Все о мужских грехах

— А вот здесь фотографии с наших праздников, — тряхнув головой, чтобы отогнать грустные воспоминания, сказала Валя и протянула мне новые снимки, на которых я среди других детей без труда узнала Ванду.

— Скажите, Валентина, а вы не могли бы продать мне эти снимки? — спросила я, и она заколебалась. — Я, конечно, могу их переснять, но мне важны именно оригиналы. А вам я сделаю копии и привезу, вы мне только адрес свой оставьте, — пообещала я и, когда она написала в моем органайзере свой адрес, выложила на стол сто долларов. — Это вам за информацию и за фото, — объяснила я.

— Это мне? — потрясенно помолчав, дрожащим голосом спросила Валя.

— Конечно, вам, кому же еще? — подтвердила я.

Трясущимися руками она взяла деньги, а потом произнесла:

— Я вот тут вспомнила, только не знаю, важно это или нет…

— Мне важно все! — сказала я. — Говорите, что вы вспомнили!

— Понимаете, Клара в последнее время начала немецкий язык учить. Я еще удивилась и сказала, что она, мол, и так его знает, а она мне объяснила, что они, может, из Казахстана всей семьей в Германию уедут. Тогда немцы уже начали уезжать. А она по-немецки только дома с родными разговаривала, а, как переехала сюда и ей не с кем стало говорить, то она все забыла. И Казик его тоже учил.

— Спасибо большое! — сказала я. — Может быть, мне это и пригодится. И еще, Валя, мне потребуются от вас письменные показания, которые будут должным образом заверены. Вы пока все хорошенько обдумайте — вдруг еще что-нибудь вспомните, а я потом с вами свяжусь.

Валентина, рассыпаясь в благодарностях, ушла, прижимая к себе сумку, в которую убрала данные мной деньги.

Не успела она уйти, как ко мне пришел друг Казимира, который, неоднократно бывая в доме у Стадницких, видел там Ванду. Он мне тоже рассказал о том, что Казимир боялся приезда своего сводного брата и что Казик в последнее время учил немецкий язык. Выудив из него все, что он знал, я вручила ему двадцать долларов — больше эта информация не стоила, но и такая малость сделала его безмерно счастливым — и, как и с Валентиной, узнав его домашний адрес, договорилась о письменных показаниях.

После его ухода я, взяв телефон, позвонила Лекобе — уж очень сильные подозрения вызывал у меня этот самый Виктор.

— Андрей Павлович! Мне надо посмотреть уголовные дела по убийству Стадницких, да и вообще все, где фигурирует Виктор Степанович Зайцев. Не нравится он мне что-то!

— Приезжайте завтра утром в горуправление милиции и идите прямо к начальнику, — тут же ответил он. — Там вам помогут.

— Спасибо большое! — поблагодарила его я.

— Пока не за что, — усмехнувшись, сказал он.

Я отключила телефон и решила выпить кофе, чтобы под него и сигарету проанализировать все, что только что узнала, но не успела, потому что Сергей привел ко мне заведующую детским садиком, где работала Клара. Думая, что ничего нового она мне не сообщит, я уже хотела было дать ей долларов двадцать за старание и проводить, но потом решила все-таки выслушать, о чем потом не пожалела — она принесла мне личное дело Клары.

— Вот! — сказала она, протягивая мне папку. — Я, как фотографию Ванды в газете увидела, так подумала, что вам это может пригодиться!

Усадив ее пить кофе (чистую чашку на этот раз Сергей очень быстро принес), я начала просматривать документы в папке. Из них я узнала не только девичью фамилию Клары — Вагнер, но и адрес ее родителей в Аральске, и то, что у нее были брат Иоганн и сестра Магда.

— Расскажите мне о Кларе все, что помните, — попросила я заведующую в надежде, что узнаю что-то новое, и ошиблась: все, что она мне рассказала, я уже знала.

— Вы не будете против, если я оставлю у себя эту папку? — спросила я, когда она закончила.

— Конечно-конечно! — торопливо заверила меня она. — Она же никому не нужна!

Поблагодарив ее за рассказ, я вручила ей сто долларов, увидев которые, она даже прослезилась. Едва она ушла, я позвонила Кирьянову.

— Привет, Володя! — сказала я. — Помоги, Христа ради!

— Это что-то новенькое! Ты что, милостыньку у меня просишь? — удивился он и спросил: — Ты где обретаешься? А то я тебе вчера домой вечером звонил — у меня как раз свободное время выдалось и я решил с тобой под пиво рыбку поесть, а тебя нет.

