Как ни крути – помрешь

Нахмурившись, я пошла к холодильнику за молотым кофе. Айви взялась помыть кофейник. Нагнувшись ко мне поближе, она пустила воду, чтобы заглушить слова, и пробормотала:

– Что это с ней такое? Она плачет над чаем. Я повернулась:

– Кери! Если хочешь сахара, нет проблем!

Она посмотрела на меня, по бледному лицу катились слезы.

– Я ничего не ела уже тысячу лет, – выговорила она. Меня будто мешком по голове стукнули.

– Сахару дать?

Она покачала головой.

Айви дождалась, пока я снова повернусь к ней.

– Ей нельзя оставаться с нами, Рэйчел, – сказала она, насупив брови.

– Все будет хорошо, – зашептала я, испугавшись, что Айви сейчас вышвырнет ее вон. – Я принесу с чердака раскладушку и поставлю в гостиной. И у меня найдется несколько старых футболок, чтобы ей было что надеть, пока я не свожу ее по магазинам.

Дженкс потрещал крыльями, привлекая внимание.

– А потом что? – поинтересовался он, садясь на кран. : Я развела руками:

– Не знаю. Ну, она уже лучше выглядит. Полчаса назад она вообще молчала. А теперь гляньте на нее.

Мы дружно повернулись. Кери тихо всхлипывала и мелкими благопристойными глотками пила чай. Над ней вились девочки-пикси, трое из них заплетали ее длинные светлые волосы, а еще одна ей пела.

– Ладно, – признала я, когда мы повернулись обратно. – Пример неудачный.

Дженкс покачал головой.

– Рэйч, мне ее ужасно жалко, но Айви права. Ей здесь нельзя оставаться. Ей психолог нужен.

– Да ну? – перешла я в наступление, чувствуя, как согреваюсь от злости. – Что-то я не слышала о сеансах групповой терапии для вышедших в тираж демонских фамилиаров.

– Рэйчел… – сказала Айви.

Внезапно поднявшийся крик детишек-пикси подбросил Дженкса в воздух. Он проследил взглядом за мелкой оравой, помчавшейся за мышью, которая наконец отважилась на бросок в гостиную и оказалась в персональном аду.

– Пардон, – сказал Дженкс, вылетай на помощь животному.

– Нет, – сказала я Айви. – Не буду я сдавать ее ни в какую лечебницу.

– Я и не требую. – Бледное лицо Айви слегка порозовело, а коричневый ободок вокруг зрачка сузился: моя нагревающаяся кровь, повысившаяся температура тела надавила на ее инстинкты. – Но ей нельзя здесь остаться. Ей нормальные люди вокруг нужны. А мы, Рэйчел… мы ненормальные.

Я уже открыла рот для возражения и снова закрыла. Нахмурившись, я покосилась на Кери. Она вытирала глаза; рука, в которой она держала кружку, так тряслась, что по поверхности чая бежали круги. Я глянула на пиксенят, спорящих, кому первому кататься на мыши. Победила малютка Джесси, и восторженный писк оглушил всех, когда мышь метнулась из кухни с крошечной пикси на спине. Рассыпая золотые искры, следом вымелись все, кроме Джи. Да, может, Айви права.

– Что ты предлагаешь, Айви? – спросила я, успокаиваясь. – Я бы попросила маму ее приютить, но она сама в шаге от лечебницы.

С гудением крыльев вернулся Дженкс:

– А если ее к Кизли?

Я удивленно посмотрела на Айви.

– К старику в доме напротив? – настороженно переспросила Айви. – Но мы его почти не знаем.

Дженкс приземлился на полку рядом с мистером Рыбой и уставил руки в боки.

– Он старик, и вполне финансово обеспеченный. Что еще нам надо знать?

Пока Кери приходила в себя, я прокрутила эту мысль. Мне нравился старый колдун, чья неспешная речь таила острую иронию и тонкий ум. Он меня зашивал, когда Алгалиарепт разорвал мне шею. Мою уверенность в себе и силу воли он тоже заштопал. Старый артритик что-то скрывал, и я не больше верила вто, но его правда зовут Кизли, чем вто, что он держит в доме больше медицинского оборудования, чем на средней станции «Скорой помощи», только потому, что он не любит докторов. Но я ему доверяла.

– Он не любит полицию и умеет держать язык за зубами, – сказала я, думая, что это идеальный вариант. Прищурившись, я посмотрела на Кери, тихонько беседующую с Джи. В глазах Айви отражались сомнение и беспокойство, и я решила форсировать дело.

– Я его позову, – заявила я, махнула Кери рукой, что вернусь сию минуту, и пошла в гостиную звонить.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Кери, – сказал Дженкс, когда я включила кофеварку, – из от чая ты плачешь, надо попробовать чипсы. Идем, я тебе покажу, как пользоваться микроволновкой.

