Блюстители Неба

– Ваше величество, вы обморозили ноги. Дайте мне нож, надо разрезать сапоги… господа генералы, ради бога, нож!

– Сир,– наседал Коленкур,– вы должны спасти себя ради Франции.

Я махнул рукой, процедив сквозь зубы:

– О, trouve toujours plus de moine que de raison…* (– Монахов всегда встречаешь чаще, чем здравый смысл (фр.).)

В свите еще нашлось несколько трезвых голов, сумевших оценить мой юмор даже в столь роковую минуту.

Мне протянули нож; я со страхом глядел на нож в руках монаха; нож легко распорол прекрасную кожу на голенищах.

– Жак, воды. Теплой воды, Жак!

«Он спасен»,– сказал голос, и я – Наставник – больно упал коленями на землю в заднем дворике школы Правильного воспитания… боже, я был всего лишь жалким наставником седьмой степени… Жестокая сила вышвырнула меня из сладкого яблока власти… Я услышал звонок об окончании большой перемены… там, в снежной бездне, осталась моя армия, моя слава, моя великая судьба… кажется, на мои глаза навернулись слезы – я не хотел жить здесь, под этим вечным небом, на котором равнодушно пылали два бессмертных солнца – голубая альфа и красная бета.

Глава третья

Ночью бессонница подняла меня с постели и, одевшись,– форма показалась впервые мне жалкой,– я прошел из служебных помещений для наставников в школьный корпус.

В гулких пустых коридорах лампы вспыхивали по мере моего приближения и гасли сзади. Из приоткрытых классных дверей сочился черный мрак. За стеклами стен стояла густая непроглядная ночь, и, только прижавшись лицом к холодной поверхности, я различал в вышине холодный идеальный круг созвездия Белого Пса. С тех пор как два столетия назад был принят закон о запрещении космических полетов, вселенная перестала нас интересовать, и все же, все же этот звездный круг чаще других созвездий манил взгляд обещанием каких-то великих тайн.

«Наставник идет, идет Наставник»,– шептали в полуночной тиши автоматы, только у самого кабинета один испорченный автомат не пожелал включить плафон и бормотал что-то нечленораздельное. В последнее время техника все чаще выходила из строя. Я не сразу решился войти в собственный кабинет, а сначала прислушался: ведь там в сейфе оставалась проклятая штуковина… Было тихо. Поколебавшись, я набрал шифр и осторожно заглянул в комнату. Разом вспыхнувшие лампы осветили кабинет, закрытую дверь сейфа, я не стал его открывать, а прошел на балкон, положенный мне по должности.

– Передо мной расстилалась ночная панорама пригорода с огненным силуэтом мегаполиса на горизонте. Далекий город в ночной тьме казался зловещим замком зла. Теплый воздух нес из-за горизонта ароматы бензина, слабые шумы жизни… Я думал о Директоре, эти мысли были неотвязны… Из школьного зверинца донесся тоскливый вой дуамена… Власть в школе исчезла, нас спасал только закон верности. Но без ответа на рапорты, без приказов все пришло в хаос.

Зверь снова протяжно завыл тяжелым простуженным голосом. Потянуло прохладой. Донеслись печатные шаги охраны вокруг школы, настал час смены караула по периметру… что случилось со мной в той снежной живой картине? Что это было? Я не знал, как отвечать самому себе, и приступ невыносимой тоски погнал меня в город, туда, где горели огни центра развлечений.

Итак, забрав необходимые документы и прихватив штуку, я спустился на лифте в гараж, где, поискав исправную кабину, выехал на эскалаторной ленте во двор, а затем к выходу из зоны. Кабина омерзительно тряслась на каждом повороте ленты и отчаянно завывала, дребезжа разболтанными ржавыми дверцами. На контрольном пункте перед замкнутыми воротами меня остановила служба охраны, и я вышел на яркий свет прожекторов из полумрака кабины, заслонил рукой лицо, ослепленные глаза и протянул карточку разовых выездов дежурному офицеру. Равнодушно сделав прокол в клетке месяца Ку, он, зевая, предупредил меня о том, что неиспользованное мной в этом году право увольнений аннулируется, и тут же пробил дыроколом клетки всех неиспользованных ранее месяцев.

