Кузьмич шмыгнул носом:
– Я и сам не знаю. Не люблю я его, однако, холеный он какой-то, недобрый, да и одевается с подчеркнутым шиком.
– Хорошо одеваться – еще не значит – быть дураком. А Борисыч не дурак.
– Откуда у него башли на дубленки и фраки? Машину купил недавно – новенький FX-45. Где заработал? На капитанскую зарплату такую тачку не купишь.
– Это не наше дело.
– Может, и не наше. А богатеньких я и в самом деле не переношу, особенно тех, кто добывает деньги неправедным путем. Я читал, что у нас, в России, десять процентов населения – богачи, а концентрируют они в своих шаловливых ручках сорок процентов всех доходов населения. Как прикажете к ним относиться?
– Не все богатые нажили свой капитал неправедным путем, – подал голос Райхман. – И среди них попадаются нормальные люди, предприниматели и творческие личности. Я знаком с некоторыми крутыми бизнесменами и могу подтвердить: они очень ответственные люди и очень много работают.
– Каким же чудом они разбогатели?
– Не чудом, просто оказались в нужное время в нужном месте. Будь вы на их месте, вы бы тоже воспользовались моментом.
– Я слеплен из другого теста. Твои приятели наверняка уклоняются от уплаты налогов.
– Вот и нет, им это не нужно.
– Ты проверял?
– Отставить базар! – рассердился Максим. – Философы доморощенные! На посадку!
Пряча лица от ветра, группа направилась к зданию аэропорта.
Взлетели точно по расписанию и прилетели в Улан-Удэ тоже по расписанию – в шесть часов вечера по местному времени.
В столице Бурятии было теплее, всего минус шесть, но тоже шел снег.
Разомлевшую в самолете группу встречала симпатичная девушка в черной меховой шубке, усадила в «Баргузин» и отвезла в гостиницу «Майдари», где все и поселились.
За время полета Разин ознакомился с переданными Сорокиным материалами и знал, что предстоит делать его команде.
Местный криминалитет, как оказалось, имел «крышу» в лице главы городского УВД Льва Вайсмана, поэтому обращаться к милиции за помощью не стоило. С подачи того же Вайсмана «братки» выкрали из Иволгинского дацана одного из молодых монахов, сильного экстрасенса, судя по наблюдениям чекистов, и заставили работать на структуру. Теперь надо было вычислить его местонахождение, освободить и перевезти в Москву.
Простой задачу назвать было трудно, так как зима сильно осложняла маневры группы, к тому же монаха наверняка охраняли по высшему разряду, как президента, уж очень большую выгоду сулило применение его способностей бандитам. Во всяком случае, именно с его помощью местная мафия устранила соперников с юга и расставила на руководящие посты в республике своих людей.
– То, что они задавили кавказцев, это хорошо, – сказал Пашкевич-Писатель, – но то, что их «крышует» милиция, это плохо.
– Нам эти нюансы до лампочки, – сказал Кузьмич. – Важно другое: эта связь добавляет проблем.
– Ничего не до лампочки, – возмутился Пашкевич. – За державу обидно! За коллег, переметнувшихся на сторону бандитов.
– Какие они тебе коллеги, – проворчал Райхман-Штирлиц, чем-то и в самом деле похожий на артиста Тихонова, сыгравшего Штирлица в фильме «Семнадцать мгновений весны». – Коллеги остались на этой стороне, а на ту переметнулись предатели.
– Давайте о деле, – остановил спор Максим. – У кого какие соображения?
Ответом ему было молчание.
В самолете так никто ничего и не предложил. В гостинице же нашлись соображения у девушки-проводника – ее звали Еленой Вышинской, оказавшейся капитаном УФСБ Улан-Удэ, и у Шамана.
Шаман, то есть Иван-Доржо Итигилов, или, как его чаще называли члены группы, – Ваня Дрожжевич, бурят по национальности, говорил мало, знал много, поэтому его советы всегда были конкретны и практичны.
– Я схожу в дацан, – сказал он бесстрастно, щуря и без того узкие глаза; по-русски Ваня Дрожжевич говорил чисто, но его выдавал характерный горловой «акцент». – Поговорю с настоятелем. Все узнаю. Потом обсудим.
– Отлично! – кивнул Максим. – Настоятель и монахи должны знать обстоятельства дела и могут подсказать путь.
