Кризис жанра

— Больше никогда так не делай, — строго сказала я ему.

— Хорошо, — виновато потупился Александр.

— Саша, ты себя хорошо чувствуешь? — приступила к нему тетя, заглядывая в лицо.

— Нормально, — ответил он.

— Голова не кружится, не тошнит? — не унималась Агеева.

— Нет.

— Пойдемте, а то за стол сядут без нас, — прервала я их диалог, — все уже уходят.

Зал быстро пустел, и уже на смену уходящим готовились войти новые пары, задумавшие связать себя узами брака. Новобрачные отъехали на длинном белом лимузине. Следом потянулась кавалькада из дорогих иномарок. Мой «Фольксваген» по сравнению с ними выглядел ушастым «Запорожцем». Я стыдливо пристроилась в хвост процессии. Основные торжества происходили в большом зале особняка Ивана Глебовича. Агеева объяснила это тем, что в связи с гонениями, развернувшимися в последнее время против первого зама главы администрации, он решил сильно не шиковать, не снимать, как обычно, для торжества целый ресторан или прогулочный теплоход.

Однако зал особняка Корноухова был покруче любого ресторана, а столы просто ломились от всевозможных яств. Когда гости вошли, грянула музыка и запели приглашенные певцы. Танцевавших жениха и невесту буквально осыпали ливнем из купюр. Потом пошли всякие конкурсы и приколы, выкуп торта. Какой-то полный коротышка с блестящей лысиной заплатил за кусок торта пять тысяч долларов. Я привстала, чтобы взглянуть на него, а когда обернулась к Александру, его уже не было рядом.

— Вот засранец, обещал же не отходить, — выругалась я сквозь сжатые зубы.

— А где Александр? — удивленно спросила Агеева, возвращаясь с танцевальной площадки под руку с каким-то подтянутым седовласым мужчиной в сером костюме-тройке.

— Пошел, наверное, в туалет, сейчас найду, — буркнула я, встала и направилась туда, где, по моим догадкам, должен был находиться туалет. На лестнице курили, негромко переговариваясь, двое мужчин. Я уловила фразу о сделке с концерном «Байер». Увидев меня, они примолкли. На стене я заметила план первого этажа, где четко и ясно были обозначены два туалета. Спустилась по лестнице, но среди трех мужчин, ожидавших своей очереди у двери с изображением писающего мальчика, Александра не наблюдалось.

Восстановив в голове план первого этажа, я прошла дальше по коридору к кухне. Еще из коридора до моих ушей донесся громкий смех Александра. Он сидел на кухне и ел большой ложкой компотную гущу из тарелки. Повариха, полная женщина в белом колпаке и переднике, смеялась вместе с ним.

— Александр, я же велела тебе никуда не отходить, — строго сказала я, входя. — Ты что тут людям мешаешь?

— Ничего, пусть сидит, — улыбнулась повариха. — Когда он бывал в этом доме, всегда заходил ко мне, а я кормила его вкусненьким. Мы с ним друзья, правда, Саша?

— Да, — с блаженной улыбкой проговорил Александр.

— Знаете, по-моему, он где-то выпил, — приблизившись ко мне, тихо сказала повариха, кивая на Александра, — от него пахнет спиртным.

— Да, я не уследила, — призналась я, заметив, что мой подопечный успел заляпать свой белоснежный костюм. — Что, Саша, пойдем?

— Пошли, — решительно сказал Александр, отставляя в сторону пустую тарелку, — будем с тобой танцевать.

Танцы с ним оказались процедурой не только сложной, но и болезненной. Он оттоптал ноги мне и гостям, танцевавшим вокруг нас, толкнул кого-то, нечаянно врезал локтем в живот какому-то тощему мужчине, и мне пришлось усадить его за стол. За столом он вел себя, как настоящая свинья. Мои попытки привить ему нормы приличия и порицания со стороны Агеевой не возымели никакого действия. Люди, сидевшие с нами по соседству, старались не смотреть в сторону Александра, дабы не портить себе аппетит.

— Ну и что с ним делать? — повернулась я к Агеевой.

— Не знаю, — пожала она плечами и кивнула в сторону Ивана Глебовича: — Они знали, на что идут, приглашая его.

Супруга Ивана Глебовича с фальшивой улыбкой на губах поднесла Александру кусок торта:

— Вот, Саша, покушай, тортик специально для тебя.

— Спасибо, — расплылся в благодарной улыбке Александр.

