Логика Кошмара

Ужасы абсурда до безумия близки. Невозможно спрятаться под вывеской тоски. Нас находят скука, пустота, белиберда. Через запятую в пропасть падают года. Нечего терзаться, из холодной тишины Лезет равнодушие, твои стирая сны. Ничего не станется: вокруг стоят дома. Плещется спокойная размеренная тьма. Нас выводят к музыке забвения и злу. Кошки на душе скребут, а пальцы — по стеклу. И случайность жизни ощущаем ты и я… Это метафизика дошла до бытия.

* * *

Бессмысленное прозябание Души, которой вовсе нет. Ежесекундно — расставание Со всем, что канет в звездный свет. В банальности и ироничности Судьбы насмешливой моей Всегда есть место для трагичности, Для голосов ночных теней. Всегда есть капля утонченности В отраве прожитого дня, В игре надежды — обреченности, Испепеляющей меня.

* * *

Бессмыслица в тебя внедряется, В тебя внедряется печаль. Все лучшее легко теряется. Душа в столетьях растворяется, Ее влечет все та же даль. Мотив высокий ожидания Сменяет серая тоска. И эмигрирует сознание В глухую боль, в воспоминания, И к тени тянется рука. Прости, что речь звучит надменная. Нам надо гордо умирать. Ведь лучше темная Вселенная, Чем плесень жизни неизменная И невозможность выбирать.

* * *

Боль пролегает чертой вертикальной Хаос терзает тебя повсеместно Жизнь — виртуальна, душа — ирреальна, Ей в этом теле и скучно, и тесно. Ходит отчаянье часто по крыше Или безумие, или… Неважно. Горе стучится то громче, то тише. Грусть шелестит суетою бумажной. Ты попадаешь в разломы эпохи, Все непонятно, нелепо, трагично. Жаль, что дела этой музыки плохи. Впрочем, есть повод сказать иронично: "Вот ты мечтаешь светло и бесстрастно, Мимо проносятся марты, апрели… В небо ночное глядишь ты напрасно — Все твои звезды исчезли, сгорели."

* * *

Больше не надо метаться, Надо лишь руки сложить. Надо скорее расстаться С жутким желанием — жить. Надо скорей объегорить Мир этот с разных сторон. И непременно доспорить, Выйдя на темный балкон. И, растворяясь ночами, Плыть в сопредельную тьму. Нервными, злыми речами Не досаждать никому. И засветить огонечек Где-то в районе Стрельца Парой отточенных строчек С точками, вместо конца…

* * *

В клубках промозглого тумана Осенний призрак сеет ночь. Все то, что поздно или рано Тебя сумеет превозмочь. Изъяв из вечности минуты, Ты дышишь грезами, пока Тебя не тронет Абсолюта Прохладно-властная рука.

* * *

Вечность холода прячется в лицах и снах, Из нее выпадают субъекты печали. И забыты дороги во всех временах, Что когда-то тебе рандеву назначали. И забвенье струится по стеклам легко, Тишиною хор памяти вмиг замещая, Поднимая твой дух высоко, высоко, И осенние краски предельно сгущая. Под глазами опять зачернели круги. Это мудрость пришла из пространства ночного, Чтоб ты слышал беды неземные шаги. Чтоб ты знал: ложь — безумна, а правда — сурова.

* * *

Вот и приплыли куда-то, забавно, Улицы скуки, тоски переулки. Те же всегда разговоры о главном… Те же мученья и те же прогулки. Спишь и не видишь, как вдаль уплывают Лица, слова и надежды на что-то… И постепенно тебя забывают… Все заполняют лихие пустоты. Полночь крадется. И, крадучись, тащит Сердце на дно ледяного тумана. Небо глаза удивленно таращит, Ищет мгновенья подмены, обмана. Смешивай времени быстрые стрелки, Определяй отношенья и стили… Помни, играя с бедою в гляделки, Эти стихи нас с тобой не простили.

* * *

Время в песок убегает бездельем, Глупость торопится… Если бы знала, Что ожидается злое веселье, Сразу бы угол десятый искала. Гений, прилипчивый к разным эпохам, Помня мучения всех поколений, Душу свою собирает по крохам, Меж переплетов чужых сожалений. Все заболело коварством измены, Некто глядит на тебя усмехаясь… Нужно обрушить на головы стены Дома, в котором ты жил, задыхаясь.

