Время – назад!

– Господа, – говорю я им, – я, конечно, ни в коей мере не желаю ставить под сомнение вашу порядочность, и тем не менее приготовьте документики, пожалуйста! Путь вы проделали дальний, могли и заплутать, а мне тут, извиняюсь, чужая родня не нужна!

Двое тут же испарились.

«Ага, – подбодрил я себя, – так держать, Александр Прохорович!»

– Тех, кто не может подтвердить свою принадлежность к славному роду Пикаровых, попрошу очистить помещение!

– Но послушайте!.. – явно протестующе взмахнула рукой очень высокая, стройная дама с длинными черными волосами, зачесанными на правую сторону.

– И слушать ничего не желаю! – не дал ей договорить я. – В конце концов, это частная квартира! Надеюсь, вы у себя в будущем не забыли, что такое право собственности?

Похоже, что не забыли. Еще трое исчезли во вспышках яркого света. Но взамен им появились семеро новых. В прихожей уже толпилось столько народу, что страшно было подумать, что бы произошло, материализуйся здесь еще хотя бы один незваный гость.

Народ побухтел, побухтел, но видят – деваться некуда, начали документы доставать. Я признавал только те из них, в которых мог ясно разобрать фамилию Пикаров или Пикарова. Пришлось отклонить четыре удостоверения личности, заполненные непонятной мне клинописью, и карточку водительских прав, набранную азбукой Брайля. От ворот поворот получили четверо низкорослых братьев с фамилией Пикар, которые почему-то называли меня «великим исследователем подводного мира» и пытались заговорить со мной по-французски.

К тому времени, когда мне удалось навести относительный порядок в прихожей, в комнате уже негде было яблоку упасть. А новые гости все прибывали и прибывали. Становилось ясно, что бороться нужно не с внешними проявлениями болезни, а с ее причиной.

Я протолкнулся в комнату, с трудом пролез между выстроившимися в очередь гостями, желавшими преподнести подарки моей жене, и едва не упал, получив от кого-то, должно быть, не признавшего хозяина, тычок в спину. Чтобы остановить движение, мне пришлось упереться руками в край обеденного стола, заваленного разноцветными пакетиками и грудами подарочной бумаги. Прямо напротив меня за столом сидел мой будущий потомок Сергей Пикаров. Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, Сережа с интересом наблюдал за происходящим и, похоже, получал от этого немалое удовольствие. Из всех незваных гостей только он вызывал у меня хоть какое-то доверие. Быть может, потому, что явился первым.

– Сергей!

Потомок посмотрел на меня и улыбнулся. Без ехидства, вполне по-дружески.

Если бы я попытался махнуть Сергею рукой, то тут же оказался бы поваленным на стол, поэтому я ограничился тем, что взглядом указал в сторону выхода. Родственничек меня понял, кивнул, поднялся со своего места, которое тут же заняла длинная и худая, как жердь, дама с волосами ядовито-желтого цвета и с палкой в руке, похожей не то на стек, не то на мундштук, и мы на пару начали пробираться в сторону прихожей.

Народу в прихожей толпилось едва ли не больше, чем в комнате, но мне уже было не до них. Я точно знал, что мне нужно выбраться из квартиры, и никто не смел, не имел права вставать у меня на пути!

Должно быть, гости из будущего правильно оценили состояние моего духа, потому что даже при той жуткой толкотне и неразберихе, что царили в прихожей, умудрились расступиться, чтобы освободить проход, по которому мы с Сергеем и добрались до входной двери.

Вылетев из квартиры, я, не оглядываясь, побежал вниз по лестнице и, только оказавшись на улице, остановился, чтобы перевести дух.

Следом за мной вышел из подъезда Сергей.

Теплый летний вечер, солнце клонится к закату, легкий ветерок гладит щеку, из ближайших кустов несет мочой. Все как обычно. И только в квартире у меня жизнь перевернулась вверх тормашками. «Надо же, – я искоса глянул на Сергея, – родственнички из будущего. Хотя бы телеграмму дали, что ли, прежде чем заваливаться такой толпой».

Дойдя до детской площадки, мы присели на край песочницы. Я достал из кармана смятую пачку сигарет и протянул ее гостю. Сергей сделал отрицательный жест рукой. Я вытянул из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и блаженно затянулся. Ну вот, теперь можно подумать о том, что делать с незваными гостями.

– Хорошо тут у вас! – произнес неожиданно Сергей.

