Испанский сапожок на шпильке

— Правильно. Но она оказала нам некоторую услугу. Вернее, хотела оказать, но у бедняжки ничего не вышло.

— И какую же, если не секрет?

— Я не могу вам этого рассказать. Это наша семейная тайна. И она не имеет никакого отношения к убийству Сони.

— А вам совершенно неинтересно, кто убил вашу сестру?

— Интересно, конечно. Но Соню все равно не вернуть. Я думаю, что ее либо с кем-то спутали, либо она оказалась свидетелем какого-то преступления. Она была безобидным человеком, и я уверена, что в городе не найдется никого, кто желал бы ей смерти. Это просто какая-то нелепость, случайность, если хотите.

— Вы ведь видели вашу сестру. Ее УБИЛИ выстрелом в спину. Подло. Но вы не знаете самого главного. В момент убийства на Соне было белое свадебное платье… А в руках — букет роз. А на голове, черт вас подери, парик с черными локонами. Так откуда мне знать, связана ваша семейная тайна с ее убийством или нет! Вы много на себя берете, утверждая, что не связана. Не вам об этом судить.

— Какое еще свадебное платье? Я ничего не знала… У нее был парень, но я уверена, что ничего такого между ними не было. Так, обменивались книжками, как школьники. Я видела его. Игорь, кажется. А вы у него ничего не спрашивали?

— Зачем вам это знать? Ведь вас ничего, кроме акций, не интересует. Как и вашего мужа. Я уже поняла, о какой услуге с моей стороны идет речь. Вы хотите, чтобы я взяла на себя хлопоты по передаче вам этих акций, так? Но я не возьмусь за это. Для этого существуют адвокаты, доверенные лица, я вам для такого пустяка не нужна. Вот если бы вы наняли меня, чтобы я нашла убийцу вашей сестры, тогда другое дело. Но вам это даже не пришло в голову. А может, это вы и убили Соню. Или ваш муж. Наняли человека, который инсценировал эту жуткую картинку в церковном скверике… Мне даже страшно подумать о том, что чья-то безжалостная рука поднялась на такое безобидное существо, как Соня.

Саша встала, лицо ее было красным. Наша вяло текущая беседа перешла в поток обвинений с моей стороны. Но мне просто было противно слушать все ее россказни, когда речь шла о смерти близкого человека, сестры. Как же можно вот так наплевательски относиться к этому? Пусть бы она сказала, что у нее мало денег, но хотя бы словом обмолвилась о том, что ей хочется, чтобы убийца был наказан… Нет! Какое там! Ей акции подавай.

— Как вы можете говорить такие вещи! Я любила свою сестру. Да если бы не я, не Эдик, она давно бы сидела в тюрьме!

— Возможно, что я погорячилась… — мне вовсе не хотелось скандала. Я постаралась взять себя в руки и даже предложила Александре кофе. — Вы извините меня. Но вашим делом я все равно заниматься не буду. Это для меня неинтересно.

— Но ведь мы бы оплатили все ваши услуги. Вы все-таки подумайте…

— А вам не пришло в голову, что Соня могла изменить свое завещание? — вдруг подумала я, вспомнив Веру и ее слова о том, что Соня перед своим исчезновением отдала ей на хранение какой-то сверток.

— Нет. У Сони, кроме нас, никого не было. Так вы отказываетесь?

— Не понимаю, почему вы настаиваете на этом? Ведь речь идет об обыкновенных акциях, о завещании… Для решения таких проблем существуют нотариальные конторы и адвокаты… Зачем же мне отбирать у них хлеб? Если хотите, могу порекомендовать вам порядочных людей, профессионалов…

— Понимаете, мне не хотелось бы, чтоб кто-нибудь узнал об этих акциях. Раз уж вы в курсе наших семейных дел, то было бы идеальным вариантом, если бы и решение остальных проблем находилось в ваших руках.

— Хорошо, я подумаю, — сказала я скорее для того, чтобы выпроводить навязчивую посетительницу. Она еще не знала, что на сегодняшний вечер у меня назначено свидание с ее Эдиком. Заодно скажу ему о своем отказе. Хотя, если честно, работа была пустяковая, а судя по тому, как меня упрашивала Саша, они бы выложили кругленькую сумму за то, чтобы никто в городе не узнал об их «семейных делах». Да и вообще, такие люди, как Коробко, предпочитают не выполнять грязную или хлопотную работу, а действуют через профессионалов. В принципе они правы. Кому нужна лишняя головная боль?