— Если тебе еще чего-нибудь захочется, без стеснения обращайся ко мне или к Ивану, — проворковала она, удерживая на лице улыбку. Ее глаза были прикованы к подбородку Александра, перемазанному салатом. Его ингредиенты свисали вниз наподобие цветной бороды.

— Ишь, как Инна старается, — тихо проговорила Агеева, когда она отошла, — думает приманить его сладким. Не выйдет у нее!

Я посмотрела на Александра и едва не лишилась дара речи. Сосед Александра справа налил себе рюмку водки, потянулся за ветчиной, а мой подопечный в это время выхватил рюмку и опрокинул ее себе в глотку с видом бывалого алкоголика, имитируя поведение гостей.

— Саша, твою мать! — не выдержала я и вырвала у него рюмку. — На кой ты это сделал?

— Невкусная, — скривился он, часто дыша, — жжет!

— Он что, выпил? — спросила Агеева, глядя на нас. — Ну что с ним будешь делать!

— Налить еще? — предложил сосед Александра с улыбкой.

— Не советую, — с грозным видом сказала я.

Чтобы избавиться от неприятного вкуса водки, Александр запихнул в рот весь кусок торта целиком.

— Во дает парнишка, — хохотнул сосед.

Я протянула Александру салфетку.

— Вытрись, у тебя весь рот в креме.

Он послушно утерся.

Изрядно захмелевший Иван Глебович поднялся и громко объявил, что сейчас все попробуют вишневой наливки домашнего приготовления. Приготовила наливку мать невесты. Растроганный до слез Иван Глебович, обняв новоиспеченную родственницу, звонко чмокнул ее в щеку. Та зарделась, стала со смехом отбиваться. Пара официанток пошла от стола к столу, разливая наливку из графинов. Рядом с нами вновь появилась Инна с куском торта на тарелке.

— Вот, Саша, а то у тебя уже закончился. Может, хочешь конфет?

— Нет, я хочу потанцевать, — развязно протянул Александр. — Женя не хочет со мной танцевать, говорит, что я медведь.

— Давай я с тобой потанцую, — сразу же предложила Инна.

— Он вам ноги оттопчет, — предостерегла я ее, косясь на Александра.

— Ничего страшного, я потерплю, — бросила Инна. Я пожелала им удачи. Танцы закончились печально. Опьяневший Александр нечаянно ударил Инну в лицо, разбив ей в кровь нос. Иван Глебович мгновенно оказался рядом и врезал Александру в челюсть, размахнулся для второго удара, однако сделать это не позволила я, перехватив его руку.

Супруга Ивана Глебовича, вся в слезах, прикладывала к носу платочек. Платье ее окрасили капли крови. Александр тоже разревелся, закрывая лицо руками.

— Уберите этого придурка от моей жены! — ревел Иван Глебович, вырываясь из моего захвата.

Минуты через две мы уже ехали домой. Александр все ныл, обиженно восклицая:

— Он ударил меня, ударил прямо по лицу! Я же нечаянно тетю Инну стукнул. — По его щекам катились горючие слезы.

— Да хватит хныкать, как младенец! — прикрикнула я на него. — Ты же здоровенный лоб! Прекрати!

Александр замолчал. Я притормозила перед пунктом проката видеокассет и взяла для нюни сериал «Утиные истории».

В дверях квартиры мы встретили Рашида.

— Вы нас покидаете? — с надеждой спросила я.

— Не дождешься! — оскалился он. — Я — по делам и скоро вернусь. Попробуйте только не впустить! Я вернусь с милицией.

— Я в курсе, — пробурчала я. Он вышел. Я заперла за ним дверь.

— Поставь мультики, — попросил Александр, протягивая видеокассету.

— Пошли, — вздохнула я. Кассета была продолжительностью сто восемьдесят минут, так что три часа у меня освобождалось для работы. Потом должна была прийти Юлия, чтобы приготовить нам еду. Под звуки заставки мультяшного сериала, доносившиеся из гостиной, я проверила электронную почту. Ответа еще не было. Тогда, оставив компьютер, я решила заняться физическим самоусовершенствованием. Открыла окно, чтобы в комнате было достаточно воздуха, и начала с каты. Потом, учитывая стесненные условия, попыталась отработать некоторые удары из техники ближнего боя — «дуань да», следом серию «ате-вадза» — тычковые удары в уязвимые места, представляя себе при этом самодовольно улыбающегося Ивана Глебовича. Вылощенный чиновник произвел на меня самое неблагоприятное впечатление. Я не удивлюсь, если выяснится, что заказчиком убийства Ирины и попытки покушения на Александра является именно он. Приняв упор лежа, я отжалась сто пятьдесят раз на кулаках. Поднявшись, восстановила дыхание и повторила подход. Затем прокачала пресс простыми поднятиями корпуса, далее отжималась на одной руке. Когда мышцы стали подрагивать от напряжения, я прекратила упражнения, походила по комнате, выполняя наклоны, прогибы и махи с поворотом корпуса, а отдышавшись, пошла в душ. Александр, словно приклеенный, сидел перед телевизором. Похождения мультяшных уток его совершенно заворожили. После душа я присела рядом с Александром с чашкой кофе в руке.