Кизли уже шел к нам. Какое-то время это займет, потому что с его жутким артритом болеутоляющие чары не справлялись. Мне ныло жаль вытаскивать его из дому в снег и мороз, но ввалиться к нему в дом было бы еще хуже.

Дженкс уселся на плечо Керн и с непонятной настойчивостью уговаривал ее заняться приготовлением в микроволновке замороженных чипсов. Кери наклонилась, разглядывая картонную упаковку; мои розовые шлепанцы на ее ногах казались огромными и неуклюжими. Девчонки-пикси вертелись над ней водоворотом цветного шелка и щебета, в основном пропускаемого мимо ушей. Айви от нескончаемого писка сбежала в гостиную и спасалась там, надев наушники.

Я подняла голову, почувствовав струю воздуха.

– Есть тут кто? – донесся из передней половины церкви хриплый громкий голос. – Рэйчел? Пикси меня впустили. Где вы, дамы?

Я глянула на мгновенно насторожившуюся Кери.

– Это Кизли, наш сосед, – объяснила я. – Он тебя осмотрит. Проверит твое здоровье.

– Я здорова, – задумчиво сказала она.

Заподозрив, что все может оказаться сложнее, чем я ожидала, я в носках прошлепала в коридор поговорить с Кизли без свидетелей.

– Эй, мы здесь. Привет.

Его сутулая, изможденная фигура показалась в коридоре, закрыв свет. Колдуна сопровождала еще одна стайка детишек-пикси, насыпая вокруг него круги золотой пыльцы. В руке Кизли держал коричневый бумажный пакет, а кроме пакета он принес с собой морозный запах снега, приятно перемешанный с присушим колдунам запахом красного дерева.

– Здравствуй, Рэйчел, – сказал он, сощурившись на меня карими глазами, когда подошел поближе. – Как поживает моя рыжая красавица?

– Вполне, – ответила я, коротко его обнимая и думая, что вполне – это даже слабо сказано после победы над Алгалиарептом.

Одежда на Кизли была поношенная и пахла мылом. Я его считала кем-то вроде дедушки и умным советчиком, и не имело значения, что там у него в прошлом, о котором он не хочет рассказывать. Он хороший человек – только это мне и надо было знать.

– Заходи сюда. Мне надо с кем-то тебя познакомить, – сказала я, и он добрел до меня, глянув настороженно. – Ей нужна твоя помощь, – добавила я негромко.

Он поджал полные губы, и коричневые морщины на лице тли глубже; артритные руки мяли бумажный пакет. Потом он кивнул, мелькнула в курчавых седых волосах начинающаяся лысина. Шумно и с облегчением вздохнув, я провела его в кухню и посторонилась, чтобы посмотреть, как он среагирует на Кери.

Едва ее увидев, старый колдун замер на месте. Но, глядя на и винную женщину, стоящую перед микроволновкой в пышном вечернем наряде и розовых шлепанцах, я этому не удивилась.

– Мне не нужен врач, – сказала Кери. На ее плече поднялся Дженкс.

– Привет, Кизли. Ты посмотришь Кери? Кизли кивнул и проковылял за стулом. Жестом пригласив ери сесть, он опустился на стул сам. Тяжело дыша, он поставил пакет к ногам, открыл и достал оттуда тонометр.

– Я не врач, – сказал он. – Меня зовут Кизли.

Не садясь, Кери посмотрела на меня и опять на него.

– Я Кери, – почти прошептала она.

– Что ж, приятно с тобой познакомиться, Кери. Положив тонометр на стол, он протянул ей скрюченную артритом руку. Кери растерянно глянула и неловко вложила в нее спою ладонь. Кизли ее пожал, улыбнувшись и показав зубы в кофейных пятнах, потом жестом пригласил Кери сесть на стул, и она настороженно присела, нехотя отставив в сторону чипсы и с опаской глядя на тонометр.

– Рэйчел хочет, чтобы я тебя осмотрел, – сказал он, вытаскивая еще какие-то медицинские причиндалы.

Кери покосилась на меня и со вздохом сдалась.

Кофе сварился, и пока Кизли измерял ей температуру, проверял рефлексы, давление и заставлял говорить «А-аа», я отнесла чашку Айви в гостиную. Она сидела боком в своем роскошном кресле, с наушниками на голове, затылком оперлась на одну ручку, ноги свесила с другой. Глаза у нее были закрыты, но она не глядя протянула руку и взяла чашку, стоило мне ее поставить.

– Спасибо, – пробормотала она, и я ушла. Иногда меня от Айви мороз по коже пробирает.

– Кофе будешь, Кизли? – спросила я, вернувшись. Старик посмотрел на термометр и стряхнул его.