После ее ухода я почувствовала, что похудела килограмма на два. Утомила меня эта нахальная дамочка. Но, надо отдать ей должное, подумала я, она не проронила ни единого лишнего слова. Интересно, что же за услугу собиралась оказать им Соня, чтобы расплатиться за тридцать миллионов? Я могла только догадываться. Из кухни шел дразнящий запах жареного мяса: это Сергей отыскал в морозилке бифштексы и решил, не тратя времени даром, приготовить на скорую руку обед.

— Я уж думал, что она останется здесь жить, — сказал он, накрывая на стол. — Послушай, сыщица, а ты не боишься, что когда-нибудь умрешь с голоду?

— Боюсь. Но номер твоего телефона я знаю наизусть, поэтому будем надеяться, что в трудную, в гастрономическом плане, минуту ты придешь ко мне на помощь. Я не ошибаюсь? Кстати, а чем ты сейчас занимаешься?

— Так, все в проекте. Ничем серьезным. Налаживаю контакт с французской фирмой по производству экологически чистой косметики. Один мой знакомый уехал в Париж, если ему удастся выйти на нужных людей, он вызовет меня, и тогда мы возьмем ссуду и откроем магазин… Но это все тебе неинтересно.

— Нет, отчего же, интересно. Только ты предупреди меня, когда поедешь в этот сказочный город, я тебе закажу что-нибудь, идет?

— Конечно.

— Ты не хочешь прокатиться со мной на набережную?

— Хочу. Только вот посуду помою.

Глава 6 Женщина в окне

Я оставила машину возле летнего кафе с развевающимися на ветру полотняными разноцветными зонтиками, и мы с Сергеем зашли в прохладный вестибюль кинотеатра «Экран». Здесь было пусто. Больше того, по дороге к лестнице, ведущей вниз, мы наткнулись на металлические жалюзи, запертые на замок. Очевидно, вчера они были просто подняты, поэтому я и не обратила на них внимание.

— Скажи, а зачем ты привезла меня сюда?

— Я тебя не привозила, ты сам поехал. Просто у меня здесь дела. Но они, как мне кажется, связаны с гибелью твоего друга.

Я не стала ему рассказывать о кошмаре, который увидела вчера возле бассейна. Может, я ошибаюсь. Я принялась колотить ногами по этим импровизированным воротам, чтобы привлечь к себе внимание. Поднялся страшный шум, откуда-то прибежала запыхавшаяся уборщица и сказала, что никого из начальства нет и не будет.

— Послушайте, к вам наверняка сегодня уже приезжали из прокуратуры, — я старалась говорить громко, тоном, не терпящим возражений. — Они уже уехали?

— Недавно уехали. Я им тоже ворота эти открывала, они что-то фотографировали, измеряли, все расспрашивали меня про Павла Алексеевича, директора кинотеатра. А что я могу сказать? В отпуске он.

— Кинотеатр уже давно не функционирует. Вы не могли бы мне сказать, кто арендует нижний этаж?

— Да кто ж мне докладывать будет. Мне вообще ничего не велено никому говорить. Снимают помещение, но только в ночное время.

— А чем занимаются здесь ночью? Ведь это вы убираете здесь?

— Если бы только я! Целый штат уборщиц, вот как. Они как насвинячат, бутылки побьют, наблюют, извините. Развлекаются господа «новые русские»… А то кого-нибудь оставят, девку какую, так и приходится в чувство приводить, одежду искать… А вы кто такие будете?

Хороший вопрос. А главное — своевременный. Когда наболталась вдоволь, решила спросить, с кем разговаривает. Вот люди! С такими коммунизм не построишь.

— Из ЦРУ, слыхали?

Уборщица, женщина неопределенного возраста, какая-то серенькая, в выгоревшей желтой футболке и черной юбке-гофре, вытаращила на меня глаза.

— Я вам больше ничего не скажу. И так могу вылететь в любое время, у нас тут конкурс…

— Вы только скажите, где живет ваш директор, или хотя бы фамилию. Как вы говорите, Павел Алексеевич…

— …Дробышев. Но его сейчас дома нет, я и милиции то же самое сказала, а дачу его никто не найдет, где-то на островах…

— И еще, когда у вас тут начинается светопреставление с выпивкой, девицами и всем остальным?

— Часов в десять. Но сегодня навряд ли что-то будет. Сами знаете, что произошло… Утром бассейн от крови отмывали. Так у меня от волнения голова закружилась… Хорошо хоть я эту хвостатую, прости господи, не видела… Ее Надька нашла. Была Надькина смена.

Мы вышли на улицу.