— Я тоже хочу кофе, — сообщил, не оглядываясь, он.

— Допью и сделаю тебе, — буркнула я. Из спальни послышалась музыка из «Турецкого гамбита», означавшая, что мне на сотовый звонит Агеева.

— Посидеть не дадут, — проворчала я, вставая.

— Какой ужас! Всех отравили! — закричала в трубку Агеева, лишь только я ответила. — Сейчас оттуда людей выносят. Я не знаю, может быть, я тоже отравлена!

— Успокойтесь, если вы со мной разговариваете, значит, все в порядке, — сказала я ровным голосом.

— Вы думаете? — с надеждой спросила она.

— Несомненно. Постарайтесь собраться и объяснить, что случилось, — ответила я.

— Вы ушли, а я осталась на торжестве. И вот, примерно полчаса назад, Ивану стало плохо, потом — его жене и нескольким гостям. Вызвали «Скорую». Иван даже не мог идти. Его вынесли. Только что еще пятерым стало плохо. Среди гостей паника. Кто-то сказал, что, наверное, это из-за вишневой наливки, что если ее передержать, то можно отравиться.

— Ну, это очень сомнительно, — сказала я, осмысливая услышанное. Что это? Массовое отравление или случайность? Мысли вернулись к повесившейся Ирине и дочери Ивана, погибшей от сердечного приступа. Сколько случайностей!

— Я даже не помню, пила ли я эту чертову наливку! — воскликнула в отчаянии Агеева. — Пила какое-то вино, а наливку — не помню. Вот черт!

— Спокойнее, — повторила я в очередной раз. — Если там есть врачи, то попросите вас проверить, на всякий случай.

— А с вами и с Александром все нормально? — спохватившись, спросила она.

— Да, мы чувствуем себя отлично, — рассеяла я ее тревогу. — Саша мультяшки смотрит. Ни он, ни я наливки не пили, но я думаю, что дело не в ней. Милицию вызвали?

— Да, Иван сразу стал орать, что его отравили враги. Половина гостей, смекнув, что дело пахнет керосином, кинулась промывать желудки. Тут такое творилось! Ладно, я пошла к врачам. До свидания.

Я выключила телефон и посмотрела на Александра. Почувствовав мой взгляд, он повернулся и спросил, улыбнувшись:

— Женя, ты чего?

— Ничего, — пробормотала я, вспоминая одну из своих версий, что некие люди хотят запугать Ивана Глебовича. Но зачем же тогда травить всех скопом, включая сам объект запугивания? Это нелогично. Может, они что-то не рассчитали? Рассуждать впустую — без толку. Надо дождаться информации от Юзера, тогда посмотрим, каких врагов заимел себе заместитель мэра, от этого и будем плясать. Мои размышления прервал вернувшийся Рашид. Он притащил огромный пакет фруктов и поставил их перед Александром.

— Это тебе, лопай!

— Бананы! — воскликнул Александр, запуская в пакет обе руки.

— С чего это такая щедрость? — спросила я с подозрением.

— Может, я хочу исправиться, — хитро посмотрел на меня Рашид. — Пришел товар, вот я и захватил малышу.

— Как трогательно с твоей стороны, — с деланым умилением сказала я, направляясь к двери. Дверной звонок надрывался «Подмосковными вечерами». Пришла Юлия готовить нам ужин.

