Обнаженное солнце

— Эта штука открывается?

— Прошу прощения, партнёр Илайдж, но я не вполне понял смысл ваших слов, — медленно ответил Дэниел.

— Я спрашиваю, можно ли открыть этот люк? — нетерпеливо повторил Бейли, — можно ли увидеть… открытое небо…

— Да, безусловно.

— В таком случае, сделайте это, Дэниел.

— Я весьма сожалею, но я не могу допустить этого, партнёр Илайдж.

Бейли изумлённо взглянул на Дэниела.

— Послушайте-ка, робот Дэниел Оливо, — подчёркнуто медленно произнёс он, — я приказываю вам немедленно открыть этот иллюминатор, слышите?

Но Дэниел не сдвинулся с места.

— Я должен объяснить вам следующее, партнёр Илайдж, — сказал он. — В первую очередь, на мне лежит обязанность оберегать вас от всякого ущерба. Согласно инструкции, полученной от моих господ, а также согласно собственному опыту, я знаю, что вы не сможете перенести вид открытого пространства.

Бейли почувствовал, как кровь прилила к его лицу, но он хорошо понимал полную бесполезность своего негодования. Робот есть робот. А Первый Закон роботехники гласит: «Робот ни при каких обстоятельствах не смеет делать ничего, что может причинить вред человеческому существу, а также своей пассивностью допустить, чтобы человеческому существу был причинен какой-либо вред». Конечно, робот обязан повиноваться приказу, но подчиняться приказам было Вторым Законом роботехники, который гласил: «Робот обязан точно и быстро повиноваться приказам, полученным от человеческих существ, за исключением тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону».

Поэтому Бейли подавил гнев и постарался как мог спокойнее сказать:

— Мне кажется, Дэниел, что я смогу вынести вид открытого пространства в течение некоторого времени.

— Не сможете, партнёр Илайдж, — возразил робот.

— Разрешите мне самому решать такие вопросы, Дэниел.

— Если это приказ, партнёр Илайдж, то я не подчинюсь ему и помешаю вам открыть иллюминатор.

Бейли откинулся на мягкую спинку кресла и задумался. Физическая мощь Дэниела раз в сто превышает его силу. Правда, Бейли мог бы воспользоваться пистолетом. Но что это даст ему, кроме краткого, пусть приятного ощущения своей силы. Опасности уничтожения для робота не существовало. Самосохранение составляло содержание Третьего Закона, который гласил: «Робот обязан защищать себя от любых повреждений, только если подобные действия не противоречат Первому и Второму Законам». А кроме того, Бейли не хотел уничтожить или повредить Дэниела, отнюдь не хотел.

— Спросите у пилота, скоро ли мы прибудем, — устало сказал Бейли.

— Сейчас я узнаю, партнёр Илайдж. — С этими словами робот наклонился вперёд и нажал кнопку. Отворилось окошко кабины пилота.

В ту же секунду Бейли быстро наклонился вперёд и закричал:

— Пилот, откройте иллюминатор пассажирской кабины!

Бейли быстро нажал кнопку, и окошко закрылось. Человеческая рука не отпускала кнопку. Слегка задыхаясь, Бейли глядел на Дэниела. Тот не двигался. Было такое впечатление, как будто нарушилось какое-то равновесие в извилинах его позитронного мозга. Но, видимо, мозг быстро приспособился к новой ситуации. Рука робота потянулась к кнопке.

— Вы не заставите меня убрать руку, не причинив мне боли. Вам придётся для этого сломать мне палец, слышите! — воскликнул Бейли.

Рука Дэниела приостановила своё движение. «Вперёд против вреда». Позитронный мозг должен был взвесить все возможности и выбрать из них какую-то одну. Робот явно колебался.

— Уже поздно, — торжествующе продолжал Бейли — Иллюминатор медленно открылся, и внутрь машины ворвались яркие слепящие лучи солярианского солнца. Бейли в ужасе подскочил. Ему захотелось закрыть глаза, но он поборол своё желание. Перед его взором мелькало что-то синее, зелёное, огромное, непонятное.