* * *

Вселенная, нахмурив брови, В тебя рассерженно глядит, И держит беды наготове. Ветрами душу бороздит. Проходишь коридоры ночи, Не доверяя сам себе. В который раз обязан очень Своей мистической судьбе. Прозреньем музыке обязан Таинственных, ночных светил, Не зная, с кем ты вечно связан, Кого в себя ты превратил…

* * *

Губа закушена до крови, И дерзок обреченный взгляд. Он ненависть в ладони ловит, Творя таинственный обряд. Он ищет в темном запределье Огонь, сжигающий дотла… Потустороннее веселье Царит в зеркальных залах зла. Он ничего не может значить, И больше не на что пенять… Судьба сумела напортачить, Успев его вот здесь заснять. Взрывая рельсы сновидений, И жизнь пуская под откос, Безумие полночных бдений Он на алтарь мечты принес. Душа не хочет жить без риска, Ей кровь нужна, а не вода. Ей в вечности нужна прописка, И, вместо радости, беда.

* * *

Люблю стихи я в восемь строк иль в девять, И тишину прохладную люблю, В которой можно злую боль развеять, В которой я забвение ловлю. Мне стало легче жечь усталым взглядом Страницы лет, что вырваны судьбой. И вой ветров меня наполнил ядом… И вот я вновь стою с безумьем рядом, И слушаю часов зловещий бой.

* * *

Хоть невозможно жить, не видя цели, Но как ее создать из пустоты? И время, что плетется еле-еле, Мне отвратительно до тошноты. И ненависть растет тысячекратно, К нелепому веселью неспроста… О, друг мой, не пойми меня превратно. Я жизни смысл хочу вернуть обратно На плоскости бумажного листа.

* * *

Дурак болтается в петле, И ничего ему не ясно. Душа зажата в вязкой мгле, А все хрипит, что жизнь — прекрасна. Достойный смеха каламбур Рождает зло и безучастье. Как перепад температур, Подвластных формуле несчастья. Огонь дрожит в твоей руке, И продолжает мир вращаться… А тень висит на потолке, И ей не нужно воплощаться.

* * *

Дурные предчувствия, злобные лица, И то, что в кошмаре ночном не приснится, То день ото дня Со мной происходит, без малого вечность. Философ, так вот как твоя бесконечность Угробит меня! Приметы распада все чаще я вижу О, Боже, я даже себя ненавижу За то, что "живу"… В кавычки поставлено горькое слово Нет, правда, врагу не желаю такого — Уснуть наяву. Рассветы-закаты давно измельчали, И больше всего не хватает печали И правды в стихах. И я задыхаюсь от скуки капризной, Но вместе с бессчастной своею отчизной Не каюсь в грехах.

* * *

Жизнь проходит, в сущности, никак: Полночь. Тишина, да лай собак. Не за что цепляться, кроме звезд, Чтоб хоть раз подняться в полный рост. Некуда идти, и только тьма Сводит не спеша меня с ума. И звучит везде чужая речь — Зло сумело душу подстеречь. Ненависть сжигает все вокруг, И берет пространство на испуг. Монотонно капает вода, Выбивая слово: "Навсегда". Плавно ускользает красота В точку, где зияет пустота… Превращают годы в пустяки Ледяной Вселенной сквозняки.

* * *

Затерянный во тьме, ты начинаешь За стекла путь, минуя скрип сердец. И вечности трагический свинец В себя, как воздух памяти, вбираешь. И слово мчится в полночь как гонец, И беды ты уже не отличаешь От радостей. И медленно киваешь В такт музыке забвенья, наконец. Кружится злого бытия волчок, В калейдоскопе пролетают дни Отчаяньем мир пойман на крючок. Нет выхода из хитрой западни… Но вот об этом ужасе — молчок, Об этом говорить повремени!

* * *

Иссякает, тебе отведенная, сила, Что по белому, черному свету носила. Иссякает и зло, и добро понемногу. И шагает с тобою забвение в ногу. Пропадает, о Боже, как жизнь пропадает — Ускользает меж строк и дыханием тает. Распадается вечность души неделимой, И становится фикцией, точкою мнимой.

* * *

Мне уже не помогает слово. (Одного его недостает) Ненависть меня поджечь готова. Все вокруг распадом отдает. Только я мгновенья повторяя, Кровью алой оставляю след На страницах, беды измеряя Отблеском несбывшихся побед. Я разбил весь мир на промежутки, На квадраты, сетку нанеся. Где проходит, средь уродов жутких, Жизнь моя, истошно голося. Это только тени обещали Легкость перехода в мир иной. И забвеньем душу угощали: Головокруженьем с тишиной.

