушал ее исповедь, мне тоже показалось, что все происшедшее восемнадцатого августа носит характер некоторой искусственности, заданности, что ли… Посудите сами – человек возвращается после службы домой и больше года не встречается с прежними друзьями. Само по себе это уже любопытно. Конечно, армия меняет людей, особенно участие в боевых действиях. Можно предположить, что и у Кротова кардинально поменялись интересы. Тем более странно, что по прошествии длительного времени он вдруг вспоминает о старых связях и даже настаивает на общем пикнике, где старается собрать всех кого можно. Причем никто особенно и не загорается его идеей. Практически собирается случайная компания. Однако Кротова это устраивает – он даже не возражает против присутствия, так сказать, соперника, хотя я склонен полагать, что он не рассматривает Кирилла как соперника, да и Лора вряд ли по-настоящему интересует его. Это первая странность. Далее, меня настораживает желание Кротова непременно споить всех участников пикника. А что такое желание имело место, явствует из рассказа Лоры. Замечу – когда Кротов понял, что с Кириллом это проделать не удастся, он просто изгнал его с острова.

На мой взгляд, он преследовал какую-то конкретную цель. Позволю себе предположить, что он попытался имитировать собственную смерть на глазах у ничего не подозревающих свидетелей. Для чего это ему нужно? Ответ следует искать скорее всего в недавнем прошлом Кротова, нужно выяснить, чем он занимался после возвращения из армии.

Отдельный вопрос о хозяине катера, об Артуре. Присутствие двух спецназовцев на острове, по-моему, тоже не случайно. Судя по словам Лоры, Артур не выглядел таким уж пьяным. Вполне возможно, что он с самого начала был посвящен в план Кротова. Было бы нелишне разузнать что-то об этом человеке. К сожалению, кроме имени, мы ничего о нем не знаем…

Вот, пожалуй, и все. Конечно, моя схема также грешит искусственностью, но лучшей мне пока в голову не приходит, извините.

– Мне кажется, ваша схема выглядит довольно логично, – возразила я. – Она не более искусственна, чем любая другая версия. Пожалуй, меня смущает вот что – если Кротову были нужны свидетели, а Артур был с ним заодно, почему этих свидетелей так убеждали молчать?

– Им нужно было выиграть время, – объяснил Кряжимский. – Артур знал, что рано или поздно «драконы» все равно проговорятся. Просто до этого он должен был успеть замести следы. И вообще всякая проволочка пойдет только на пользу инсценировке – труднее будет восстановить истину.

– Допустим, – сказала я. – Но со своей стороны предложу еще версию. По-моему, нельзя сбрасывать со счетов Кирилла. Он был оскорблен, избит, изгнан – он вполне мог затаить обиду, каким-то образом вернуться на остров и отомстить обидчику.

– Сложно, – подал голос Виктор. – Он-то не десантник.

– Это верно, – согласилась я. – Версия шаткая. И все-таки надо принять во внимание и ее. А теперь, если ни у кого больше нет предложений, нужно решить, кто чем займется. Самое слабое наше место – Артур. Единственное, что мы знаем – компания садилась в катер на лодочной базе. Но все-таки надо туда наведаться. Возьмешься, Виктор, за это дело?

Виктор молча кивнул.

– Сергей Иванович может навестить Кирилла, – продолжила я. – Ну, а мне остается мамаша нашего героя. А «дракон» Руслан, наверное, может и подождать…

– Почему бы мне к нему не съездить? – с вызовом просил Ромка, оставшийся ни с чем при распределении ролей.

Я на секунду задумалась, а потом сказала очень грозно:

– С одним условием! Ты всего лишь уточнишь адрес Руслана и попробуешь выяснить, когда он бывает дома. В контакт вступать с ним категорически запрещаю!

– Это еще почему? – обиженно спросил Ромка.

– Потому что это будет преждевременно, – объяснила я уклончиво, чтобы не оскорблять нежные тинейджерские чувства. На самом деле я просто боялась, что нашего курьера элементарно могут побить. – Даешь слово, что не будешь проявлять самодеятельность?

– Ну, даю, – неохотно сказал Ромка.

– Тогда по коням, – объявила я. – Встречаемся в редакции.

Я села за руль своей «Лады» и поехала в гости к матери Кротова. Она жила на самой окраине города на улице, носящей название «2-я Прокатная». Улица была застроена обшарпанными девятиэтажками и выходила одним концом на пустырь. Местечко было довольно унылое, и если бы не яркое солнце над головой, здесь было бы совсем неуютно.