И над всем этим пугающим было ослепительно-белое сияние, исходившее из грозного шара там, высоко в небе. На одно мгновение Бейли заставил себя поднять голову и прямо взглянуть на солярианское солнце. Он смотрел на солнце, решительно ничем не защищённый от его грозного сверканья, он смотрел на обнажённое солнце. Но в тот же миг он почувствовал на своих плечах руки Дэниела, пытавшегося заставить его сесть, и… потерял сознание.

Илайдж Бейли беседует со знаменитым солярианином

К Бейли медленно возвращалось сознание. Бесстрастное лицо Дэниела склонилось над ним.

— Что произошло? — хрипло прошептал Бейли.

— Сожалею, партнёр Илайдж, что вам был причинен вред, несмотря на моё присутствие, — промолвил Дэниел. — Прямые лучи солнца опасны для вас. В целях вашей же безопасности я вынужден был заставить вас опуститься на место. При этом вы потеряли сознание.

Бейли поморщился. Вопрос в том, что он потерял сознание от нервного перенапряжения (или, возможно, страха), или Дэниелу пришлось употребить силу, остался невыясненным. Он пощупал свою голову, челюсти, руки, ноги — всё было в полном порядке. Задавать Дэниелу прямой вопрос ему не хотелось.

— Ну, что ж, все это не так уж плохо, — сказал он.

— Судя по вашей реакции, партнёр Илайдж, я бы этого не сказал, — возразил Дэниел.

— Ничего подобного, — упрямо повторил Бейли. Красные и чёрные полосы, мелькавшие перед его глазами, постепенно тускнели. — Жаль только, что я мало увидел. Мы слишком быстро двигались.

Интересно, не сердится ли на него Дэниел? Бейли хотелось увидеть на этом совершенном лице следы хоть каких-то эмоций. Конечно, если прямо спросить, то Дэниел ответит отрицательно, и при этом лицо его будет столь же невозмутимо и непроницаемо.

— Но вы же сами понимаете, Дэниел, — спокойно сказал Бейли, — мне всё равно придётся привыкать к этому.

Робот посмотрел на своего собеседника.

— О чём вы говорите, партнёр Илайдж?

— Я говорю о том, что мне придётся бывать… на открытом воздухе. На этой планете иначе нельзя, не так ли?

— Для вас, партнёр Илайдж, в этом не будет необходимости, — возразил Дэниел и добавил: — Мы замедляем ход, коллега Илайдж. Полагаю, мы прибываем.

Бейли хотел только одного — внутренней уверенности в том, что он сам сумеет позаботиться о себе и выполнить своё задание. Конечно, ощущение открытого пространства крайне тяжело пережить. Но он обязан заставить себя. Это вопрос самоуважения, личного достоинства и, что важнее, — вопрос безопасности его родной планеты. Лицо землянина стало суровым, глаза потемнели. Во что бы то ни стало он заставит себя переносить воздух, солнце, открытое пространство!

Когда Бейли, следуя за Дэниелом и встретившим их роботом, по тёмному переходу прошёл из самолёта в предназначенный ему дом (дворец, как сказал робот), он почувствовал себя провинциалом, приехавшим в столицу. Комнаты невозможно было сосчитать. Яркий искусственный свет зажигался, как только он входил в какое-либо помещение, и гас, как только он выходил из него. Окон не было.

— Не понимаю, к чему столько комнат. Этот дом напоминает целый город, не так ли, Дэниел?

— С точки зрения земных масштабов вы правы, партнёр Илайдж, — невозмутимо отвечал Дэниел.

— По-видимому, вместе со мной будет проживать половина жителей Солярии? — недоумевал Бейли.

— Никто, кроме вас. Не считая, разумеется, меня, а также необходимого числа роботов, — ответил Дэниел.

Бейли отметил, что Дэниел отделил себя от остальных роботов.

— Я спрашиваю про людей, слышите? Про людей.

— Кроме вас, никого, партнёр Илайдж.