— Я в Сухуми, Володя, — ответила я.

— Ты как туда попала? — совсем уже обалдел он.

— Не сама приехала, а черт принес! — отшутилась я.

— Так быстро закончила дело и поехала отдыхать? Только кажется мне, что не совсем подходящее место ты для этого выбрала. Раньше за тобой что-то страсти к экстриму не наблюдалось.

— Да работаю я здесь! Работаю! — объяснила я. — И вот теперь мне твоя помощь нужна.

— Говори, что у тебя стряслось! — потребовал он.

— У меня — ничего, — успокоила его я. — Просто надо один вопрос выяснить. Мне нужно, чтобы ты срочно запросил Аральск — это в Казахстане — и выяснил: по-прежнему ли проживает там семья Вагнер, а если они выехали, то, может быть, писали кому-нибудь из соседей или друзей и сообщили свой новый адрес.

— Легко сказать — запросить Казахстан, — хмыкнул Киря.

— А кто у вас занимается нападением на Сандру Нинуа? — спросила я.

— Все! — исчерпывающе ответил он. — Тут нас по этому поводу так напрягли, что приличными словами не описать.

— Все ясно! — рассмеялась я. — Андреев связался с начальником облуправления милиции, а уж тот спустил вниз соответствующее распоряжение.

— Если бы! — вздохнул Володя. — Генерал взял это дело под личный контроль, и ему каждое утро о ходе расследования докладывают! Мы уже всю агентуру подняли и во все лопатки ищем какого-то уголовника со шрамом и свернутым носом.

— Это я постаралась, — скромно заявила я. — По моей наводке работаете!

— Погоди! — насторожился Кирьянов. — Так этот запрос тоже к этому делу относится?

— Напрямую! — кратко ответила я.

— Так это же совсем другое дело! — чуть не заорал он. — Этому расследованию дали зеленую улицу, и все, что его касается, отрабатывается в первую очередь. Диктуй! — потребовал он.

Я прочитала ему из личного дела адрес родителей Клары в Аральске и попросила:

— Как только придет ответ, тут же позвони мне.

— Думаю, что он будет завтра или, в крайнем случае, послезавтра, — уверенно сказал Киря. — Я сейчас пойду с этим к генералу, а ему с Казахстаном связаться — пара пустяков! Мы же соседи!

— И тогда я увижу тебя, наконец, полковником! — с надеждой сказала я.

— Твои бы слова!.. — вздохнул в ответ он и пообещал: — Как только что-нибудь выясню, тут же позвоню.

Отключив телефон, я попыталась проанализировать ситуацию, но быстро поняла, что занимаюсь зряшным делом — мало было у меня фактов! До обидного мало! То есть то, кто увез Ванду из Абхазии, я знала теперь точно и могла приблизительно представить себе, как это было сделано, но!.. Самого основного, причину, по которой Виктор так стремится убить девушку, я не знала, как не знала и того, где ее, эту причину, искать. Остальные посетители в этот день ничего нового мне не сообщили, правда и кошелек мой опустошили ненамного, и я загрустила — если завтра я не найду в уголовных делах ничего стоящего, то что тогда делать? Вечером, когда было уже довольно темно — на юге темнеет рано, — мы, то есть мужчины семьи и я, сидели за ужином. Тут ко мне подошла Нина и тихонько сказала:

— Там к вам Ия Ковба пришла. Только она очень плохо по-русски говорит.

— Ничего! — отмахнулась я, поднимаясь. — Мне Сергей или вы поможете.

— Она только с вами говорить хочет, — пояснила Нина. — Уж и не знаю, как вы ее поймете! — покачала головой она.

— Да я, Нина, дорогая, если для дела надо, и с марсианином общий язык найду, — уверенно ответила я. — Где она?

— Возле калитки стоит. Я ее в дом звала, а она не идет. И еще торопится очень.

Мы с Ниной пошли к калитке, и я увидела довольно молодую и красивую, но потухшую и очень бедно одетую женщину в черном.

— У них в семье все мужчины на войне погибли, — тихонько сказала мне Нина. — Совсем все! Только мальчики сейчас остались.

— И ее муж тоже погиб? — спросила я.

— Не была она замужем, а вот сын есть, — трагическим шепотом пояснила Нина.

— Понятно! Заклевали ее, значит, — с горечью сказала я.

