Золотой воин

– Что?! – переспросил Крафт, одной рукой торопливо перекладывая синие камни в переполненный узелок, а другой крепко держа пику.

– Этот человек надеялся, что выживет и вернется с богатством домой, но получил в спину стрелу…

– Стрелу?

Крафт осмотрел останки и увидел застрявший между ребер проржавевший наконечник.

– А ты глазастый! Вот только самые большие камешки почему-то первым обнаруживаю я, а не ты, деревенщина!

– Они мне больше не нужны, Крафт…

– Чего?

Напарник недоверчиво посмотрел на Питера, затем его глаза скользнули по оброненным узлам с камнями. Некоторые вывалились на траву и теперь не отпускали внимания Крафта.

– Ты хочешь сказать, что я могу… взять твои камни?

Задав этот вопрос, Крафт обеими руками ухватился за пику и наставил ее на Питера, ожидая какого-то подвоха. Ну мыслимое ли дело отказаться от такого богатства?

– Забирай все, мне это больше не нужно, – подтвердил Питер и отошел на несколько шагов.

– Ха-ха! Ну и дурак! – воскликнул Крафт и бросился к сокровищам Питера. Сначала он хотел выбрать лучшее, но лучшее было – все! Питер тоже отбирал все самое лучшее, так что Крафту невозможно было сделать выбор. Он стал подтаскивать узлы Питера поближе к своим, приговаривая:

– Ну, дурак, ну, ненормальный… Деревенщина…

– Скоро будет вечер, а у нас нет еды.

– Я не голоден, – обронил Крафт, лихорадочно ощупывая новые поступления, словно юнец – прелести хмельной проститутки.

– Я иду искать галеру, там остались орехи и курага, – сообщил Питер и, повернувшись, пошел прочь.

– Скатертью дорога, придурок! – привычно ответил Крафт, но затем по-другому глянул вслед уходящему приятелю: – Эй, Питер, постой! Я возьму свои камни!

– Я не буду тебя ждать – догоняй.

– Нет, ну как же?

Крафт стал растерянно оглядываться, пытаясь найти что-то, что помогло бы ему волочь на себе весь этот груз, но Питер уходил все дальше, а он оставался возле скелета.

В конце концов Крафт взвалил на себя свой прежний груз и прихватил пару узелков Питера.

– Постой, Питер! Постой, я уже иду!

Однако напарник шел слишком быстро, и Крафт не поспевал. К тому же жадность Питера уже не подпитывала жадность самого Крафта, и та, в одиночку, начала сдавать позиции.

Вконец вымотанный, Крафт остановился, посмотрел с тоской на удаляющегося Питера, а затем бросил с таким трудом собранные сокровища, оставив себе лишь небольшой узелок.

Вскоре он нагнал Питера.

– Я с тобой, – запыхавшись, сообщил он.

– А как же сокровища? – ухмыльнулся тот.

– Вот, – ответил Крафт, показав оставшийся мешочек с желтоватыми рубинами.

– Брось, – сказал Питер, глядя перед собой.

– Ты с ума сошел, это же последнее, что у нас осталось! – Крафт прижал камни к груди, боясь даже подумать, что и их придется оставить.

– Неужели ты еще не понял, что эти сокровища – как пламя для мотылька. Они привлекают, но не позволяют овладеть собой. Этот остров – огромная ловушка, никто не уходит отсюда живым, пока остается во власти золота и цветных камешков. Крафт, неужели ты не понял этого, видя эти горы костей в каждой яме? Этот остров собирает свои жертвы столетиями, а может, и тысячелетиями, то, что мы с тобой еще не убили друг друга, – чудо!

– Да. – Крафт опустил руку с мешочком и, вздохнув, уронил его в траву.

– Идем, – сказал Питер и пошел вперед, туда, где в конце долины снова начинался подъем.

– И что ты теперь думаешь делать?

– Для начала нужно вернуться к галере, там есть хоть какая-то еда. Здесь я не видел ни ягод, ни рыбы в ручье, здесь ничего нет.

– Да, я тоже это заметил, – вздохнул Крафт. Он все еще переживал о брошенных сокровищах.

Выбранное Питером направление оказалось верным, и через какие-то полтора часа приятели вышли из леса недалеко от того места, откуда начинали поход за сокровищами.

Теперь они спускались по песчаным наносам, оставляя позади заколдованный лес и бесчисленные сокровища. Внизу, совсем рядом, блестела жемчугом прибойная полоса, но приятели устали и кое-как плелись по песку и нагретым солнцем золотым слиткам.

Потерявший все свои сокровища Крафт по привычке нагибался за особенно крупными жемчужинами, но, встречаясь со взглядом Питера, нехотя оставлял их.