— Знаешь, чувствую, что мешаю тебе. Опять кровь, трупы… Я, пожалуй, поеду домой. Если потребуется моя помощь — звони, хорошо?

Я посмотрела на Сергея. Приятно иметь дело с умными людьми. Все понимает с полувзгляда. Если так и дальше пойдет, я, пожалуй, изменю свое мнение о мужчинах.

— Хорошо, договорились. У меня сегодня действительно дел невпроворот. Извини, — я поцеловала его в щеку. — Пока.

Мне, конечно, стыдно, но как только он ушел, я сразу почувствовала облегчение. Словно меня кто-то подтолкнул в спину. Как же все-таки я дорожу своей свободой! Я села в машину и помчалась в городскую администрацию, к одному своему знакомому помощнику депутата, который был ко мне неравнодушен и наверняка исполнит любую мою просьбу. С ним вообще, по-хорошему, надо бы дружить, да все времени нет. А ведь что может быть проще: сходить с человеком в кино, ресторан, поболтать по душам.

…Когда я вышла из здания администрации, голова моя гудела от выпитого шампанского, а ноги попросту подкашивались. Вот так встречают простой народ помощники депутатов. А что тогда говорить о самих депутатах? Конфеты, шампанское, комплименты — это я еще вытерпела, но когда мой знакомый стал запирать двери, я взбунтовалась и достала пистолет.

— Все-все, сдаюсь! — захохотал он. — Ну и хитрая же ты, Танька!

— Я не хитрая, просто я на работе. За информацию спасибо, но за остальное не обессудь. Я постриг приняла, не могу себе позволить ничего такого…

Уже в машине я взглянула на мятый клочок бумаги с драгоценными фамилиями. Итак. Директором кинотеатра «Экран» является действительно Дробышев Павел Алексеевич. Он в настоящее время находится на даче, где-то в районе Шумейки. А арендует весь первый этаж кинотеатра некий Цветков Анатолий Николаевич. И адрес: улица Соляная, дом 8, квартира 26.

На Соляную я приехала где-то часа в два. Старый дом сталинского образца с хрупкими балконами, но высокими потолками. Зеленый тенистый двор, чистые, ухоженные палисадники с флоксами и люпинами. Я вошла в подъезд и очень удивилась, увидев на подоконниках горшки с цветами. Как-то все по-домашнему, уютно и свежо. Навстречу мне спускался высокий рыжий парень в зеленых джинсах и черной майке. «Счастливый, — подумала я, — в таком доме живет, с такими горшками и такой геранью». Я поднялась еще на этаж и позвонила в квартиру номер 26. Конечно, что делать хозяину ресторана, господину Цветкову, в такой час дома? Он тоже наверняка отдыхает где-нибудь на даче, приходя в себя от вчерашнего ЧП. Я хотела уже уйти, но мои предательские руки сами полезли в сумочку за отмычками. Я достала целую связку и с удивлением посмотрела на нее, словно и не мои это были руки, и не мои отмычки, и вообще я тут ни при чем… Мне показалось странным, что квартира такого человека, как Цветков, заперта всего на один поворот ключа. Может, Анатолий Николаевич вышел за хлебом или сигаретами? Ситуация — знакомая до боли. Внутренняя дверь так и вообще была незаперта. Я спокойно вошла в квартиру. Вернее, не так. Неспокойно. Спокойно в такой ситуации могут себя вести лишь идиоты. Конечно, мне было немного не по себе. В квартире было пять комнат. Анатолия Николаевича я нашла в спальне. Он лежал на полу в луже крови, а на спине расплылось красное пятно. Его тоже убили выстрелом в спину. В сердце. И наверняка тоже бесшумно. Чтобы вывести закономерность, мне необходимо было перевернуть его на спину, чтобы посмотреть на его лицо. Если и он окажется каким-нибудь уродом, то мне придется скорректировать дальнейший план действий. Я взяла его за плечи, перевернула и увидела совершенно нормальное, я бы даже сказала симпатичное лицо. Все мои догадки рушились. От того стержня, вокруг которого и строились мои предположения, не осталось и следа. Однако пора было уходить отсюда. С бьющимся сердцем я захлопнула за собой дверь и, оглянувшись еще раз на табличку «26», сбежала по лестнице до первого этажа. И в это самое время услышала короткий сухой щелчок. Мне был отлично знаком этот звук. ВЫСТРЕЛ. В меня стреляли. Со стороны лифта. Я метнулась в сторону. Еще один выстрел. Пистолет с глушителем. Только этого мне не хватало. Меня-то за что? За то, что я увидела мертвого Цветкова? Я чувствовала, что убийца где-то за моей спиной, и боялась пошевелиться. А потом ноги сами понесли меня наверх. Я, перепрыгивая через две ступеньки, добралась до пятого этажа и увидела, на свое счастье, выход на крышу. Люк был открыт. Но разве крыша — не ловушка? Я стояла на самом краю крыши и понимала, что, не случись сейчас какого-нибудь чуда, меня подстрелят в два счета. И этим чудом оказалась пожарная лестница. Я уже слышала какой-то металлический шорох со стороны люка, из которого только что выбралась: это был ОН. Я поняла, это был тот самый рыжий тип в зеленых джинсах и черной майке. И это ОН убил Цветкова. Крепко ухватившись руками за лестницу, я спустилась на несколько перекладин и увидела распахнутое окно. А в нем — обнаженную женщину, которая, глядя куда-то в пространство, курила, меланхолично поглаживая свободной рукой полную грудь. Увидев меня, она открыла рот, сигарета выпала из ее пальцев, глаза расширились от удивления.