– Это мне известно!– ответил я самым нелюбезным тоном, который, впрочем, не произвел на офицера никакого впечатления.

– Наставник-семь,– добавил он,– вот ваши документы. Предупреждаю: провоз из города спиртных напитков на территорию школы запрещен распоряжением № 00167Ц… автообыск всех без исключения обязателен – так что лучше напиться вдрабадан, чем…

– Послушайте, вы, риц-офицер! – вспылил я не на шутку.– Я не собираюсь напиваться, и придержите свой язык.

Он холодно отдал честь и крикнул в проходную:

– Пропустить!

Я прошел сквозь строй солдатни и, выйдя из проходной, перешел на скоростную ленту, которая понесла меня в город. Признаки хаоса стали еще более заметны для глаза, чем в мою последнюю вылазку полгода назад… Скоростная лента ползла с черепашьей скоростью, часто останавливаясь и оживая. В прошлый раз кроме меня на ленте было еще несколько пешеходов, а сегодня я был абсолютно один, и это в самый разгар ночи, в самый час развлечений! В туннелях не было света, а если кое-где и горели лампы, то свет их был тусклым, мигающим. Слева и справа от ленты тянулись неубранные кучи мусора, брошенные автомашины, развалины домов. На двух контрольно-пропускных пунктах не было заметно ни одного солдата, но больше всего меня поразила картина горящей дискурии, которая, судя по всему, горела уже не один день… Тем неожиданней после всех этих мрачных панорам мусора, хаоса и запустения было оказаться в лихорадочном калейдоскопе центра развлечений, в переливах ярких кровавых огней рекламы, под огромным куполом, в толще оглушительной музыки, среди сотен пьяных лиц, звучного смеха и истошных выкриков. Один из надзирателей, проверив мой пропуск, провел меня к стойке № 2028.

– Это ваше место, Наставник-семь. Эй, бармен!

Я протянул талоны на спиртное: бармен с ловкостью фокусника оторвал три стограммовых марки и плеснул в фужер настой ржаво-желтой бурды.

– Что это? – я отпил глоток подозрительной жидкости.– Она воняет бензином!

– Не хотите, не пейте… другого нет,– обрезал бармен, и я обратил внимание на сумасшедший блеск в его глазах.

– Пейте, пейте, Наставник,– раздался слева женский голос,– они выливают последние литры.

Рядом со мной оказалась миссис Ка, но, честно говоря, трудно было узнать в этой расфуфыренной особе с огромным вырезом на груди и накладными буклями строгую, всегда подтянутую регистраторшу аномалий в глухой форме защитного цвета.

– Это вы?

– Я, я, Шонгер.

Она даже не удосужилась приложить к лицу масочку ночного приветствия, судя по пунцовым пятнам на щеках, она уже была заметно навеселе.

– Вы будете пить? – нетерпеливо вклинился бармен.

– Это пойло? Нет!

– Учтите, ваши марки считаются реализованными.

– Разрешите.– И миссис Ка, бесцеремонно схватив мой фужер, вылакала его до дна.– Извините, Наставник седьмой степени, моя карточка уже кончилась.– И она спокойно вытерла губы. Я опешил.

– Вы в своем уме, Ка?! В каком виде вы вернетесь в школу? А если вас арестует патруль благочиния?

– А пошли они все к черту! Вы что, Шонгер, не видите, что все пошло прахом? Мир катится в пропасть, очнитесь!

– Поберегитесь! Вам отрежут язык. Я сам сообщу о вас…

– Разуйте глаза, Наставник… Вы не заметили, что от города осталось одно название? Свалки… кучи мусора… пожары по пять суток… брошенные дома… даже нашей хваленой полиции нигде не видать. Вино вот бензином воняет. Говорят, что у супермозга давно шарики за ролики зашли… Ха-ха-ха. Анекдотец свежий хотите?

– Не орите,– сказал я. Меня в жар бросило от ее страшных слов, и я машинально оглянулся на танцующую толпу: нет ли поблизости патрулей.

– Ах, вот вы о чем…– Миссис Ка пьяно расхохоталась и, бесстыдно закатав рукав платья на правой руке, показала место, где обычно вживляется под кожу микрофон государственным служащим… Я не верил своим глазам… вместо входной панели на ее руке темнел давний зарубцевавшийся шрам.