– Ну и что нам теперь делать? – спросил он, когда приятели остановились напротив своей галеры.

– Поднимемся на борт, проверим запас воды, орехов, может, и еще чего-нибудь найдем.

– А потом?

– Будем ждать ветра. – Питер посмотрел по сторонам и вздохнул. Полуразрушенные остовы брошенных судов еще держались лишь потому, что никогда не испытывали настоящей силы ветра. Здесь всегда был штиль.

– Здесь всегда штиль, – произнес вслух Крафт.

– А водоросли откуда? Смотри. – Питер подошел к засохшей гирлянде и поддел ее босой ногой. – Вон как далеко от воды – значит, бывают волны…

– А как нам поможет ветер, если галера на мели?

– Ну… Если ветер будет с берега… Он может снять галеру с мели.

– Это только мечты, Питер.

– Давай хотя бы осмотрим кладовой трюм – определим, сколько у нас воды, сколько орехов.

– Тогда можно и на сорокавесельную наведаться, – добавил Крафт. – Там всякого добра поболе будет. Может, даже лодка найдется, а?

– Ты поплывешь на лодке через кольцо морских змеев? – искренне удивился Питер и стал заходить в воду. Воспользовавшись случаем, Крафт поднял несколько крупных жемчужин и спрятал в складках бахота.

Помогая друг другу, приятели взобрались на борт по обрывку каната и обнаружили, что за время их отсутствия на палубе ничего не изменилось – те же тряпки, потерянные в спешке мелочи: пуговицы и кожаные шнурки. Несколько пятен крови – последствие подбитых носов галерных, когда те устроили потасовку у трапа.

– Пойдем в кладовку, – сказал Питер, и они спустились по скрипучему трапу в кладовой трюм.

Внутри было темно, жарко и пахло прогорклым оливковым маслом. Прежде здесь хранились сушеное мясо, рыба, фрукты и крупа, теперь же остались только пять мешков орехов и пара связок подточенной жучком сушеной рыбы.

Однако больше всего Питера интересовала пресная вода. Она хранилась в двух огромных, поставленных в деревянные обоймы амфорах. Этого запаса команде хватало на два месяца, но сейчас воды оставалось меньше. Питер постучал по одной амфоре – она оказалась пустой. Другая была заполнена примерно на две трети.

Помимо продуктов и воды, под нижними полками обнаружился большой запас дровяных щепочек, старательно наколотых коком. В прежние времена матросы каждый день ели горячее.

– Порядок, – улыбнулся Крафт. – Значит, не пропадем.

– Если выберемся с острова, – добавил Питер.

Они снова поднялись на палубу, где не было теперь ни камбуза, ни любовно обустроенных покоев капитана, ни даже палубной тюрьмы – синдона. На его месте осталось несколько расщепленных досок, обильно политых обесцвеченной от времени и солнца кровью, что говорило об участи оставшихся в синдоне узников.

– Ты думаешь о Густаве? – спросил Питер.

– Да, – сказал Крафт, глядя на обломки. – Наверное, даже я не сделал бы ему хуже, если бы он попался мне в руки.

– Продал нас в надежде добраться до своих коровок в литонском крае, а вышло вон как.

14

Неожиданно по разогретой палубе пробежала волна прохлады. Легкий ветерок тронул незакрепленный конец паруса, и тот вздрогнул.

– Ты чувствуешь это? – спросил Крафт, ловя прохладу раскрытыми ладонями и вдыхая ее полной грудью.

– Если ветер окрепнет, он сможет снять нашу галеру с мели! – обрадовался Питер.

– Ну конечно, разбежался… Это всего лишь этот, как его… легкий бриз!

Новый порыв ветра так хлопнул уголком паруса, что Крафт воскликнул:

– Вот это дал! Похоже, нам есть на что надеяться! Давай развернем парус, Малой!

– Я никогда этого не делал, – развел руками Питер, наблюдая за тем, как над островом сворачиваются спиралями зарождающиеся грозовые тучи.

– Тут и делать нечего! Ты лезь по этой снасти, а я по другой – нужно развязать концы веревок, и тогда парус сам развернется.

– Ну, давай попробуем.

То, что с палубы выглядело не столь уж сложным делом, оказалось не так просто. Растянутые веревочные лестницы скручивались, запутывали руки и ноги. Кое-как Питер все же приноровился, но, когда забрался на самый верх, у него закружилась голова.

«Спокойно, здесь каких-то двадцать футов!» – начал он успокаивать себя, однако усиливающийся ветер раскачивал лестницу все сильнее, а собранный парус начинал вибрировать и пузыриться, требуя отпустить его на волю.