— Ты чего здесь делаешь? — спросила она наконец.

— Вообще-то меня как будто собираются убить. Мне срочно надо куда-нибудь спрятаться, иначе вы будете свидетельницей, а может, и соучастницей убийства… Не смотрите на меня так, лучше помогите залезть в ваше окно.

Она машинально протянула мне руку, я за нее зацепилась, переставила одну ногу на подоконник, и когда собиралась уже присоединить к ней и вторую (благо, у меня их всего две), снова раздался выстрел, только на этот раз совсем рядом, пуля просвистела возле моего виска. Я не помнила, как очутилась в комнате. Я и женщина, которая только что спасла мне жизнь тем, что курила возле открытого окна, бросились на пол. Что-то темное мелькнуло в окне, должно быть преследовавший меня человек ринулся вниз по пожарной лестнице. Не будет же он врываться в квартиру и палить во всех подряд. Внизу, с улицы, стали доноситься какие-то голоса, похоже было, что люди, услышав выстрелы, бросились к своим окнам, чтобы узнать, в чем дело. Я услышала чей-то крик: «Вон он, побежал к гаражам…» И вскоре все стихло. Женщина подняла голову и посмотрела на меня в упор.

— И часто на вас так нападают?

— Случается, — я поднялась и отряхнулась. — Извините меня, ради бога. Вообще-то вы спасли мне жизнь, теперь просите что хотите.

Женщина, накинув на себя какой-то шелковый балахон, смачно выругалась, тяжело вздохнула и произнесла с чувством:

— Между прочим, из-за тебя я не докурила свою последнюю сигарету.

— Такие устроят? — Я протянула ей пачку «Мальборо». Мне бы ее заботы.

— Не то слово.

— Если возникнут какие-нибудь проблемы, позвоните мне вот по этому телефону. Я теперь ваша должница.

— Да будет тебе… Тоже мне, геройский поступок… — Она разглядывала мою визитную карточку, а потом присвистнула: — Ничего себе, частный детектив? Кому расскажу — не поверят.

— А вы не можете мне рассказать что-нибудь о Цветкове?

— Могу. Да ты присаживайся. — Она подвинула ко мне стул и достала из серванта бутылку сухого вина. — А что тебя интересует?

— Все. Кто такой и чем занимается?

— Арендует «Экран» и устраивает там разные «бордельеро», слыхала? У него там и стриптизерши, и малолетки, короче, деньги зарабатывает почем зря.

— Вы так спокойно об этом говорите, словно он занимается этим легально и все соседи в курсе его дел… Ведь официально, насколько мне известно, он снимает помещение в кинотеатре под закусочную.

— Ты меня слушай, — низким, гортанным голосом произнесла моя спасительница. — Если бы я не знала, кто ты, я бы и рта не раскрыла, но у меня зуб на этого Цветкова. Никакая там не закусочная. Правильно, один зал под ресторан отведен, а внутри, там, где кассы были и буфет, — сплошные номера.

— Ну а вам-то он что плохого сделал?

— На работу не взял. Старая, сказал.

Я посмотрела на нее: высокая, бедрастая, какая-то породистая, яркая, сильная… Нет, Цветков ее явно недооценил. Я почему-то была уверена, что она хотела устроиться к Цветкову не уборщицей.

— Сегодня или завтра к вам обязательно придут из милиции, — сказала я уставшим голосом. — Не говорите, что я была у вас, пожалуйста.