– А я выдам вам всю информацию о передвижении и о встречах генерала УВД Вайсмана, – добавила Вышинская. – Мы давно следим за его деятельностью, вычисляем связи, которые тянутся аж на самый верх, в Москву. Возможно, это даст вам шанс найти адрес, по которому мафиози прячут монаха.
– Если вы знаете о его связях с бандитами, – проворчал Бурков, – почему не берете с поличным?
– Не знаю, – смутилась Вышинская, – я только координатор по оперативно-разыскной работе, делом Вайсмана занимается отдел по борьбе с коррупцией…
– Если уж занялись этим «оборотнем», – хмыкнул Пашкевич, – то доведут до финала.
– Оптимист ты, Писатель. Сколько таких дел открывалось за последние годы и тут же закрывалось по указке сверху? Генералов вообще, по-моему, не судят, всегда спускают их дела на тормозах.
– Не всегда.
Вышинская с интересом посмотрела на спорщиков, и Максим, пряча досаду, сказал с усмешкой:
– Не слушайте этих теоретиков, капитан, они спорят просто от безделья. Когда вы снабдите нас данными «наружки»?
– Завтра утром.
– Вот с утра и начнем работать, – решил Разин. – Дискуссий не начинать, всем спать. Писатель, проводи хозяйку.
– Не надо, я сама доберусь. Спокойной ночи.
Вышинская ушла.
Поворчав, группа разошлась по номерам.
Наутро, после раннего визита симпатичной представительницы УФСБ, разделились на два отряда: Писатель, Штирлиц и Кузьмич отправились изучать видеопленку наблюдений за главными действующими лицами местной «элиты», а также местность, Разин же поехал с Шаманом в Иволгинский дацан. Вышинская сдержала обещание, и группе были приданы два автомобиля: микроавтобус «Баргузин» и новенькая «КИА Брабус». Водителями машин были сотрудники Управления, что упрощало контакты с местной патрульно-постовой службой в случае каких-либо осложнений.
«Брабус» выехал на Кяхтинское шоссе.
Иволгинский дацан – монастырь по-русски, располагался в тридцати километрах от города, дорога была очищена от снега, тучи разошлись, выглянуло солнце, и снежная равнина по обеим сторонам шоссе заискрилась россыпями драгоценных камней. Настроение Максима слегка поднялось, хотя он помнил размолвку с женой и особого повода радоваться жизни не имел.
– Летом здесь красиво, – кивнул на пейзаж Иван-Доржо. – Ты не бывал на Майдари-хурале?
– Нет, – качнул головой Максим. – Что за праздник?
– По буддистским верованиям в будущем, по окончании кальпы, в наш мир снизойдет новый Будда – Майдари, чтобы принести обновленное учение. Майдари-хурал – это символическая встреча нового Будды.
– Интересно было бы посмотреть.
– Я был много раз. Красивое зрелище, торжественное, особенно шествие. Впереди идет монах, окропляет дорогу освященной водой из ритуального сосуда, за ним ламы с благовониями, служители в красно-бордовых бонго и в желтых шапках, следящие за порядком и соблюдением правил церемонии, и монахи, тянущие колесницу. Послушники держат жалцаны…
– Что?
– Штандарты освобождения от земных привязанностей. Красиво, – повторил Шаман, оставаясь бесстрастным. – Только вряд ли с приходом Майдари наступит счастье на земле.
Максим с любопытством посмотрел на собеседника. Обычно экстрасенс молчал, думая о чем-то своем, недоступном простым смертным, а тут вдруг разговорился. С чего бы это? Разволновался, вернувшись на родину?
По губам Шамана скользнула едва заметная усмешка.
– Ты прав, командир, это родина, однако.
Максим улыбнулся в ответ, не удивляясь прозорливости Итигилова. Шаман часто удивлял сослуживцев своими способностями читать мысли и предвидеть опасные ситуации. Экстрасенсом он был сильным.
Машина свернула к отрогу хребта Хамар-Дабан, впереди показались башни и стены монастыря. Пара яков, запряженная в нечто похожее на сани, свернула к обочине дороги. Монах в лохматой шубе и шапке, бредущий рядом, проводил машину внимательным взглядом.
– Нас встретят, – сказал Шаман.
– Ты уверен?
– Настоятель уже знает, что мы едем к нему.
Максим оглянулся, кивнул на сани с ездоком:
– Сторож?
– Здесь каждый камень – сторож. Тебя не пропустят в дацан, будешь ждать в машине, командир.
– Честно говоря, я бы хотел сам задать настоятелю пару вопросов.
– Я все узнаю, не беспокойся.