— Так позор-то какой для всей семьи! — удивилась она.

— Да-а-а! — протянула я. — Суров ваш монастырь!

Мы подошли к женщине, и Нина сказала:

— Вот Ия! Это Татьяна Александровна! — и ушла.

— Пойдемте, Ия! Там скамья есть, — предложила я. — Посидим с вами! Поговорим! — и хотела взять ее под руку, но она испуганно отшатнулась.

Преодолев ее сопротивление, я все-таки взяла ее под руки и провела до скамьи. Мы сели, и она, собравшись с духом, тихо сказала:

— Я не знать, надо вы…

— Мне нужно все! — твердо ответила я, уже поняв, что здорово намучаюсь с ее русским языком. — Говорите!

— Я видеть, кто папа-мама Ванды убить, — внимательно глядя мне в глаза, произнесла она.

— Господи! — ошеломленно воскликнула я. — Да вы же меня просто спасаете! Рассказывайте! Ну, рассказывайте же!

— Ту ночь я во дворе быть и ждать… Я видеть, как Витька в дом входить…

— Подождите! — попросила я, почувствовав, как голова пошла кругом. — Давайте с самого начала! Во сколько это было?

— Двенадцать быть, я из дома выходить, — пояснила она.

— А живете вы по соседству со Стадницкими? — спросила я.

— Да! Клара добрый быть, жалеть мы, — проговорилась она.

Тут мне все стало ясно, и я пошла напролом:

— Ия! Как я поняла, той ночью вы встречались с молодым человеком, которого почему-то не любили ваши родители, так? — Она, потупившись, кивнула. — И из дома вы вышли тайком?

— Я… — начала она, но, не найдя подходящих слов, сделала рукой жест, увидев который я спросила:

— Вы вылезли в окно? — На что она кивнула. — Вы договорились встретиться с ним в двенадцать часов ночи? — Женщина снова кивнула. — Где? — Она напряглась, испуганно глядя на меня, и я поторопилась успокоить ее: — Не бойтесь, Ия! Говорите все, как было!

— В домик, — потупившись, ответила она.

— Раз Клара вас жалела, то это был ее домик? — Не поднимая головы, Ия кивнула. — Это, конечно же, был не ее собственный дом, а какой-то другой, так?

— Летний домик, — ответила она. — Во дворе стоять. Приезжие жить.

— То есть летний домик, куда они пускали отдыхающих? — уточнила я, и она кивнула. — Клара дала вам от него ключ, чтобы вы там могли встречаться со своим парнем и вас никто не видел? — Женщина заплакала и мелко-мелко закивала. — Значит, той ночью вы в двенадцать часов вылезли в окно, перелезли через забор…

— Нет забор, — поправила меня она.

— То есть забора между вашим садом и садом Стадницких не было? — уточнила я.

— Совсем нет забор, — она подняла на меня полные слез глаза.

— То есть вы хотите сказать, что у Стадницких совсем не было забора ни с кем из соседей? — спросила я, и она подтверждающе кивнула. — Так, получается, что вы просто подошли к домику, отперли замок, вошли внутрь и стали ждать своего парня?

— И смотреть, — добавила она.

— То есть дверь в домик вы оставили приоткрытой, смотрели в щель и ждали? — Она кивнула. — И вы увидели Виктора? Так? — Она опять покивала. — А как вы узнали, что это был Виктор?

— Я видеть рано, — ответила она.

— Вы хотите сказать, что видели его, когда он до этого приходил к Стадницким?

— Нет. Фото видеть. Клара говорить, он плохой человек. Много зла они ждать.

— То есть они боялись, что он им причинит много зла, — расшифровала я и, судорожно сглотнув, спросила: — А вы не знаете, почему он им желал много плохого?

— Я не знать, — помотала она головой.

— Ну, ладно! — старательно скрывая разочарование, сказала я. — А что он делал той ночью? Шумел и требовал, чтобы ему открыли дверь? Или влез в окно? Что он делал?

— Он… — тут Ия повертела кистью руки.

— Он отпер замок? — спросила я.

— Да! Тихо-тихо! — подтвердила она. — А потом — бах, дзынь!

— Выстрел? — быстро спросила я, но она покачала головой. — Упало что-то тяжелое и зазвенело?

Она кивнула и сказала:

— Потом шум быть, Казик кричать, Витька кричать, Клара кричать.

— То есть была драка? — уточнила я.

— Да. А потом тихо.