– Я давным-давно его вырезала. Ха-ха… и никто этого не заметил… Хотите? В обмен на спиртную карточку вам это состряпают за пару минут в ближайшем сортире… Не бойтесь, нас никто не слышит.

И она дерзко закинула ногу на ногу; она была весьма соблазнительна, даже несмотря на опьянение, а у меня… у меня имелась спецкарточка на одно любовное приключение.

Я задумался. Закрывать глаза на пугающие картины нарастающего хаоса было уже невозможно, чего стоит только тот факт, что в клоаке развлечений, в центре пьяных увеселений, на виду не было ни одного патруля…

В этот миг погас свет, и пылающий огнями купол в мгновение ока превратился в чернильный свод. Нас накрыло слепым колпаком. Истошный вопль вырвался из сотен напуганных глоток. Музыка между тем продолжала греметь с прежней силой, и это придало картине внезапного ада еще больше выразительности. Рядом посыпалось битое стекло, кто-то утробно вскрикнул, что-то тяжелое упало на стойку. Сквозь музыку продирался слабый вопль сирены. Ка вцепилась в мою руку нечеловеческой хваткой: «Шо-нн-гер!..» Свет вспыхнул так же внезапно, как и погас. Расколотая голова бармена лежала чуть ли не у самого моего локтя… За несколько минут полной тьмы его успели не только прикончить, но и очистить все полки бара от винных бутылок огненно-ржавой бурды.

Ка облизнула пересохшие губы и резко отвернулась. Вдобавок ко всему этот бармен оказался андроидом, и по всей поверхности стойки рассыпались пригоршни микроблоков. Смерть служащего между тем не вызвала среди окружающих ни малейшего замешательства. «Выходит, действительно все пошло прахом?» И я решился.

– Миссис Ка, у меня имеется карточка на любовное приключение.

Она выпучила глаза, потом как-то странно засмеялась и сказала:

– Что же вы молчали…

«Я должен все узнать сам, только сам».

Решение было принято, и больше я не собирался отступать, я должен был узнать правду: что стряслось с миром? что с супермозгом? что с Директором? что со мной?

Мы поднялись на лифте в верхние этажи центра развлечений, где я получил еще одно доказательство тотального беспорядка. Когда я предъявил дежурному в патрульной форме (не скрою, увидев его, я с облегчением вздохнул) карточку разового развлечения, он весьма небрежно погасил ее ударом компостера, лениво набрал на пульте номер свободной комнаты – 311 – и снова уткнулся в экран переносного видеофона. Я ждал, но напрасно.

– Вы забыли спросить такую же карточку у моей спутницы!

– Ах да,– спохватился дежурный,– мадам…

– У меня нет разрешения,– с вызовом бросила Ка.

– Стоп. Я вызываю патруль или…

– Что – или? – удивился я.

– Или гони спиртные талоны,– грубо рявкнул дежурный.

Помедлив, я швырнул дежурному в лицо смятые талоны, и тот спокойно пропустил нас в коридор с номерами. Большего доказательства хаоса не требовалось.

… Я давно не бывал в таких запущенных комнатах, с опрокинутыми стульями, разбитым стеклом на полу… но на Ка этот кошмар не произвел ровным счетом никакого впечатления, наоборот, она продолжала все сильней и истеричней хохотать.

– Что с вами? Вы больны?

– Ха-ха-ха,– заливалась она.

– Прекрати.– Я властно схватил ее за плечи.

– Пусти! Неужели ты не знаешь, что я андроид, оболтус? – И она отпихнула меня в сторону.

Я опешил, но только на один миг:

– Почему же ты тогда пьешь, тварь? Почему ты пьяна?

– Не знаю… не знаю…– закричала она,– я служу в полиции нравов… Кинув к моим ногам свое удостоверение, она стянула через голову платье и пошла в душ: бесполая живая кукла… более нелепую ситуацию было трудно представить. Я поднял удостоверение. Оно было просрочено.

Из окна паршивого номера открывался мрачный вид на ночное небо с вечным глазом Белого Пса в космической вышине. Панорама города внизу была так же темна и неуютна. Среди беспорядочного нагромождения кубических зданий единственным, что излучало свет, была исполинская белая пирамида супермозга, но и здесь – вблизи – мой напряженный глаз легко различил несколько темных полос, в пирамиде не горели целые этажи.