Подъехали к воротам монастыря. Навстречу вышел монах в малиновой накидке и лохматой шапке, поднял руку.
Водитель остановил «Брабус».
Максим и Шаман вылезли.
– Мы бы хотели поговорить с настоятелем… – начал майор.
Монах снова поднял руку, Максим замолчал.
Короткая фраза.
Максим посмотрел на спутника.
Шаман кивнул:
– Приглашают меня одного.
– Черти полосатые, – усмехнулся Максим, – не глянулся я им. Что ж, иди, знаешь сам, что делать.
Монах, не оглядываясь, пошел к неприметной дверце в стене монастыря, рядом с воротами. Шаман последовал за ним. Максим проводил их взглядом, поежился под ветром. У стен дацана было ветрено и значительно холоднее, чем в городе, хотя снегу было меньше. Громада монастыря производила странное впечатление. С одной стороны, это было замечательное архитектурное сооружение, очень древнее, тяжеловесное, монументальное, строгое, явно рассчитанное не по канонам золотых сечений и вурфов. С другой – оно бросало вызов стихиям, гордо поднимая к небу башни и стены, уподобясь недалеким горным хребтам. Словно создавали его не люди, а великаны.
Максим побродил вокруг машины, поглядывая на стены монастыря, на безлюдные склоны холмов, выходы скал, горные пики, потом достал из сумки пси-сканер «Беркут».
С виду прибор походил на цифровой фотоаппарат, на самом же деле он представлял собой чудо нанотехники, последнее поколение биолокаторов, «искателей психоэнергетических объемов», и мог засечь практикующего экстрасенса на расстоянии до полукилометра.
В глазок сканера Иволгинский дацан выглядел стеклянным, полупрозрачным, но стоило только включить прибор, он засиял как осколок солнца, и Максим, зажмурившись, отдернул руку, изумленный и ошеломленный. Впечатление было такое, будто в монастыре располагался могучий генератор торсионного поля, накрывающего все сооружение каскадом излучения. Либо это «работал» эгрегор собравшихся вместе для молитвы монахов, либо среди них находился экстрасенс исключительно высокого уровня. Настоятель, к примеру.
Максим снова поднес окуляр «Беркута» к глазу.
Ничего!
Монастырь как монастырь! Лишь изредка сквозь стены просверкивают алые лучики. Где же только что сиявшее «солнце»?! Или это был сбой системы сканера? Момент настройки? Не может быть! Раньше такого не случалось. Неужели владыка дацана почуял наблюдение и «выключил» свой «пси-прожектор»?
Максим запустил программу поиска на всех диапазонах, но добился лишь того, что прибор обнаружил несколько слабеньких энергоинформационных источников, соответствующих спектру человеческих аур. Монахи, обладавшие экстрасенсорными способностями, среди обитателей монастыря были. Но тот, кто едва не ослепил майора, больше «не высовывался».
Если ты такой сильный, подумал Максим с осуждением, почему допустил, чтобы бандиты украли твоего монаха?
В глубине монастыря – сквозь окуляр сканера – разгорелась лучистая оранжевая звездочка, погасла. Будто кто-то подслушал мысли майора и подмигнул ему.
Максим усмехнулся. Проработав в Отделе больше двух лет, он перестал быть скептиком. Кто бы что ни говорил, какие бы доводы ни приводил, феномен экстрасенсов существовал реально, и с этим надо было считаться.
Шаман вышел через сорок минут, сосредоточенный и бесстрастный, как и всегда. Сел в машину:
– Поехали.
– Куда?
– В гостиницу. Потом в аэропорт.
Максим удивленно посмотрел на Ваню Дрожжевича:
– Шутишь? В чем дело, Иван?
– Наше начальство неправильно оценило ситуацию.
– Конкретнее.
– Монаха из дацана никто не похищал. Он заслан в ряды местной мафии настоятелем.
– Зачем?!
– Бандиты «наехали» на монастырь, решили снимать с монахов дань, как и с остальных граждан, занимающихся бизнесом. Пригрозили в случае отказа взорвать монастырь.
– Монахи занимаются бизнесом?
– Не занимаются, но средства у них есть. Вот бандиты и решили обложить их данью. А так как местная милиция с ними заодно, ничего не предпринимает для защиты монастыря, то монахи и разработали план спасения. Теперь в рядах мафии есть разведчик дацана, который вовремя предупреждает настоятеля о намерениях бандитов. Слух о похищении монаха был распространен намеренно, чтобы «братки» не догадались о шпионе.