— Значит, выгнали всех жителей дома, чтобы я часами мог бродить из одной комнаты в другую, так, что ли? — раздражённо воскликнул Бейли.

— Повторяю, все помещения предназначены только для вас, партнёр Илайдж. Каждый знатный солярианин владеет подобным домом.

— А для чего, как вы думаете, Дэниел, одному человеку столько комнат?

— На Солярии считается, что для каждой цели должно быть предназначено отдельное помещение. Вот мы сейчас находимся в библиотеке, — Дэниел указал на стены, заставленные стеллажами с книгами. — Далее идёт музыкальная комната, затем спортивные залы, различные мастерские, затем комнаты по контролю и управлению роботами, кухни, кладовые, пекарня, спальни.

— О дьявол! А кто все это убирает?

— Домашние роботы. Их достаточное количество, не беспокойтесь. Они будут следить за тем, чтобы вам было абсолютно удобно.

— Но мне не нужно всего этого! — воскликнул Бейли. У него пропало всякое желание продолжать обход комнат.

— Вы можете находиться в том помещении, которое вы выберете, партнёр Илайдж, но так как обычаи Солярии требуют большого дома, решено было его построить.

Бейли с изумлением воззрился на своего собеседника.

— Вы хотите сказать, что эта огромная штука была выстроена специально для меня?

— Вы забываете, партнёр Илайдж, что вся экономика планеты Солярия построена на труде роботов и таким образом…

— Я понимаю… — прервал робота Бейли. — Ну, а что они сделают с домом после моего отъезда?

— Я полагаю, они уничтожат его.

Бейли поджал губы. «Ну, конечно, как это я не догадался, — подумал он. Сначала выстроили огромное здание для одного-единственного человека с Земли, а затем поспешно снесут его. И даже, наверное, простерилизуют почву, на которой он стоял. Все дезинфицировать, даже воздух, которым дышал человек с Земли. Жители Внешних Миров, возможно, сильны и могущественны, но всё же они подвластны глупым страхам».

Дэниел как будто прочёл мысли Бейли.

— Дело не только в страхе перед инфекцией. Просто солярианам ничего не стоит — как соорудить любое гигантское здание, так и разрушить его. Этот дом по закону подлежит сносу. После того, как мы выполним свою миссию. Он расположен в поместье правителя Груэра. А в каждом поместье может быть только один дом, это закон. На строительство данного здания было получено особое разрешение.

— А кто такой правитель Груэр? — спросил Бейли.

— Глава Департамента Безопасности Солярии. Мы вскоре познакомимся с ним.

— Вы думаете? — вздохнул Бейли. — Когда я только начну разбираться в чем-нибудь? Пока я двигаюсь в пустоте и мне не очень-то по душе такое состояние, Дэниел.

Дэниел, как всегда бесстрастно и как всегда кстати, ответил:

— Я сожалею, что вы раздражены, партнёр Илайдж. Конечно, запас моей информации значительно превышает ваш. Но в вопросе убийства, имевшем здесь место, мои знания столь же малы, как и ваши. Я полагаю, правитель Груэр сообщит нам всё, что нужно. Так распорядилось правительство Солярии.

— В таком случае, поехали к этому Груэру! — воскликнул Бейли. — Как далеко придётся ехать? — Сердце его ёкнуло при мысли о том, что придётся выйти из открытого помещения, и знакомое стеснение в груди охватило его.

— Нам никуда не надо ехать, партнёр Илайдж. Правитель Груэр будет ожидать нас в специальном помещении для бесед.

— Специальное помещение для бесед? — пробормотал Бейли и добавил громче: — Он сейчас ожидает нас?

— Я полагаю, да.

— В таком случае, поспешим.

Ханнис Груэр был тщедушным человеком средних лет с совершенно лысым черепом.