«А что если?..»

Сначала я отогнал опасную мысль, но затем все больше и больше укреплялся в ее абсолютной необходимости, пока не решил окончательно…

– Проваливай,– крикнул агент службы нравов из душевой кабины,– я не донесу на тебя. Пусть все катится к черту…

«Что ж, это облегчает задачу – только проникнув в святая святых, я мог бы получить окончательный ответ на вопрос: что стряслось с нашим миром?»

В центр города можно было попасть двумя путями: по земле на транспортной ленте или под землей по туннелю путепровода. И тот и другой охранялись самым строжайшим, самым дьявольским образом, и в случае неудачи мне грозила смерть… но что-то во мне было сильнее страха. Может быть, я был отравлен тем странным видеосном, когда я несколько сладких минут был повелителем целого мира и не должен был ни перед кем отчитываться?

Правда, единственное, чем я вооружен,– это тяжелая штуковина в кармане моего френча, с такой игрушкой я был слишком беззащитен. Но странное дело – стоило мне только решиться, как тело начало действовать словно само по себе, а я только подчинялся внезапным порывам.

– Вы уже уходите?

Дежурный был примерно одного роста со мной, это и решило его судьбу. Я нанес резкий удар штуковиной в затылок по шлему, и тот, потеряв сознание, повалился из-за пульта на пол. Я успел стащить с его головы шлем и, застегивая пряжку под подбородком, услышал трескучий голос дежурного робота: «Б-01, Б-01, что с вами? Тревога… Тревога…»

– Б-01 на связи, все в порядке,– ответил я не без страха. У них должны быть голосовые индикаторы.

– Отбой тревоги,– сказал робот после некоторой паузы,– конец связи. Оттащив дежурного в один из поворотов коридора – он уже стал приходить в себя, застонал,– я стащил с него патрульную форму и переоделся. Собственную одежду я предусмотрительно спрятал в одном из противопожарных бункеров – а вдруг мне еще придется вернуться?

В нагрудном пластиковом кармане патрульного я обнаружил линзер и, проверив обойму, насчитал в рукоятке четыре кубика силы из положенных десяти. Что ж, это тоже неплохо.

Шлем связи сразу подключил меня к радиоголосам патрулей и центральному пульту охраны города: «Докладывает Ц-09, в нижнем танцевальном зале обнаружен труп женщины в форме секс-служащей… В десятом квартале продолжается пожар бюро физического здоровья…»

Я спокойно вышел на площадь перед центром развлечений, но, вместо того чтобы направиться, как все, в сторону транспортного кольца, свернул в узкую улочку, ведущую прямо к супермозгу. Шел восемнадцатый час ночи. Приближался рассвет, но у меня в запасе оставалось еще не меньше двух часов полной тьмы. Каждый шаг по пустой узкой улочке между стеклянно-черных кубов давался не без напряжения: впереди должна была быть сплошная преграда армейской охраны… впрочем, при столь бушующем хаосе возможно все, что угодно.

Наш мир перестал быть миром Великой Правильности.

Кое-где в зданиях слева и справа горел свет, и я видел сквозь стеклянные стены давно брошенные служебные конторы, залы с выключенными машинами, перевернутые столы, разбитые приборы на паркете. Достав линзор, я положил палец на клавиш боевого огня. Как ни старался я ступать тихо, под ногами то и дело звякали в мусорном хламе пустые бутылки, жестянки из-под кофе, стекляшки от сигарет…

– Внимание охраны,– отчеканил механический голос,– тревога № 10. Тревога № 10. На внешнем кольце экстразоны обнаружен неизвестный объект. Объект движется по радиусу А – С к центру.

Я не сразу сообразил, что тревога поднята из-за меня. Значит, в этом мусоре под ногами уцелели датчики тревоги… и все же несколько лет назад я бы и шагу не смог сделать в сторону супермозга – был бы обнаружен, схвачен и казнен или убит на месте и дезинфицирован. Я прибавил шаг.

– Тревога № 9. Тревога № 9,– ответила охрана,– неизвестный объект резко увеличил скорость передвижения. Зеленое кольцо к бою!