Я сначала на него удивленно посмотрел: не издевается ли? Потом по сторонам глянул. Знакомая картина – на земле грязь после вчерашнего дождя, под кустами мятые банки пивные да бутылки битые валяются, повсюду, куда ни глянь, кучки дерьма собачьего. Чего ж тут хорошего? Неужели в будущем и того хуже?

Сергей, видно, угадал мой вопрос.

– С экологией в будущем все в порядке, – успокоил он меня. – Но вот такого покоя и тишины у нас уже не найдешь.

Ничего себе покой, подумал я, в десяти метрах Третье транспортное кольцо проходит! Но вслух ничего говорить не стал. Понятное дело, Сергею в начало двадцать первого века попасть – все равно что мне в деревню на недельку съездить, чтобы посидеть с удочкой на берегу речки, рыба в которой давно передохла из-за пластмассовой фабрики, сбрасывающей отходы тремя километрами выше по течению.

– Вот сижу я здесь, – Сергей чуть приподнял руки, развел их в стороны и снова опустил на колени, – и понимаю: да, я здесь. Здесь и сейчас!

– А что, бывает по-другому? – спросил я, хотя и не понимал, о чем говорит мой потомок.

– Бывает, – удрученно наклонил голову Сергей. – Порой так закрутит… – Сергей сделал паузу, как будто нужные слова пытался отыскать, и безнадежно махнул рукой: – А…

– Понимаю. – Я кинул окурок на землю и придавил его тапкой. – А не хочешь рассказать о том, что сейчас в моей квартире происходит?

Сергей глянул на меня искоса и усмехнулся. Невесело.

– Думаешь, только у тебя одного?

В самом деле…

Я приоткрыл рот и призадумался. В самом деле, если для путешествия в прошлое людям двадцать третьего века достаточно браслет с этим, как его, темпоральным модулятором на руку нацепить, то почему я думаю, что только ко мне одному гости нагрянули? Чем я такой особенный? Я посмотрел на окна дома и постарался представить, что сейчас происходило в каждой из квартир.

– У тебя, конечно, гостей побольше, чем у других, – заметил Сергей. – День рождения жены – хороший повод, чтобы нанести визит, завести теплые, семейные отношения. Кстати, имей в виду: под шумок могут и чужаки затесаться, те, что своих родственников в прошлом отыскать не смогли.

– Знаю, – кивнул я. – Уже нескольких выставил… Но почему именно сегодня? Почему вас раньше не было видно?

– Потому что только сегодня был открыт свободный доступ к порталу в десятилетие две тысячи – две тысячи десять. С тобой, живущим в две тысячи одиннадцатом году, я уже знаком.

– Правда? – спросил я, не найдя ничего лучшего.

– А какой мне смысл врать? – пожал плечами Сергей.

В самом деле.

– И каждый может вот так запросто надеть на руку браслет с темпоральным модулятором и отправиться в прошлое?

– Конечно, – кивнул Сергей. – У нас общество равных возможностей.

– А как же проблемы со временем?

– Какие проблемы? – не понял Сергей.

– Ну, эти, как их. – Я пощелкал пальцами, вспоминая нужное слово. – Хроноклазмы!

– Хроноклазмов не бывает, – уверенно заявил Сергей. – Это все фантасты выдумали.

– Но если кто-то из вас, прибывших из будущего, попытается изменить прошлое…

– Это невозможно, – не дослушав, перебил Сергей. – Прошлое и будущее существуют одновременно, а потому никак не могут воздействовать друг на друга.

– Но тебя ведь не должно быть в нашем времени, – попытался возразить я.

– Почему? – удивился Сергей. – Я ведь здесь.

– То есть твое появление здесь было предопределено?

– Можно и так сказать, – ушел от прямого ответа Сергей.

– Выходит, – растерянно развел я руками, – все в этой жизни расписано заранее и у нас нет никакого выбора?

– Это очень сложный философский вопрос, – покачал головой Сергей. – Ты не знаешь, что ждет тебя завтра или, скажем, через десять минут, поэтому стараешься просчитывать факторы, которые, как тебе кажется, определяют твое будущее, и даже пытаешься оказывать на них воздействие, с тем чтобы все устроилось наилучшим для тебя образом.

– Но теперь-то я знаю, что это бессмысленно!

– И что с того? – Сергей улыбнулся и махнул рукой. – Не бери в голову. Живи, как живешь, – так оно проще.

– Ладно. – Я решительно хлопнул себя по коленкам. – Давай займемся более конкретным вопросом. Что делать с гостями? Если их не разогнать, они мне всю квартиру разнесут.

– Просто попроси их удалиться, – посоветовал Сергей.

– И они уйдут? – недоверчиво прищурился я.