* * *

Можно все подытожить и все расписать, Но вот легче едва ли от этого станет. Продолжает над нами беда нависать, Хоть казалось, что вскоре висеть перестанет. Каждой ночью всплывают из черной дыры Подсознания хаоса жуткие вещи, Искажая пространство для новой игры. Обещая душе испытанья похлеще.

* * *

Мысли в голове теснятся Хаотически мечась, Ужасы все время снятся, Рвется враз с надеждой связь. Рвется ткань былого смысла, Обнажая звезды, пыль… Дым забвенья коромыслом Накрывает нашу быль. Сердце, ты уймись, заглохни, Ждать чего-то прекрати. Напоследок ахни, охни… Вот и все: прощай, прости…

* * *

Никому не докучая, Понемножечку скучая В позабытом Богом мире Жить у черта на квартире. Слушать дней нелепый скрежет, Что безумьем душу режет, Превращаясь понемногу В бесконечную тревогу, В многоточие печалей, Что бы те ни означали. Доходя до смысла злого, Повторяя слово в слово Те же ужасы и сказки, Лишь слегка меняя краски. Становиться лучше, хуже, Поздно есть холодный ужин. Время жизни убивая, Грусть по строчкам разбивая, Оставаться с чашкой чая, Ничего не замечая.

* * *

Обозначая год за годом, Теряя в сумраке себя. Все совершаешь мимоходом, То презирая, то любя. По улочкам ночных событий Ведут неведомые сны Тебя на поиски открытий. И бесконечность глубины Ты постигаешь… Быстрым взглядом Охватываешь жизнь без дна. Пронизываешь мир разрядом. Читаешь книги у окна О скучном эпохальном визге, Экранный принимая шум… Космические ловит брызги, Твой странный, бесполезный ум.

* * *

Опять все валится из рук, И все одно и тоже: Порывистый тоскливый звук, Вмиг проберет до дрожи. Судьба преследует звезду В весеннем полумраке. А время ставит на беду. На жизнь, как у собаки. Ты знаешь, что досталось нам В промозглом мире этом: Тумана плотная стена, Пришедшая с рассветом. Сверкают вещи и слова Фальшивой позолотой… И скуку вместо волшебства Подсовывает кто-то.

* * *

По лунным дорогам скитается много теней, И их отраженья ты ловишь в бескрайности сна. Становятся каждую ночь они ближе, родней, И кровью, и мраком сочатся сквозь все времена. Ты мечешься в мире, считая ушедших на дно, В тетрадках исписанных истину ищешь опять. Но жуткою тайной завешено в вечность окно. А сердце упало… да так, что его не поднять.

* * *

Полярных состояний бред, И лет хронический кошмар. И нет, как да. И да, как нет. И снов космический угар. А пальцы смяли пустоту, И край холодного пальто. И наблюдать невмоготу, Как плавится душа. Зато Черствеет сердце ко всему, И ночью замедляет стук… Ведь тот, кто падает во тьму, Избегнет остальных разлук.

* * *

Предутренние звезды гаснут, И рвется покрывало тьмы. Душа скрывалась понапрасну. От скучной бытовой чумы. Похоже, наша жизнь — подделка. Так, пара бестолковых фраз. И на запястье кружит стрелка. И высекает боль из глаз. Ни хорошо тебе, ни плохо Все так и этак…все никак. И чертова бредет эпоха В свой хаотический бардак. Не стоит обращать вниманье На то, что до сих пор влекло… Не то швырнет в воспоминанье Непредсказуемое зло.

* * *

Провинциальные забавы, Неторопливые сюжеты. И блеск твоей закатной славы Уже ложится на манжеты. Уже сжимает стоном горло, И вызывает боли спазмы Судьба, что душу вмиг растерла, Что время привела к маразму. Не успеваешь сделать вздоха, А зло тебя зовет к барьеру… Так преломляется эпоха, Так жизнь легко калечит веру Во все, что быть могло иначе, Но вот теперь уже не может… И только кто-то тихо плачет Над тем, что ничего не значит. Над тем, что бесконечно гложет.

