Большие хлопоты

– Ничего, дверь вышибем! Там дверь хлипкая, я ее в один миг разнесу!

Не успела я высказать свои соображения насчет того, как бы нам не пришлось отвечать за порчу личного имущества, как сестра с разбегу бросилась на шаткую деревянную дверь всем корпусом. Дверь треснула, но не поддалась. Полина разбежалась и шибанула в нее со всего размаху плечом. Дверь крякнула и слетела с петель.

Мокрая, возбужденная Полина, а следом за ней и я ворвались в комнату.

За большим столом у окна сидел невысокий, плешивый мужичонка в очках. Он был весь взмокший, в уголках губ пенилась слюна. Я подумала, что передо мной эпилептик. Он испуганно таращился на нас, пытаясь прикрыть что-то руками на столе.

Полина подлетела к нему и резким движением сбила со стула. Мужичонка плюхнулся на пол, охнув от боли, а следом за ним свалилась кипа каких-то бумажек. Перстня на столе не было.

Полина схватила одну из упавших бумаг и посмотрела на нее. На лице сестры отразилось отвращение.

Она медленно перевела взгляд на поникшего на полу мужичонку, закрывшего лицо, и четко спросила:

– Что это за мерзость?

Мужичонка, имевший весьма жалкий вид, молчал. Щеки его пылали. Я осторожно подняла с пола еще одну бумажку, всмотрелась в нее, и меня чуть не стошнило. Это была весьма скабрезная фотография голой девицы, изображенной в совершенно бесстыдной позе. Я подняла еще несколько снимков. Все они были такого же плана.

Так вот что с таким наслаждением рассматривал Николай Иванович, аж до трясучки в руках! А мы-то думали…

– Где кольцо? – спросила никак не желающая терять надежду Полина.

– К-к-какое кольцо? – обрел дар речи мужичонка.

– Перстень с бриллиантами, мать твою! – гаркнула Полина.

– Но у меня нет никакого… А вы… простите, вы кто будете?

– Полиция нравов! – рявкнула Полина. – Значит, так! мы рассказываем о вашем пристрастии всем вашим клиентам! Пусть они узнают, какой вы экстрасенс! И тогда к вам больше никто ходить не будет! И подохнете с голоду, ясно?

Мужичонка затрясся.

– Я вас умоляю, только ничего не говорите клиентам, я вас очень прошу, а то мне придется идти по миру! Ну, мы же все живые люди! У каждого могут быть свои маленькие слабости! Не говорите ничего, умоляю вас!

Мужичонка пополз на коленях к Полине, протягивая к ней руки. Сестра брезгливо попятилась назад, боясь соприкосновения своих джинсов с потными руками мужичонки.

– Говорите все, что вам известно, и мы не будем разглашать вашу… тайну!

– Господи, да что мне может быть известно?

– Где перстень Екатерины Павловны Черногоровой?

– Перстень? Я понятия не имею, о чем вы говорите.

– А о том, что Екатерина Павловна убита, вы понятие имеете?

Мужичонка кивнул.

– Да… Я пришел к ней позавчера, а там… Дверь опечатана. И соседи сказали, что ее убили. Я сразу ушел от греха подальше.

– А чего же ты тогда испугался? – подозрительно спросила Полина, решив не церемониться.

– Но… Вы же сами понимаете, это убийство. Зачем ввязываться? Еще затаскают по судам, а я личность творческая, понимаете, я экстрасенс…

– Тоже мне, экстрасекс! – съязвила Полина. – Давай правду говори!

– Я правду говорю, поверьте мне! И не говорите так громко, пожалуйста! У Марфы Петровны такой слух! Она потом все разболтает, и ко мне перестанут ходить! – взмолился мужичонка.

– Сволочь ты, – сделала вывод Полина. – Небось ухаживал, слова красивые говорил! Так, говоришь, не знаешь, где перстень?

– Нет, нет, клянусь вам всем святым, что только у меня есть!

– Фотками своими, что ли? – спросила Полина.

– Ну зачем вы так…

– Послушайте, – вмешалась я, вспомнив вдруг одну вещь, показавшуюся мне очень важной. Я подумала о расфуфыренной клиентке, которая приходила к Екатерине Павловне в тот момент, когда я была там. После ее визита Екатерину Павловну нашли мертвой… – Вы общались с Екатериной Павловной часто, должны были знать, кто к ней ходит. Скажите, вы не знаете такую женщину… – я принялась описывать клиентку.

– Знаю, конечно, – готовый оказать любую помощь, закивал мужичонка. – Это Аня Ведицына, она часто приходила, я даже лечил ее. У нее гинекологические проблемы, – шепотом добавил мужчина.