К счастью, освободить завязки оказалось несложно, они были завязаны специальным узлом и мгновенно распускались, стоило лишь дернуть за свободный конец.

Ветер развернул освобожденный парус, и тот ударил по матросам-новичкам, словно доска. Питеру отсушило руку, и он едва не сорвался, а Крафт повис на руках, когда из-под ног вырвало лестницу.

С большими трудностями, добавив себе синяков и ссадин, приятели все же сумели выпутаться из снастей и спуститься на палубу. Тем временем ветер окреп настолько, что мачта начала скрипеть и потрескивать, однако этого было мало, чтобы столкнуть галеру с мели.

Вот задрожала палуба, в какой-то момент Питеру показалось, что галера начала двигаться, но нет, песчаное дно держало ее слишком крепко.

– У нас не хватает паруса – надо бы развернуть его правильно, но мы в этом ничего не понимаем! – прокричал Питер сквозь свист трепещущих на ветру снастей.

– Почему ты не отпускаешь нас, остров?! Мы же все оставили – ничего у тебя не взяли!

Внезапная догадка заставила Питера повернуться к товарищу:

– Ты ведь ничего не взял с собой, Крафт?

– Ну… самую малость! Всего пять жемчужин, они помогут нам выжить, когда мы выберемся отсюда!

– Крафт, мы никогда не выберемся, а если нас и отнесет от берега, морские змеи побеспокоятся о том, чтобы мы остались в море навсегда! Выбрасывай немедленно!

Делать было нечего, Крафт размахнулся и забросил жемчуг так далеко, что он запрыгал по палубе низко осевшей сорокавесельной галеры.

– Ну и что? – с вызовом спросил он, подставляя ветру руку – тот как будто начал стихать. – Мы зря выбросили наш жемчуг!

Ответить Питер не успел, потому что порыв ветра ударил в парус с такой силой, что днище галеры заскрипело по песку и судно сошло с мели.

Однако радоваться было рано: то, что помогло напарникам, теперь могло погубить их – галеру стало разворачивать, и она могла затонуть, если бы легла набок и набрала через срубы воды.

– Нужно скорее развернуть ее! – закричал Крафт, стараясь перекрыть шум ветра. – Скорее к рулю!

Они бросились к начавшей заворачивать корме и вцепились в болтавшийся ворот.

– Давай влево, влево наваливайся! – командовал Крафт.

Судно отозвалось на поворот руля и стало разворачиваться быстрее. Заскрипели шпангоуты, в срубы стала заливаться вода. Питер ухватился за край борта, чтобы не вывалиться. Казалось, еще немного – и судно ляжет на воду, но инерция помогла галере пройти опасное положение. Парус встал как надо и запел, завибрировал от страшной силы, что раздувала его и грозила сорвать вместе с мачтой.

Прыгая с волны на волну, галера с огромной скоростью понеслась прочь от берега. Питер оглянулся, чтобы посмотреть, виден ли еще остров, но вместо берега перед ним предстала флотилия из всех галер, что когда-то приставали к Голубому Суринаму. Призраки истлевших у берега судов легко скользили над самой водой, а их команды, стоя на палубах, махали вслед уходящему судну.

Видение длилось всего несколько мгновений, а потом Питер увидел утлые останки, которые несло в море. Одна за другой, разваливаясь на куски, галеры исчезали в бушующих волнах, дольше всех держалась сорокавесельная. Вскоре и она, содрогнувшись всем корпусом, погрузилась в пучину, махнув на прощание вершиной мачты.

15

По пыльной пустынной дороге, что вела из горного урочища в портовый город Исфаган, опираясь на посохи, шли трое путников в темных истрепанных хламидах с низко опущенными на лица капюшонами. При виде всадников или редких экипажей они покорно освобождали дорогу и пережидали на пыльной обочине.

Дорога эта, как и все другие в округе, была неспокойная, за каждым ее отрезком следила какая-нибудь банда.

В основном это были тураны, их подвижные отряды, словно волчьи шайки, мелькали то тут то там. Карсаматы попадались реже – они слишком опасались более многочисленных конкурентов.

И совсем уж редко дорогу путникам пересекали орки-молоканы, новые хозяева выжженных туранами земель.

По договору императора Рамбосы Лучезарного с тиранами Хиввы три портовых города на Савойском море все еще оставались под властью императора и не подвергались разорениям, как все остальные селения в округе. Пока Хивве было достаточно и того, что отдал Рамбосса, и она накапливала силы, чтобы передвинуть священный камень Каиппу от крепости Арум в глубь территории империи.