Хроновыверт

– Понимаете... вы еще слишком... ребенок... простите.

– Вот и отлично, что ребенок. По детям они ведь не будут стрелять. У нас появится небольшое психологическое преимущество, а для первого контакта это очень важно.

– Он прав, – сказал вдруг Малютин, с уважением окинув взглядом фигурку мальчишки.

– А по-моему, нет, – возразил Апхазава, жестикулируя. – Они подумают, что мы испугались, и заставят...

Лозински остановил его жестом, посмотрел на Лидию.

– Вам слово, Лида, вы его мать.

Лидия Данич побледнела, но встретила взгляд командира твердо.

– Он решил правильно, пусть идет.

Лозински повернулся в нерешительности к Климову. Тот покачал головой.

– Я был за то, чтобы на контакт шли двое, но... можем ли мы рисковать жизнью ребенка?

Данич вдруг по-детски весело засмеялся.

– Этот вопрос давно решен на Земле. Ведь я работал на станции «Солнце-7», в атмосфере Солнца, где индекс опасности повыше, чем у косморазведки.

Малютин и Апхазава засмеялись следом, Климов усмехнулся, посмотрел на Сонина.

– Тогда мы тоже «за».

Лицо Данича просияло, он бросился к матери, прижался к ней, сказав: «Вот увидишь, все будет в порядке, мамочка!» – и влез в кабину куттера, не обращая внимания на Лозински, которого снова взяло сомнение. Однако время уходило, а отказываться от собственных решений было не в его правилах.

– Поехали, психолог, – махнул он рукой.

Куттер, похожий на блестящую подкову, захлопнул фонарь, длинным прыжком метнулся в туман. Два раза блеснул сквозь серую пелену его корпус и пропал. А потом вдруг в той стороне вспыхнула над холмами яркая звездочка, и через несколько секунд донесся приглушенный расстоянием гром взрыва.

Мгновение люди у корабля оставались недвижимы, всматриваясь в безобидное с виду облачко дыма, потом закричала Лидия, Апхазава вышел из оцепенения, закричал тоже и бросился за улетевшей машиной командира.

Никто, кроме Климова, не заметил, как Сонин выхватил из груды снаряжения антигравпояс, мгновенно застегнул ремни и умчался к горизонту, сразу скрывшись из глаз.

ГЛАВА 9

В тот самый день, когда обитатели звездолета вышли наконец на землю, погода на Иранистанском полуострове резко изменилась. Наступили жестокие холода, редкие для побережья Персифрайского моря.

Гордоншах, уроженец Чахбехара, всегда плохо переносивший холод, проверял работу операторов бригады старта, пряча лицо в меховой воротник полевой куртки. Дул пронизывающий ветер, колючий и постоянный, как сквозняк. Стрелка термоизмерителя ушла за красную черту внизу шкалы.

– Командир! – крикнул, высовываясь из люка сторожевой башенки, техник связи. – Вас вызывает капитан Абдулхарун.

– Продолжайте, – буркнул Гордоншах операторам на ходу. – Вернусь через полчаса – повторим.

Зайдя в кабину поста, он откинул капюшон, направил на себя жерло термопечки и бросил вставшему Абдулхаруну:

– Что стряслось? Нашел место для разговора... хорошо хоть тепло здесь.

– Ты помнишь, как получилось с пришельцами? – начал сразу заместитель по вооружению.

– Еще бы, – проворчал Гордоншах: со времени инцидента прошло всего три дня. Воочию видеть это им не пришлось, но пересказ случившегося был известен всем.

Истина оказалась такой невероятной, что в нее отказывались верить: владельцы звездолета были... людьми! Землянами! «Звездной войны» под вывеской «Земля против космоса», о которой в шутку поговаривали в Аллахабаде и которую всерьез готовил Сарвар-центр, не получилось. Иранистан воевал не с чужими разумными существами, а со своими братьями по крови и родству, вернее – со своими праправнуками! Правда – с шурави, неверными! На борту звездолета оказался лишь один уроженец Персиюга, да и тот не мусульманин.