Разглядывая номера домов, я медленно ехала вдоль тротуара, украшенного молодыми деревцами, которые здесь не столько зеленели, сколько чахли, и прикидывала – удастся ли застать Кротову дома. Судя по всему, женщина она была еще далеко не старая и в это время дня вполне могла находиться на работе. Придется разузнать у соседей, где она работает, решила я.

Нужный мне дом оказался в самом конце улицы, по соседству с пустырем. Оставив машину напротив подъезда, я вошла в дом. Лифт, к счастью, работал, и не пришлось тащиться пешком на восьмой этаж. В кабине было душно, грязно, а с исцарапанных панелей ко мне взывали краткие, но энергичные лозунги типа «Машка – дура» или «Scoter – это классно!». Молодежь в этом доме не сидела сложа руки.

Мне повезло: Кротова оказалась дома – впоследствии из разговора выяснилось, что она работает на железной дороге и у нее скользящий график. Ей действительно было не более сорока пяти лет. Однако ее заметно старили усталое выражение глаз и седина в коротко остриженных волосах. Встретила она меня в домашнем халате и фартуке – видимо, как раз готовила что-то на кухне.

Моему появлению она нисколько не обрадовалась. Подозрительно оглядев меня с головы до ног, Кротова грубоватым прокуренным голосом осведомилась, что мне нужно.

Я назвалась представителем газеты, не уточняя какой именно, и с преувеличенной вежливостью попросила разрешения побеседовать.

– А что беседовать? – бесцеремонно сказала Кротова, не сводя с меня недоверчивых глаз. – Сроду я с газетами дела не имела. Чего это вдруг? Если вы насчет водоснабжения, то это вам не ко мне надо. Я никаких жалоб не подписывала…

– Нет, я совсем по другому вопросу, – перебила я ее. – Меня интересует ваш сын Слава Кротов. Понимаете, наша газета готовит материал о наших земляках, которые служили в Чечне, и мы хотели бы…

– Он что, натворил что-нибудь? – неожиданно спросила Кротова.

– Почему натворил? – растерялась я. – Говорю же, мы готовим материал о тех, кто воевал в Чечне…

– А от меня-то вы чего хотите? – нетерпеливо перебила Кротова.

– Ну, может быть, вы что-то расскажете о своем сыне, – предположила я. – Какие-нибудь подробности из его детства…

– А тут и рассказывать нечего, – неприветливо сказала Кротова. – Я его, окаянного, можно сказать, одна взрастила, вынянчила, а он вон как мать отблагодарил!

– Простите? – не поняла я.

– А нечего и прощать, – отрезала Кротова. – Он, поганка, как из армии вернулся – так заставил меня квартиру разменять – двухкомнатную, со всем ремонтом. Все сбережения ухнула на доплату! Вот теперь сосу лапу – заработки-то у меня не больно велики… Одно слово – спасибо, сынок!

– То есть он не захотел с вами жить?

– Уж не знаю, чего он захотел и чего не захотел, – сварливо сказала Кротова. – Он о своих хотениях со мной не очень-то распространяется. О своей Чечне он мне и словечком не обмолвился – будто я и не мать вовсе. Одно только – покупай мне отдельную квартиру! Ну, и купила. А уж как он там живет, чем занимается – в известность меня никто не ставил. Он и всегда такой был неугомонный. Все у него какие-то дела, друзья да пакости на уме. Я одна с ним справиться не могла и раньше, а уж теперь и подавно!

– Неужели вы с сыном совсем не общаетесь? – удивилась я.

– А чего ему со мной общаться? – враждебно сказала Кротова. – Ему со мной скучно. Когда деньги нужны были, он еще про мать вспоминал. А так уж, почитай, полгода ни слуху ни духу! Значит, надо понимать так, что денежки у него водятся… Откуда только?

– Неужели вы не можете сказать о сыне ничего хорошего? – спросила я.

Кротова вздохнула и посмотрела на меня снисходительно-участливым взглядом.

– Эх, красавица! – сказала она. – У тебя, видать, своих-то пока нет? Ну, ничего, вот народишь, вырастишь, а там и поймешь – много ли в жизни хорошего… Ничего в ней нет хорошего! Я иной раз целую ночь лежу, вспоминаю, что у меня в жизни было хорошего. Аж голова трещит – а вспомнить ничего не могу!

– Мне кажется, вы все-таки преувеличиваете, – неуверенно возразила я.

– Креститься надо, когда кажется, – равнодушно заметила Кротова. – В общем, ничего у меня для твоей газеты нет, красавица… Ты уж извини, но у меня там суп закипает, давай прощаться!