Сообщение от Юзера пришло около одиннадцати. Многие мои догадки подтвердились. Во власть Иван Глебович прорвался на спинах бритоголовых качков, рассыпая направо и налево «грязные» деньги. Не было в области чиновника, обросшего таким количеством скандалов. Бюджетные деньги, выделяемые на ремонт дорог, развитие транспорта и инфраструктуру, таинственным образом исчезали. Дороги ветшали. Некоторые вообще нельзя уже было назвать дорогами. После недавнего визита президента за Ивана Глебовича взялись всерьез. Президент поехал не по подготовленной для него дороге, а совсем другим путем, и это стало началом конца Ивана Глебовича. В город понаехали разнообразные комиссии. Против него началось расследование. Заговорили об отмывании «грязных» денег. В общем, дни Ивана Глебовича были сочтены. Впереди его ждал тюремный срок. Люди, связанные с ним, могли решить, что во время следствия он наболтает лишнего, и задумали его запугать, чтобы Иван Глебович, бросив все, бежал за границу. А когда он не побежал, поняли, что надо его устранять, и организовали массовое отравление.

— Версия, по-моему, неплохая, — сказала я себе, пролистывая файл. Другого просто в голову не приходило. Например, Константин Илларионович Хмуров по кличке Хмурый, в прошлом — главарь преступной группировки, сейчас владелец Тарасовского лакокрасочного завода, или, вернее, того, что от завода осталось. Иван Глебович работал техническим директором лакокрасочного, затем Хмурый протолкнул его в предвыборный штаб мэра города. Хмурый точно не хочет, чтобы подробности тех выборов всплыли наружу. Еще хозяин фирмы «Правильный путь» Бондарев, также с криминальным прошлым. Его фирма занималась ремонтом дорог. Как они ремонтировали дороги, понятно каждому автомобилисту Тарасова. Дороги, как сказал президент в одном из своих выступлений, кое-где в России превратились в направления, словно во времена Великой Отечественной войны. И вот один из этих деятелей нанял Кота с Баптистом, чтобы не подставлять своих.

С победоносным видом в комнату протиснулся Рашид.

— Не помешал?

— Если честно, то помешал, — ответила я.

— А я не с пустыми руками, — осклабился Рашид. — Вот, полюбуйтесь на художества нашего блаженного, — он протянул мне альбомный лист. Я выдернула лист у него из рук, направила на него настольную лампу и обомлела. На рисунке была изображена я, оприходованная неизвестным маньяком. Глаза выколоты, на шее петля, в груди пучок стрел, в боку — нож, и повсюду кровь.

— Выражу свое мнение по этому поводу в нескольких фразах, — выдохнула я, обретая контроль над собой. — Еще раз будешь демонстрировать Александру ужастики, и я тебя четвертую. Понял, Рашид?

— Нечего на меня валить! Пацан — полный псих, — обиженно возразил Рашид.

— Ты ему своим дерьмом вообще мозги свернешь, — сказала я жестко.

— Отлично, — Рашид поднял руки, — сдаюсь, хотел предупредить, сделать доброе дело и получил за это. — Развернувшись, он вышел, бормоча что-то себе под нос.

После его ухода я просмотрела файл Юзера, касающийся личности Джумгалиева. По оперативным данным, Рашид не был замечен в связях с уголовным миром, лишь несколько приводов за нарушение общественного порядка в нетрезвом виде. Переехал в Тарасов из Москвы, прописался у Ирины Корноуховой и на вырученные за московскую квартиру деньги начал свой бизнес — приобрел несколько овощных палаток. Налоги платил исправно, словом, чистый ангел с прошлым алкоголика и тунеядца. Ничего подозрительного.

Я выключила компьютер и пошла разобраться с Александром. Он лежал на своей кровати поверх скомканного покрывала прямо в верхней одежде. Я попросила его объяснить происхождение «веселой картинки».

— Почему ты это нарисовал? Зачем, ответь, пожалуйста.

— Ты мне очень нравишься, Женя, — пояснил Александр, рассматривая свое творение. — Фея сказала, что я должен тебя нарисовать.

— Значит, фея велела, — протянула я. — Больше она тебе ничего не говорила? Например, она не просила тебя меня придушить?

— Нет, этого не велела, — пожал плечами Александр и отшвырнул рисунок в сторону.

— Что ж, это радует, — пробормотала я.

— Женя, прочти мне на ночь историю из криминала, — попросил Александр, — желательно про людоеда.

— Думаю, для тебя лучше подойдет «Колобок», — покосилась я на свой изувеченный портрет. — Одного каннибала в доме вполне достаточно.

— А? — зевнул Александр. — Что ты сказала?

— Послушай, Сашок, сказку про Колобка, как его дед с бабкой по сусекам наскребли, — проговорила я голосом доброй сказочницы. — Не каждому дано появиться на свет столь диковинным способом! Но Колобок не жаловался, хоть и родился мутантом, без ручек, без ножек…

Глава 5