В день, когда терпение Сарвар-центра окончательно иссякло, от звездолета отделилась вдруг блестящая капля и плавными прыжками двинулась к цепочке уползавших ракетных установок. Командир одной из них принял приближавшееся тело за управляемый снаряд, включил автоматику пуска и сбил.

Тело оказалось летательным аппаратом, внутри которого находились двое людей: мужчина в белом комбинезоне и мальчик лет десяти в таком же, но красном комбинезончике. По счастливой случайности они остались живы, хотя летательный аппарат буквально развалился на куски. Кроме пострадавших, никого и ничего в аппарате не оказалось, но спустя несколько минут со стороны звездолета показался летящий без крыльев и других видимых приспособлений второй пришелец. Ростом он не уступал Гордоншаху – шесть фаттов три дзига, но был шире в плечах и, вероятно, сильнее. Его окружили «черные тюрбаны», но он и не сопротивлялся, только взял ребенка на руки. Гордоншах видел стереофото этого человека, и он понравился ему сразу, особенно непоказным спокойствием, уверенностью и умом. Второго человека, прилетевшего вместе с ребенком, Гордоншах не видел – тот был серьезно ранен и находился у врачей.

– Что дальше? – спросил Гордоншах, нетерпеливо поведя плечом. – Что замолчал?

– Прилетели еще двое со звездолета, для выяснения обстоятельств нападения. Держатся спокойно, без страха. – Абдулхарун сплюнул на пол. – Я слышал записи их переговоров с шишками из Сарвар-центра. Говорят они на странной смеси северных и атлантических языков, так что понять их трудно. Наши еще раз предъявили им требование покинуть звездолет, сдать имеющееся на борту оружие и объяснить принципы его действия. Все это якобы для компенсации «убытков» – уничтоженного озера с рыбозаводом... которого, конечно, никогда не было, «поселка» на берегу – на самом деле двух домиков дервишского кемпинга и «станции космической связи» – в действительности старого телефонного ретранслятора. Иначе к заложникам будут применены более жесткие меры. – Абдулхарун снова сплюнул на жерло печки.

– Оба первых гостя сейчас в тюремном бункере, в том числе и раненый.

– А ребенок? – поинтересовался Гордоншах.

– Там же.

– Ну и что? – Гордоншаху стало жарко, и он расстегнул воротник куртки. – Звездолетчики еще не согласились, – это раз, требовать могут и они, – это два. Плюс кампания в защиту этих парней, поднятая во всем мире. Правительство не станет портить отношения с союзниками и странами «черного мира». На месте звездолетчиков я бы просто подождал помощи и не рыпался.

– Не получится, – вздохнул Абдулхарун. – Они, конечно, подождать могут, да наши ждать не станут.

– Ты думаешь?

– Уверен. Тем более что раненый – командир звездолета.

Гордоншах протяжно свистнул и задумался. Потом саркастически усмехнулся:

– Что-то я тебя не пойму. К чему ты клонишь? Призываешь поднять бунт и помочь пришельцам? Неверным?! Мне моя голова дороже.

– Не язви, – спокойно сказал Абдулхарун. – Есть люди, которым небезразлично, в чьи руки попадут сокровища звездолета, особенно оружие.

– Конечно, есть, – невесело согласился Гордоншах. – Шурави, например. Наш шейх, правители Поднебесной.

Абдулхарун остался невозмутим, голос его стал вкрадчивым:

– Ты в хорошем настроении, командир! Я знаю тебя давно и думаю, ты согласишься. Дело в том, что нам хорошо заплатят, если мы спасем заложников... и еще...

– Что?

– Дальше будет видно.

– И сколько же нам готовы заплатить?

– Полмиллиона тебе хватит?

Гордоншах снова присвистнул, с проснувшимся интересом разглядывая унылую физиономию заместителя.

– Неплохо! Я лично ценил свою жизнь дешевле. За такую сумму можно рискнуть. Допустим, я согласен. Что дальше? И кто эти доброхоты?