– Представляю, как ты ее лечил, – усмехнулась Полина, доведя мужичонку до гранатового цвета.

– Ладно, дальше! – нетерпеливо перебила я. – Кто она и где живет?

– Она очень богата, – отчего-то шепотом сказал мужичонка, косясь на выбитую дверь. Бабулек почему-то видно не было.

– А чем она занимается?

– Как чем? – удивился Николай Иванович. – Она замужем за Мокрым!

– А кто такой Мокрый? – опять спросила я.

– Бандит тарасовский, – снисходительно сказала Полина. – Ты даже этого не знаешь!

– Зато ты не знаешь, кто написал «Ярмарку тщеславия», – обиженно ответила я.

– А мне это так надо? – хмыкнула Полина. – Что важнее по жизни-то?

Я не стала спорить с сестрой – без толку! – и вновь принялась трясти Николая Ивановича.

– Где она живет?

– В особняке, на Молочке.

– Я знаю, где, – сообщила Полина. – Найдем, если надо. Но мне туда лезть не улыбается. В общем, так, мужик. Слушай сюда и запоминай. Теперь ты состоишь на учете в полиции нравов. И за тобой будут следить. Круглосуточно, и не дай бог уличат в твоих делишках… – Полина многозначительно подняла указательный палец и покрутила им перед блестящим носом мужичонки.

Корякин был перепуган до такой степени угрозой разоблачения своего пристрастия, что поверил во всю эту чушь и быстро-быстро закивал плешивой головенкой.

– Разумеется, разумеется, – забормотал он, – этого больше не повторится.

– И если вдруг выяснится, что ты нам наврал… – Полина сунула под нос мужичонке тренированный кулак.

– Да что вы, что вы! – замахал руками Корякин. – Как можно!

Мы вышли на улицу. Во дворе Полина вновь подбежала к дереву и влезла на толстую ветку.

– Подними меня! – попросила я. Сестра протянула мне руку, я ухватилась и кое-как забралась на ту же ветку.

С нее хорошо было видно, как Корякин ползал по полу, собирая свои сокровища.

– Тьфу! – брезгливо сплюнула Полина, попав мне на носок туфли и не замечая этого, и спрыгнула с дерева. – Пошли!

– Вот тебе и преступник! – сказала я сестре, когда мы шли по двору. – Это хорошо, что он такой хлюпик оказался, а если бы нет? Был бы нормальный, здоровый мужик – ээх, и словили бы мы с тобой…

– Да ладно тебе! – беспечно махнула рукой Полина, которая ко всему на свете относилась легко. – Все же так удачно получилось!

– Да нам просто повезло, – сказала я, пытаясь прийти в себя. – Ведь в сущности для нормального человека ничего криминального нет в рассматривании этих картинок. Смотрит и смотрит!

– Это для нормального, – ответила Полина. – А он явно с шизой. И вообще по жизни зашуганный. Вот и боится всего. Он и баб боится, я тебе точно говорю. Поэтому и тащится от таких фоток. И потом, клиенты – такой народ… Я бы, например, точно не пошла к такому экстрасенсу, если бы узнала, чем он развлекается.

– Все-таки странно, что такой человек – экстрасенс, – протянула я задумчиво. – Экстрасенс должен быть уверенным в себе, уметь влиять на людей…

– Это настоящий экстрасенс, – перебила меня Полина, – а этот – очередной шарлатан. Мерзость и больше ничего. Поменьше к таким шляйся, поняла?

Я промолчала. Пройдя еще два шага, Полина вдруг расхохоталась.

– Ты чего? – удивленно спросила я.

– Да вспоминаю, как все получилось! – корчась от смеха, проговорила сестра. – Как я туда рванула, думала, там преступник матерый сидит, а там… там… эта кикимора! – Полина схватилась за живот. Я тоже рассмеялась.

– А бабки-то, Поль, бабки? Как чего подслушать, подсмотреть – они тут как тут, а дверь мы вышибали – испугались! Ни одна носа не высунула! А вдруг там человека убивают?

– Вот поэтому они и не высунулись, – ответила Полина. – Они ж не дуры! Вот сейчас они повылазают, когда все стихло.

– Как же он им будет все объяснять?

– Это его проблемы, – ответила Полина, открывая дверцу машины, – садись, поехали!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. МОКРОЕ ДЕЛО (ПОЛИНА)

Ночевать я поехала к себе, спланировав на завтра заняться после работы Аней Ведицыной. Но как я это сделаю, я еще не представляла. И честно говоря, мне не очень-то хотелось связываться ни с бандитами, ни с их женами. О Мокром мне было хорошо известно еще от Жоры Овсянникова. Жора давно мечтал взять Мокрого, но все никак не мог зацепить. Зато я наслышалась от него о бандитах предостаточно.