– Гости из будущего не имеют права навязывать свое общество хозяину. Но, имей в виду, они будут пользоваться любой возможностью для того, чтобы снова наведаться. Сегодня это был день рождения твоей жены. Завтра почти наверняка кто-нибудь явится, чтобы поздравить тебя с днем ассенизатора.

– Нет такого дня, – машинально ответил я, думая на самом деле не об обделенных профессиональным праздником работниках народного хозяйства, а о том, как жить дальше.

* * *

Сергей оказался прав: гости из будущего пользовались любым предлогом, чтобы нанести новый визит. При этом каждый старался задержаться подольше. Ольге страшно нравились экзотические сувениры, с которыми являлись к нам в дом будущие родственники, и она принимала их в любое время и в любых количествах. У меня же от бесконечного мелькания незнакомых лиц голова шла кругом.

С кем у меня действительно сложились добрые отношения, так это с Сергеем. Обычно он заглядывал ко мне ближе к вечеру, и мы подолгу сидели на кухне, попивая чай с экзотическими сладостями, которые мой потомок доставлял из будущего. Я, понятное дело, старался побольше узнать о прекрасном новом мире. Напрямую Сергей отвечать на мои вопросы не отказывался, но при этом умел так построить ответ, что он не содержал в себе никакой конкретики. Сережа, казалось, не прилагал к этому ни малейших усилий, как будто подобная манера выражать свои мысли была у него врожденной. Хотя кто его знает, быть может, подобный стиль общения присущ всем людям будущего?

Из того немногого, что мне удалось из него вытянуть, было ясно, что человечество сумело создать счастливое и справедливое общество всеобщего благополучия и дожило до тридцать третьего века. Что произошло потом, Сергей не знал. Или не хотел говорить.

Да, а инопланетяне так и не прилетели.

Спустя примерно полгода после моего знакомства с Сергеем и прочими новоявленными родственниками вокруг стали происходить очень странные события. Началось все с того, что как-то раз я купил завтрашнюю газету. Не сразу сообразив, в чем дело, я какое-то время стоял и тупо смотрел на первую полосу газеты, где под широкой шапкой было ясно написано: «Суббота». В то время, как календарь на моих часах утверждал, что сегодня пятница. Просмотрев внимательно весь ассортимент ежедневных изданий, представленный на лотке, я обнаружил, что при желании могу купить газеты, датированные любым из дней, начиная с прошлой среды и заканчивая будущим понедельником. Продавец при этом с тупым упорством твердил, что все газеты у него свежие. Когда же я поинтересовался у него, какой сегодня день недели, торговец озадаченно почесал затылок, после чего честно признался, что не помнит.

Дальше – больше. Оказалось, что можно выйти из дома в восемь вечера и вернуться в пять утра того же дня. Порой выяснялось, что ты находился в двух-трех местах одновременно. А назначить встречу стало целой проблемой: если о месте можно было договориться, по-прежнему, без труда, то время предстояло угадывать. Время будто бы сошло с ума. Или же все население Земли внезапно стало жертвой неизвестной болезни, единственным проявлением которой являлось то, что человек полностью утрачивал способность ориентироваться во времени.

– Да ничего страшного, – небрежно махнул рукой Сергей, когда я спросил его о том, что происходит. – Просто временная инверсия.

– Ничего себе «просто»! – возмущенно воскликнул я. – Из-за этой твоей инверсии я пропустил уже два отборочных матча чемпионата мира!

– Ну, значит, не судьба тебе было их увидеть, – вроде как успокоил меня Сергей.

На вопрос о том, что послужило причиной временной инверсии и чем это может закончиться, Сергей ответил в характерной для него манере – невразумительно. Очень невразумительно. Невразумительнее, чем он делал это обычно, когда хотел уйти от ответа. По его словам получалось, что временная инверсия – это вполне предсказуемый, закономерный процесс, причины которого лежат в основах общей теории относительности и универсальной космогонии.

Ответ показался мне неубедительным. Главным образом потому, что Сергей при этом старательно отводил глаза в сторону и крутил на руке браслет темпорального модулятора. Убедившись, что от неразумного потомка мне больше ничего не добиться, я решил предпринять собственное расследование, и когда Сережа в очередной раз оказался у меня на кухне, я вместо чая выставил на стол шесть бутылок пива. На всякий случай, если пиво не подействует, у меня была припасена еще и бутылка водки.

Как истинный человек будущего, к выпивке мой потомок относился крайне отрицательно и всем напиткам предпочитал чай и квас. Но ради того, чтобы на лишних полчаса задержаться у меня в гостях, Сергей был готов на все. Поэтому, когда я разлил пиво по стаканам, он поморщился, но отказываться не стал.