* * *

Пройден путь. Вот и снова начало, Что в поэзию быстро умчит. Здесь такое уже прозвучало! И такое еще прозвучит! И допишут поэты другие, То, в чем смерть нас с тобой оборвет. И планеты блеснут дорогие, И далекая тень оживет: Тень не пройденной ручкой бумаги. Тень души, позабывшей навек Вкус соленый струящейся влаги Из-под сомкнутых вечностью век. Параллельные миры. Пространство неба, пространство земли. Составлены карты для новой игры. Мы раньше с тобою понять не могли Как близко проходят иные миры. Растите тела, чтобы их запродать, Оставить в плену золотой мишуры. Но каждый из вас продолжает мечтать, Незаметно спускаясь в иные миры. Так знай, что от зла откупиться нельзя, И помни, что жизнь твоя лишь до поры… И снова уводит лихая стезя В ночное небо, в иные миры. И рядом со счастьем череда катастроф Разбивает хрустальные грезы-шары… Душа умещается в несколько строф, Душа попадает в иные миры. Далекие звезды печали сожгли. О Боже, как все наши муки стары! Мы раньше с тобою понять не могли Как близко от сердца иные миры.

* * *

Прошедших веков переписка — Запачканы кровью страницы. В свечении лунного диска Являются странные лица. Являются жуткие тайны, Совсем непонятные звуки. Но все совпаденья случайны. Да, все совпаденья от скуки. И жизнь попадает в разломы Эпохи. И слышатся всплески Секунд уходящих по злому Пути в холод лунного блеска.

* * *

Рот забивается глиной. В сердце — промозглый туман. Время легло паутиной. В книгах — зловещий обман. Способ забвенья неверный Ты выбираешь себе: Путь в одиночество скверный И безразличье к судьбе. Приступы скуки и злости, И равнодушия тлен. Странные за полночь гости Тихо выходят из стен. Кофе предложишь им, чаю Крепкого, выпьешь и сам. Скажешь им: "Я отвечаю Нашим больным небесам: Я научусь, понемногу Переставляя слова, Строить посмертья дорогу, Горя плести кружева."

* * *

С каждым годом жизнь все невесомей, А небытие — все тяжелей. Неуютно жить в промерзшем доме, Веет горем изо всех щелей. Неуютно жить и ждать расплаты За давно забытые грехи, И, сжигая временем утраты, Превращать отчаянье в стихи. Страшновато бездны ледяные Видеть за околицей опять. Больно свои грезы неземные Логике кошмара подчинять.

* * *

Сердце болью перемолото, От беды на волосок. Черным стало жизни золото, Грустью побелел висок. Видно холодом повеяло Из неведомых пустот. Душу по годам рассеяло, Замело песком забот. Торопиться больше некуда, Остается лишь глядеть Утром на забвенья реку да Потихоньку коченеть.

* * *

Слова поддержки неуклюжи. Слова похожи на издевку. Вон там блестят забвенья лужи, А здесь — отчаянья веревка. Пространство мигом изменилось, И я глотаю воду жадно… Я встречу жизнь, что превратилась В банальность, фразой беспощадной. Скажи мне Вечность, Бога ради, Кого я жду на свете этом? Зачем полуночи тетради Уничтожаются рассветом?

* * *

Смертельные, скучные вещи Тебя поглощают опять. И глупость бестактная хлещет, Скажи мне, а что с нее взять? Ты веришь в лихие приметы И строишь загадочный дом. А тот, кто приносит рассветы, По дьявольски грустен и хром. И медленно, медленно тает Пространство и время вокруг. И горечь тебя угнетает, И все совершается вдруг. И лоб твой высокий нахмурен: Ты ищешь возможность уйти Из этой магической дури… Но замкнуты в кольца пути.

* * *

Соединяю страны света, Живя на странном континенте. Душа проносится кометой, Подобна бесконечной ленте. Я только миг в эксперименте: В смешеньи боли с солнцем лета. А зло растет по экспоненте, И больше не имеет цвета. Капкан захлопнулся, и право, Нет смысла больше трепыхаться. Осталось ждать посмертной славы, И очень горько усмехаться… Вдыхать в ночи степные травы, И постепенно задыхаться.

* * *

Судьба бессмысленно кривляется, Часы настенные стучат. Душа от боли избавляется, И звездный созерцает Ад. И к вечным сумеркам привычные Твои застыли города. И взгляды злые и трагичные Увязли в стеклах навсегда. Из всех возможностей, случайностей Беда случается с тобой. Доводят жизнь твою до крайностей, Секунды, что летят гурьбой. В немую вечность не заглядывай, А коль глядишь, то сам молчи. Иди и смерть свою угадывай, И наизусть стихи учи.