Мокрый, конечно, не самый крутой в Тарасове бандит: бригадир. И в подчинении у него – так, шпана бритоголовая. Но все равно лезть в это болото… Но очень уж мне хотелось заполучить перстень с бриллиантами…

На следующий день после обеда, закончив свою тренерскую работу в спорткомплексе, я села в машину и отправилась прямо на Молочку. Где находится особняк Мокрого, я прекрасно знала. Да об этом все тарасовцы знают. Ну, кроме Ольги, разумеется.

Я ехала и удивлялась, как изменился этот район за последние несколько лет. Вместо замусоренных пустошей и ветхих развалюх здесь разрослись добротные, двухи трехэтажные особнячки, окруженные высокими заборами.

За таким забором и находился дом Мокрого. Я остановила машину в нерешительности, так как совершенно не знала, что мне делать дальше. Бросив свой «Ниссан» в кустах у дороги и сунув ключ от него в бюстгальтер, я прошла к забору. Возле ворот стоял охранник – один из раздолбаев Мокрого, которых он использовал в том качестве, какое ему вздумается.

Охранник, конечно, заметил меня сразу, но пока не проявлял ко мне интереса. Я обдумывала, как вести себя дальше. Почему-то, отправляясь на какое-нибудь важное дело, я никогда не могла придумать четкого плана, и ориентировалась всегда на ходу, по обстановке.

Так вышло и на этот раз, словно что-то тюкнуло в голове и подсказало, как себя вести. Я подошла к охраннику и очень вежливо сказала:

– Простите, пожалуйста, не могла бы я увидеть Стаса, – припомнив настоящее имя Мокрого.

– А ты кто? – спросил охранник.

– Я его знакомая, очень хорошая. Давняя.

– Давняя? – усмехнулся охранник. – Что-то я тебя не помню.

– Мы очень давно не виделись со Стасом, – сообщила я, что было, в сущности, правдой. Как-то раз мы совершенно случайно столкнулись с ним на презентации одной из фирм, на которую меня затащил один мой знакомый. Мокрый, конечно, меня не помнил, но это и не важно. Даже и хорошо.

Почему я решила встретиться прямо с ним? Да потому, что прекрасно понимала, что если кольцо и стырили по наводке его жены, то не ее руками. И сама идея исходила не от нее, скорее всего. Так что беседовать нужно с Мокрым. Конечно, я прекрасно понимала, что Мокрый не ответит на мой вопрос, он ли украл кольцо и убил Екатерину Павловну. Но прощупать его следовало.

– Ладно, щас, – сказал охранник, доставая сотовый телефон. – Тебя как звать? – повернулся он ко мне через пару секунд.

– Полина, – ответила я.

Охранник передал информацию по сотовому. Потом кивнул и посмотрел на меня.

– Проходи, – сказал он, открывая ворота. – Серега, проводи даму! – крикнул он во двор.

Ко мне подошел еще один бритоголовый и повел по двору к дому. Обыскивать меня они не стали, но, видимо, не оттого, что сразу стали доверять, а просто потому, что я была в очень обтягивающем наряде, под которым ничего невозможно было спрятать, кроме собственного тела.

Серега провел меня на второй этаж и постучал в дверь одной из комнат.

– Да, – послышался хрипловатый мужской голос.

Серега толкнул дверь, и я прошла в комнату.

На низком, широком диване лежал со скучающим видом Мокрый: невысокий, светловолосый парень лет тридцати трех. В правой руке он держал пульт и механически переключал каналы, отчаявшись отыскать что-нибудь интересное. Рядом с ним на полу стояли три пустые бутылки пива «Холстен» и три полные. В левой руке Мокрый держал открытую бутылку и отпивал из нее пиво большими глотками. Бутылка стремительно пустела.

При нашем появлении он повернул голову и осмотрел меня головы до ног. Похоже, остался доволен увиденным.

– Садись, – показал он рядом с собой. – Как, говоришь, Полина тебя зовут? Что-то я тебя не помню.

– Ну как же! – всплеснула я руками. – Мы же вместе на даче у Кривого отдыхали!

Я просто знала, что Мокрый частенько зависает на даче своего друга Кривого, куда они приезжают каждый раз с группой новых девушек. Понятное дело, что запомнить всех просто невозможно. Может, и была там эта самая Полина, может, даже очень близко была к Мокрому, – черт ее знает!

Мокрый вообще был большой любитель женщин, это мне на руку.

– А-а-а… – протянул Ведицын. – Ну… рад тебя видеть. Садись, – он похлопал рядом с собой.

Я села на краешек дивана.

– Чего ты там жмешься? – снисходительно спросил Мокрый, придвигая меня к себе. – Давай рассказывай, с чем пожаловала?