Однако хитрость моя сработала против меня. Я-то рассчитывал, что после бутылки-другой Сергей сделается более откровенным и менее острожным в высказываниях и, задавая нужные вопросы, я смогу проникнуть в суть происходящего. На деле же, не допив второй стакан, Сережа аккуратно сложил руки на столе, возложил на них голову и заснул сном праведника, которому не было никакого дела до проблемы временной инверсии.

Первоначальный план с треском провалился, но, как бы там ни было, признавать свое поражение я не желал. В конце концов, кто я – тварь, во прахе растертая, или право имею? Доколе можно позволять потоку свихнувшегося времени тащить себя незнамо куда? Я не имел ничего против того, что мир катится ко всем чертям – какой смысл оспаривать то, что ты не в силах изменить! – я должен понимать суть происходящего. И ежели Сергей не желал по доброй воле поделиться со мной информацией, а выведать что-то хитростью не удалось, оставалось только полностью взять инициативу на себя.

Придя к такому выводу, я понял, что Ницше непременно бы мной гордился. Дабы не растратить обретенную уверенность, я быстро, но аккуратно снял с запястья Сергея браслет темпорального модулятора, заменив его очень похожим браслетом с часами китайского производства.

Я много раз видел, как пользуется темпоральным модулятором мой далекий потомок, а потому был уверен, что смогу повторить его нехитрые манипуляции. После того как я нажал небольшую плоскую кнопку на правой торцевой части корпуса темпорального модулятора, на дисплее загорелись два слова – «вход» и «выход». «Вход» – значит «туда», «выход» – соответственно «обратно»; для того чтобы понять это, не требовалось проявлять чудеса сообразительности. Я коснулся пальцем слова «выход», которое тотчас же оказалось заключено в красную рамочку. Рядом загорелось число – 2246, – год, из которого явился Сергей. Ну, и что теперь? Еще раз коснуться пальцем слова «выход»?

Именно в тот момент, когда осталось сделать последний шаг – не шаг даже, а легкое движение пальцем, – я почувствовал сомнение. А что, если 2246 – не тот год, в который должен вернуться Сергей? Что, если темпоральный модулятор требует еще какой-то дополнительной настройки? Что, если, оказавшись в будущем, я не смогу вернуться назад? В общем, в один миг появилась целая куча вопросов, которые прежде я себе не задавал. Все еще не решаясь коснуться пальцем слова «выход» на дисплее, я с надеждой посмотрел на мирно посапывающего во сне Сергея. Проснулся бы ты, что ли, с грустью подумал я. Эдак ведь и конец света можно проспать, который, не ровен час, я тут скоро устрою. Потом я увидел недопитую бутылку пива и почувствовал страшную жажду. Прежде чем отправиться в далекое будущее, мне непременно нужно было сделать хотя бы один глоток, чтобы промочить горло. Иначе… Иначе я просто не смогу вымолвить ни слова, когда окажусь в толпе потомков.

Я схватил со стола бутылку и сделал два торопливых глотка из горлышка. При этом совершенно неумышленно я зацепил донышком бутылки локоть Сергея. Но он и тогда не проснулся!

Что ж, откладывать далее путешествие в будущее не имело смысла. Вернее, я не мог найти повод для того, чтобы отказаться от задуманного. А если так, мне оставалось только признаться в собственной трусости.

Ну уж нет, сказал я себе, и палец мой, как боек на капсюль, упал на слово «выход».

Яркая вспышка не ослепила меня, но заставила на секунду зажмуриться. Когда же я размежил веки, рядом не было ни кухонного стола со спящим на нем Сережей, ни стиральной машины, ни холодильника, ни электрической плиты… Одним словом, я был уже не у себя на кухне.

Место, в котором я оказался, больше всего походило на кабину пассажирского лифта. Раздвижные двери, большое зеркало на противоположной стене, тусклый свет из-под мутного пластикового плафона. Не хватало только инструкции по пользованию и ряда кнопок с номерами этажей. Я посмотрел на табло темпорального модулятора. Теперь красной рамочкой было обведено число 2246. По всей видимости, это означало, что я прибыл на место. То бишь в будущее, о котором я много слышал, но мало что знал.

Двери кабины плавно и беззвучно разошлись в стороны, открыв проход в ярко освещенное фойе. Дабы не выставлять себя полным идиотом, не знающим, как себя вести в зоне прибытия, я уверенно вышел на свет.