– Да, спасибо. – Он улыбнулся Керн. – Вы вполне здоровы.

– Благодарю тебя, добрый сэр, – ответила Кери и печально посмотрела на дно картонной упаковки.

Пока Кизли работал, она доела чипсы. Дженкс тут же оказался рядом.

– Еще? – предложил он. – Кетчуп попробуй.

Рвение Дженкса внезапно объяснилось. Не в картошке было дело, а в кетчупе.

– Дженкс, – устало сказала я, подавая Кизли кофе и прислоняясь к стойке. – Ей больше тысячи лет. Даже люди тогда ели помидоры. – Я засомневалась: – Тогда ведь уже были помидоры, правда?

Жужжание крыльев Дженкса оборвалось.

– Черт, – пробормотал он, но тут же просветлел: – Давай, – сказал он Кери. – Сама теперь СВЧ запускай, без моей помощи.

– СВЧ? – переспросила она, аккуратно вытирая руки салфеткой.

– Нуда. У вас в безвременье что, микроволновок нет? Она покачала головой, волосы разлетелись в стороны.

– Нет. Я для Ала готовила с помощью магии лей-линий. Здесь все такое… устаревшее.

Кизли вздрогнул так, что едва не пролил кофе. Он не отрываясь смотрел на изящную женщину, пока она шла к холодильнику и, к радости Дженкса, вытаскивала коробку замороженной картошки. Кери методично нажала на нужные кнопки, от усердия прикусив губу. Забавно, подумала я, что женщина, которой больше тысячи лет от роду, считает микроволновки примитивными.

– Безвременье? – тихо спросил Кизли, и я повернулась к нему.

Чашку я держала обеими руками, согревая пальцы.

– Как она?

Он пожал плечами.

– Достаточно здорова. Может, масса тела маловата. Но психика у нее нарушена – не знаю, что ее измучило и как. Ей нужна помощь.

Я глубоко вздохнула, глядя на дно чашки.

– Я хочу попросить тебя о большой услуге.

Кизли напрягся.

– Нет, – сказал он, поднимая пакет на колени и принимаюсь складывать туда инструменты. – Я ее не знаю, и не знаю даже, какой она разновидности.

– Я ее отбила у демона – у того, чью работу ты видел осенью, когда меня зашивал. – Я потрогала себя за шею. – Она пыла его фамилиаром. Я оплачу ей жилье и еду.

– Не в том дело, – возразил он. Пакет он уже держал в руке, карие глаза встревожены. – Я о ней ничего не знаю, Рэйчел. Я не рискну пустить ее в дом. Не проси.

Я наклонилась к нему, почти разозлившись.

– Последнюю тысячу лет она провела в безвременье. Не думаю, что она оттуда выбралась, чтобы убить тебя. – Я наставила па него палец, и морщинистые черты исказились внезапной треногой. – Все, что ей надо, – продолжила я, испугавшись, что попала точно в его фобию, – это нормальные условия, где она сможет прийти в себя. А компанию ведьмы, вампира и пикси, которые живут в церкви и гоняются за преступниками, нормальными условиями не назовешь.

Дженкс смотрел на нас с плеча Кери, а Кери смотрела, как разогревается картошка. Лицо у пикси было серьезное: наш разговор он слышал так же ясно, как если б на столе между нами стоял. Кери что-то тихо у него спросила, и он отвернулся, весело ей отвечая. Всех детей, кроме Джи, он из кухни выгнал, и вокруг было блаженно тихо.

– Ну, Кизли?… – прошептала я.

Тоненький голосок Джи начал песню, и лицо Кери просветлело. Она подхватила таким же чистым, как у пикси, голосом, по спеть сумела всего три ноты – и расплакалась. Пикси стаей Оросились в кухню, едва ее не удушив. Из гостиной раздраженно крикнула Айви: пикси опять создали помехи стереоприемнику.

Дженкс наорал на детей, и все, кроме Джи, брызнули прочь. Двое пикси остались утешать Кери: Джи тихонько и нежно, Дженкс немного неловко. Кизли притих, и я поняла, что он сдался.

– Хорошо, – сказал он. – Я возьму ее на несколько дней, по если не получится, она вернется.

– Идет, – ответила я, чувствуя, что с моей груди свалился огромный груз.

Кери посмотрела на нас сквозь слезы:

– Вы не спросили моего мнения.

У меня загорелись щеки. Слух у нее, оказывается, не хуже, чем у Айви.

– М-мм… – замялась я. – Прости, Кери. Не в том дело, что я не хочу, чтобы ты осталась с нами…

Она кивнула с серьезным треугольным личиком.

– Я слабое звено в цитадели воинов, – прервала она меня. – Для меня будет честью жить у ветерана и облегчить его боль.