— А с какой это стати они придут ко мне?

— А с такой стати, извините, не знаю, как вас зовут…

— Марина.

— Так вот, Марина, парень, который только что стрелял в меня, примерно с полчаса назад убил вашего лучшего друга, Цветкова.

— Цветкова? — Она всплеснула руками. — Вот это да!.. А ты откуда знаешь?

— Знаю, раз говорю. Марина, а вы не знаете, Цветков позавчера вечером где был? Может, вы его видели?

— Видела, конечно. Позавчера он мне и отказал. А я уже полгода без работы. В парикмахерской работала, маникюршей, а парикмахерскую в магазин продуктовый переделали, вот я и стала к нему проситься…

— Но вы ведь сами сказали, что он вечером в своем борделе должен находиться, а говорите, что видели его…

— То-то и оно, что видела. Я еще спросила его, что, мол, на больничном, что ли, мозоли кровавые на руках от денег? А он засмеялся в ответ и сказал, что от денег мозолей не бывает.

— И во сколько происходил этот разговор?

— Часов в девять. Я как раз вышла, чтобы купить сигарет. По телевизору «Новости» начинались. А у нас тут за углом ларек. Так я не только сигареты купила, но еще вот это вино.

— Не знаю, как вас благодарить, Марина. Звоните, если что, не стесняйтесь…

— А вы тоже на всякий случай мой номер запишите, вдруг и я вам еще пригожусь.

Я вышла от нее, а у меня в ушах еще звучал ее необыкновенный голос. Мне было жаль эту красивую, но слегка увядшую женщину, которую жизнь заставляет иногда заниматься таким неблаговидным делом, как продажа собственного тела. И ведь проституткой в общепринятом смысле этого слова ее не назовешь. Идет борьба на выживание. Но что это я опустилась до социальных проблем? У меня были дела поважнее. Перед свиданием с Эдиком Васильевым, мужем Саши Коробко, у меня были запланированы походы в цветочные магазины. В машине, на заднем сиденье, лежал небольшой целлофановый пакет с букетом. Свадебным букетом. Я снова вспомнила Соню, сидящую на скамейке в сквере… Кто же так посмеялся над ней?

Глава 7 «Фиджи»

Я объехала несколько цветочных магазинов, но нигде подобными букетами не торговали. Тогда я позвонила в хозяйство цветочно-декоративных культур и, представившись помощником следователя (и на такое иногда приходится пускаться), сделала почти что официальный запрос: в какие магазины, относящиеся к их ведомству, завозили шелковые розовые ленты для букетов. И мне доходчиво объяснили, куда и по какому адресу я должна отправиться. Не вникая в систему распределения сопутствующих товаров, я поехала на улицу Рахова, где и обнаружила несколько десятков подобных букетов. Радости моей просто не было предела. Я купила один и, вдыхая аромат свежих роз, стала пытать хозяйку этого цветочного рая на предмет продажи этих букетиков два дня назад.

— Нет ничего проще. У меня эти цветы скупили оптом. Приехала одна женщина, сказала, что ей нужны все цветы, погрузила их в огромную плетеную корзину, расплатилась и уехала.

— А как выглядела эта женщина?

— Обычно. Я еще тогда подумала, что цветы она покупает не для себя. Может, на торжество какое, свадьбу, например.

Она и сама не представляла, что попала в самую точку. Только вот что это за свадьба такая, после которой невесту пристреливают, как бешеную собаку?..

— И все-таки, это очень важно… Постарайтесь вспомнить, во что она была одета.

— На ней было обыкновенное шелковое платье, желтое с синим, плохая «химия» на голове, волосы почти мертвые… Руки все в цыпках. Или в веснушках. А может, и в том, и в другом. Неухоженная такая, на уборщицу похожа. Колхоз «Сто лет без урожая» — вот какая она.

Не в бровь, а в нос. Даже не в глаз. Надо же, как точно можно охарактеризовать человека.

— Но она не только розы покупала, — вдруг сказала продавщица, молоденькая девушка с претензией на стильность и современность, о чем свидетельствовали темно-синие ногти и нежного цыплячьего оттенка брюки. — Она еще раз приезжала с каким-то парнем, которого я совершенно не запомнила. Сначала спросили, не могу ли я дать им НАПРОКАТ пальмы, вон те, короче, все тропические растения, которые стоят от трехсот тысяч до миллиона. Я чуть было пальцем у виска не покрутила: вы что, мол, сбрендили? И тогда они купили их, но с условием, что вернут на следующий день…

— Это что за покупка такая странная?