Решение действовать по обстоятельствам, полагаясь на здравый смысл и интуицию, полностью себя оправдало. Фойе здорово смахивало на огромную привокзальную площадь. Ну а как вести себя на вокзале, известно, почитай, каждому: главное – не суетиться, не терять из виду свои вещи и следовать в том же направлении, куда перемещается основная масса людей. В обе стороны от того места, где я находился, тянулись длинные ряды кабинок, одну из которых я только что покинул. То и дело какая-то из кабинок открывалась, из нее выходил человек, мужчина или женщина, одетый в соответствии с модой двадцать третьего века, которая, по моим наблюдениям, представляла собой не что иное, как дикую мешанину всего, что попадалось под руку, и, не теряя времени, направлялся в дальний конец зала. Тут уж никаких сомнений быть не могло – мне нужно следовать в том же направлении.

Люди шли, не глядя по сторонам, как будто каждый был занят своими, чрезвычайно важными не только для него, но и для всего человечества мыслями. Или, может быть, они стеснялись смотреть друг на друга? Не принято у них такое, в двадцать третьем-то веке? В любом случае мне это было только на руку. Я тоже изобразил задумчивость на лице и потопал в ту сторону, где, судя по всему, находился выход в город.

Что удивительно, я только сейчас подумал о том, а что, собственно, я собираюсь увидеть? Что может подсказать мне причину странного, если не сказать более, ненормального поведения времени в моем родном двадцать первом веке? Почему-то раньше подобные вопросы не приходили мне в голову.

Ну, что же делать, постарался успокоить я себя, в следующий раз буду умнее. А сейчас не поворачивать же, в самом деле, назад. Тем более что я уже почти дошел до места, где находился выход из зала ожидания для прибывающих из прошлого.

У выхода были установлены красивые никелированные турникеты, выгораживающие узкие проходы, в которые и втягивалась публика, нахватавшаяся впечатлений в прошлом. В конце каждого прохода располагалась небольшая кабинка с прозрачными пластиковыми стенками, в которой сидела молодая девушка, одетая в светло-голубую, радующую глаз униформу. Что-то все это мне напоминает, подумал я, пристраиваясь в хвост ближайшей очереди, не то таможню в аэропорту, не то кассу в супермаркете.

Девушки в униформе работали бойко, и очереди быстро продвигались вперед. Когда очередь передо мной сократилась до восьми человек, я смог как следует рассмотреть, что происходило на контрольно-пропускном пункте. Девушка-контролер о чем-то негромко спрашивала очередного подошедшего к ней клиента. Прибывший из прошлого протягивал руку с браслетом темпорального модулятора. Девушка проводила инфракрасным сканером над дисплеем и быстро, работая всеми десятью пальцами, вводила данные в находившийся рядом с ней, похожий на кассовый аппарат. После этого клиент получал небольшую пластиковую карточку вкупе с обворожительной улыбкой милой девушки, до которой ему уже не было никакого дела, и удалялся восвояси. Странный народ, ну как можно не обратить внимание на так мило улыбающуюся тебе красавицу? Да-да, именно тебе, а не тому, кто стоит в очереди следом за тобой. У нас, в двадцать первом, каждый второй мужик детородного возраста непременно бы попытался назначить такой симпатюльке свидание.

– Я слушаю вас. – А, это она уже ко мне обращается.

Светлые волосы, короткая стрижка, слегка вытянутое лицо. Вблизи девушка уже не казалась красавицей, но, черт возьми, она была очень, очень мила.

Я улыбнулся во весь рот.

– Как у нас сегодня с погодой?

В глазах девушки недоумение. В самом деле растерялась или только делает вид, что не понимает, о чем я ее спрашиваю? Да и не спрашиваю даже, а совершенно откровенно заигрываю.

– Я слушаю вас, – повторила девушка уже с несколько иными интонациями, делая нажим на каждое слово.

– Вы скоро заканчиваете?

Девушка растерянно глянула в конец очереди. Как будто хотела прикинуть, сколько еще клиентов ей нужно обслужить для того, чтобы получить значок «Отличник службы сервиса».

– Я всего лишь хочу пригласить вас поужинать… Или позавтракать. Если хотите, можем пообедать… У нас сейчас утро или вечер?

Секунду-другую девушка смотрела на меня непонимающим взглядом, затем откинула голову назад и рассмеялась так, будто я рассказал ей невообразимо смешной анекдот. Хихикнула и пожилая дама в маленькой плоской шляпке, украшенной плюмажем из страусовых перьев, стоявшая в очереди следом за мной.

– Я сказал что-то смешное? – спросил я, глянув на модницу.