Бейли всячески старался из деликатности отвести взгляд от лысины Груэра, но она почему-то притягивала его. По мнению землян, космониты всегда были высокими, стройными красавцами с бронзовой кожей и вьющимися волосами, с надменно-аристократическими манерами, настоящими повелителями Вселенной. Словом, они выглядели так, как выглядел робот Дэниел Оливо. Те обитатели Внешних Миров, которые посещали Землю, всегда отвечали этим описаниям. Но вот Бейли увидел не простого космонита, а одного из правителей Внешних Миров. И что же… он оказался обыкновенным маленьким лысым человечком.

— Добрый день, сэр. Сожалею, что заставил вас ждать.

С такими словами Бейли чуть было не направился к сидевшему в противоположном углу чудовищно огромной комнаты человеку, чтобы протянуть ему руку, но вовремя подавил свой порыв. Вряд ли это вызвало бы положительную ответную реакцию. Пожать руку землянина с опасными микробами…

Груэр сидел, величавый и важный, в одеянии с длинными рукавами, которые целиком закрывали его руки. Вероятно, в ноздрях у него были фильтры, хотя незаметные. Бейли почудилось, что Груэр неодобрительно взглянул на Дэниела, как бы удивляясь его тесному контакту с землянином. Значит, Груэр не знал, кто такой Дэниел Оливо. И тут Бейли заметил, что его партнёр находится на некотором расстоянии от него, не так, как обычно. Понятно, робот играл роль человека по всем правилам.

Груэр заговорил. Его голос звучал дружески, но глаза то устремлялись на Дэниела, то смотрели в сторону, но так или иначе избегали встречаться взглядом с Бейли.

— Добро пожаловать на Солярию, господа. Удобно ли вас устроили?

— О да, сэр, вполне, — ответил Бейли. Возможно, этикет Галактик требовал, чтобы Дэниел в качестве космонита вёл разговор за двоих, но… Но в конце концов, именно его, инспектора Бейли, призвали расследовать преступление. И вообще он никому ни в чём не собирался уступать, даже истинным космонитам, а тем более роботу, хотя и столь совершенному, как Р. Дэниелу Оливо.

Но Дэниел и не пытался завладеть инициативой разговора. Да и Груэру ответ Бейли не показался странным. Наоборот, теперь он всё своё внимание обратил на Бейли.

— Вам, очевидно, известно, для какой цели вы приглашены на Солярию, — продолжал Груэр; взмахнув широкими рукавами, он сложил руки на коленях. При этом Бейли с удивлением обнаружил, что на руках у Груэра не было перчаток.

— Мы специально не сообщили вам никаких деталей, инспектор, — продолжал маленький лысый космонит. — Мы хотели, чтобы ваша точка зрения формировалась бы здесь, на месте, и у вас не было никакой предвзятой идеи. Вскоре вы получите полный отчёт о случившемся, а также результаты расследования, которое мы сумели провести. Боюсь только, инспектор Бейли, что вы найдёте наши методы расследования весьма несовершенными с вашей профессиональной точки зрения. Ведь у нас на Солярии вообще нет полиции.

— Как, совсем нет? — спросил Бейли.

Груэр улыбнулся и пожал плечами.

— У нас не бывает преступлений. Население планеты очень невелико и разбросано по всей её территории. Нет ни причин, ни оснований для преступлений. Поэтому нет нужды в постоянной полиции.

— Но всё же, насколько я понимаю, сэр, преступление имело место?

— Да, увы. И особенно жаль, что убитый был человеком, потеря которого для нас очень тяжела. Да и обстоятельства убийства бесчеловечны.

— Вероятно, у вас нет никаких конкретных подозрений о личности убийцы?

Груэр как-то странно посмотрел на Дэниела, который молча восседал в своём кресле. Возможно, Бейли почудилось, но что-то боязливое было в этом взгляде.

— Нет, я не могу сказать, что у нас нет никаких подозрений. Фактически, только один человек мог сделать это.

— Не хотите ли вы сказать, что только один человек мог совершить преступление?

Бейли не любил ясности в самом начале расследования. Одно дело — подозрения, совсем другое — всякие доказательства.

Груэр покачал головой.

— Именно так. Только один человек мог совершить убийство. Всякий иной полностью исключается.

— Даже полностью?

— Именно так, уверяю вас.