* * *

Травы века снова режут руки. Время улыбается зловеще. Нас с тобой уничтожают муки, Дождь слезами по запястьям хлещет. Травы века шелестят устало, Птиц твоей души не замечая. Поздно что-то начинать сначала, Тысячный рассвет зевком встречая. Спи спокойно, завтра будет полночь. Будет течь больная кровь из крана. Будет в гости набиваться сволочь, А душа стремиться вдаль туманом. Не проси у неба ледяного Счастья… мы со счастьем разминулись. И легло могильным камнем Слово — Травы века над тобой сомкнулись.

* * *

Ты тонешь в лунном свете, в полусне, В какой-то неразгаданной дремоте. В глухой, потусторонней глубине, Что убивает все мечты на взлете. Блаженный холод, холод вековой Под пальцами твоими оживает… И стон души похож на ветра вой, Который ничего не забывает. Глотни огонь, мерцающий на дне Бесцельной жизни, и проследуй дальше К таинственной, придуманной весне, Не терпящей ни жалости, ни фальши.

* * *

Углубляется мира раскол, На добро и на зло разделяя Бытия полированный стол, Постепенно мечты истребляя. Веет ужасом с разных сторон, И сознание вмиг опустело. Только сердцу по нраву урон, Словно биться ему надоело. Можешь топать ногами, кричать — Не вернуться в пенаты родные… Лучше просто надменно молчать, Не бояться в ночи повстречать Ветры хаоса, сны ледяные.

* * *

Угнетает сознанье больное тупая жара, Лето гасит желания адским, немыслимым зноем. И торопится жизнь убежать, улететь со двора. И мерещится взору все время пространство иное, Где в заснеженных далях мерцает полоска огня Уходя, иллюзорным потоком опять наплывая. Где в морозном дыхании тихого зимнего дня Бытие наполняется смыслом, от зла остывая.

* * *

Уйдет души твоей трагедия Из мира пошлости и лжи В литературное наследие, В бумажной грусти миражи. Встает на полку лет собрание В библиотеке пустоты. Прекрасной музыки сгорание Мучительно провидишь ты. А впрочем, эта эмиграция Почти что нравится тебе — Как красочная иллюстрация К навек загубленной судьбе.

* * *

Утомительно — бессмысленны повторы, Неизменные пустые разговоры. И куда ни глянь — весна, но все не ново. То же самое цветенье, право слово. Бьешься в стену сожалений, рассуждений, И дуреешь от своих полночных бдений. А забвенье не приходит, издеваясь. Сердце тает, с бесконечностью сливаясь. Так и будешь жить в пространстве заоконном, По-весеннему влюбленном, обреченном, Заполняя жуткой скуки формуляры, Выдавая грез хрустальных экземпляры.

* * *

Что с того, что пейзаж фантастичен, И пространство уже искривилось? Погибающий мир — хаотичен. Он живет только тем, что приснилось. Он живет ожиданием боли, Отголосками памяти бредит. И понять он себя не позволит, Даже в самой приватной беседе. Он становится светом вторичным, В бесконечность ночей ускользая… Взглядом грустным, слегка ироничным, Обреченные души пронзая.

* * *

Шапку невидимку нахлобучу, И гулять немедленно пойду. Время собирает слезы в кучу — И творит великую беду. Тени остывают в переулках. Ночь и день давно слились в одно. Та же повторяется прогулка. Тот же обреченный взгляд в окно. Та же безнадежности усмешка, Гордости последний бастион. Та же Ада яростная спешка. Крик, переходящий в тихий стон. Только я, уже не замечаю, Кто со мною рядышком хрипит? Сердце верить в вечность приучаю. Приучаю к злу, что все дробит. Жизнь нам очень часто привирает, Хочет к романтизму воспарить… Друг мой, даже звезды умирают, Что уже о людях говорить… Друг мой, даже злоба исчезает. Даже боль, что выдумать нельзя, В мире постепенно замерзает, Плавно по поверхности скользя.

* * *

Полумрак твоих глаз с темнотою Вселенной сольется. И судьба упадет, об асфальт пустоты разобьется. И припомнит душа закоулки безумья и боли. И великие сны, что на части тебя раскололи. Проплывают в бессмыслице улицы бед и кошмаров. Лишь глухое отчаянье в ритме сердечных ударов Прорывается в вечность, в ее ледяные высоты. Но печальному миру неважно, зачем ты и кто ты? Так рассмейся над тем, что тебя волновало когда-то, Погружаясь в пространство ночное, как пламя заката. Исправляя ветрами веков кривизну ненароком, Ощущай как все в мире жестоко, жестоко, жестоко…