– Объект остановился у Зеленого кольца,– снова равнодушно прогремел в ушах механический голос службы слежения,– его вес полтора цема, предположительно это человек. Включите телекамеры.

Я внимательно оглядел тротуар перед собой и заметил, что в двух шагах от меня земля пронизана слабым свечением. Зеленоватая мерцающая полоска пересекала от стены до стены всю улицу. Я разбил боковое стекло и вошел в пустое помещение очередной заброшенной конторы. Нашарил в стене выключатель и зажег настенные лампы – передо мной была та же картина… брошенная аппаратура, хлам на забытых столах. Больше всего меня интересовал коридор, но, выйдя из комнаты, я сразу обнаружил, что коридор упирается в стену, за которой простиралась все та же экстразона. Пришлось вернуться на улочку.

– Телекамеры 8 и 12 вышли из строя,– бесстрастно доложил голос охраны мозга,– тревога № 9. Зеленое кольцо готово к перехвату объекта.

Пока роботы переговаривались, я огляделся по сторонам и увидел брошенный микромобиль индивидуального пользования, разбитую вдрызг колымагу с развороченным двигателем, но с уцелевшими колесами. Это было как раз то, что нужно! Обхватив руками задние крылья, я с трудом раскачал машину, выкатил увязшие в соре колеса на, полоску чистого тротуара и, разбежавшись, толкнул микромобиль вперед. Крылатая развалина взлетела на зеленую полосу; из тротуара, из замаскированных отверстий, с шипом выскочили десятки страшных эластичных щупов и, намертво облепив присосками машину, подняли ее в воздух. Это было устрашающее зрелище.

– И все-таки наш мир не сдается! – воскликнул я, забыв о всякой предосторожности, и повернул было обратно, как… как больше половины щупов, не выдержав напряжения, лопнули и по гибким шлангам заплясали безумные огоньки электрического пламени, в нос ударило паленой резиной – это горела изоляция.

Тут с опозданием и вяло пальнула пушка, я успел заметить ее короткое дуло, которое вынырнуло из амбразуры, но смертоносный залп прошел высоко над головой (не сработала система наводки), угодив в дом напротив. Шестиэтажное стекло рухнуло позади на тротуар, улица утонула в клубах пыли и дыма. – Б-01, Б-01,– пропел голос диспетчера в центре развлечений,– спуститесь в танцевальный зал, там началась потасовка.

Я стоял в клубах преисподней живой и невредимый.

– Объект задержан зеленой линией обороны,– доложил робот службы слежения,– отбой тревоги № 9.

В ярости я прицелился в жалкий микромобиль и уничтожил его одним залпом линзера вместе с ошметками щупальцев. Путь к тайне был свободен, и я в смятении и злости пошел дальше по сплошной полосе черного пепла… Неужели никто и ничто не остановит меня? Неужто все кончено?!

– Тревога № 8,– вдруг ожила охрана супермозга,– неизвестный объект продолжает движение по радиусу А – С к Белому кольцу. Выясните – это новый объект или тот же?

– Объект уничтожен, тревога отменяется,– бубнил свое робот слежки.

Я добежал до конца улицы и вышел к белой стене, которая исполинским кольцом охватывала весь центр сверхсекретной зоны с пирамидой супермозга посередине. Увы, и сюда дошел вал хаоса. Световые панели горели через одну, все пространство у стены было завалено мусором, я невольно вздрогнул от бегства стаи кошек, которые с противными воплями метнулись в разные стороны при моем появлении. Кошки!.. Я в отчаянье поднял глаза к божественному кольцу звезд на ночном небе.

– Вижу объект,– ожила снова радиосвязь. В мою сторону со скрипом инвалидной коляски повернула телекамера на штативе. Полуживая автоматика еще продолжала сопротивляться вторжению, но я чувствовал, с каким трудом ей удается даже эта жалкая пародия на оборону. После того как я попал на перекрестие ее оптического прицела, меня должны были разорвать по клеточкам миллионы пуль, сотни лазерных лучей, а я… я оставался жив. Неужели я дойду?

– Спорим, он дойдет,– раздался внезапно в шлеме человеческий голос, а затем донеслись обрывки пьяного смеха.

Кажется, я начинаю сходить с ума?