– Все узнаешь в свое время, – уклончиво ответил Абдулхарун. – И не ухмыляйся, дело стоящее.

– Что верно, то верно. Полмиллиона за такой пустячок: пойти и выпустить заложников, охраняемых, как золотой запас страны! Ты уже прикинул, как это сделать? Может быть, просто пойти и попросить тюремщиков?

– Шутник, – скривился Абдулхарун. – Хотя, кто знает, возможен и такой вариант. Спрашиваю серьезно: согласен?

Гордоншах перестал улыбаться.

– Ты или с ума сошел, или...

– Договаривай.

– Или провокатор.

Абдулхарун сморщил в улыбке лицо, хотя в глазах его на миг всплыл лед неприязни.

– Ты мог бы обвинить меня в чем угодно, только не в провокации. Я пока не могу сказать, от чьего лица выступаю, но даю слово, скоро все узнаешь. Если тебе мало названной суммы, назови свою.

Гордоншах надолго задумался, уйдя мыслями в себя. Наконец сказал:

– Мне нужно время.

Абдулхарун кивнул.

– Думай, только недолго. Учти, что пришельцев ищут их родичи из будущего... хотя тут есть кое-какие неувязки с их положением. Но если ищут, то будь уверен – найдут. В настоящем положении сами они, конечно, ничего сделать не могут, но кто знает их возможности? Кстати, тот факт, что им может подоспеть помощь, и заставляет наших стратегов спешить. Боюсь, они не остановятся на угрозах.

Гордоншах бесцельно подергал кабель термопечки.

– Хорош узелок! Неужели они не могут отбить своих? Ведь звездолет – громадная сила! Разве не так?

– Понимаешь... – Капитан в задумчивости поскреб щетину на подбородке. – Их мораль настолько непривычна, что я не всегда способен их понять.

– Тогда их дело дрянь. Зачем им надо было высовываться из звездолета? Сидели бы и ждали помощи от своих...

– Наверное, были уверены в своих силах... или в наших дружеских к ним отношениях.

– После того, как мы их сбили?

– Ну, каждый судит о других в основном по себе.

– Что с раненым? Выживет?

– Врачей к нему допустили... один раз. Имею в виду – их врачей. Ходят слухи, что жить он будет. Я слышал разговор, будто он заметил ракету и успел повернуть аппарат так, что ракета ударила в бок со стороны его сиденья. Этим он спас малыша. Наши разрешили кормить его пищей со звездолета, привозят ее в прозрачных пакетах и банках. Позволили остаться при нем одному из них.

– Акт «гуманизма»... Врачей отпустили?

– Отправили обратно, надеются, что те уговорят оставшихся.

– Н-да. – Гордоншах почесал затылoк. – Не знаю, что можно сделать. Напасть на гарнизон охраны и отбить?

Абдулхарун покачал головой.

– Силой не пробиться. Честно говоря, я и сам пока не знаю, что делать. Но все же мы расположены так удачно, что, считай, половина дела уже сделана. Другим надо было бы еще добираться к озеру сквозь неодолимый заслон оцепления. Необходимо что-то придумать, и в ближайшее время. Военная разведка и джамахерия безопасности готовят операцию «Помощь» – под видом оказания помощи предполагается проникнуть в звездолет и завладеть им. Нужно опередить их во что бы то ни стало. – Абдулхарун спохватился, что выболтал лишнее, но командир дивизиона этого не заметил.

Он поднялся, подозрительно посмотрел на капитана.

– Откуда ты знаешь такие подробности?

– Знаю. – Абдулхарун, кряхтя, встал. – У нас есть кое-какие связи с... кем надо.

Пока Абдулхарун нашел передвижной тюремный бункер, его четыре раза останавливали военные патрули, но пароль и карточка отдела спецопераций ДБ, переданные ему связным организации «Новый порядок», в которой он занимал пост советника, действовали безотказно, и он в конце концов достиг цели.

Бункер был смонтирован из стальных плит в котловане и вид имел такой, будто стоял здесь по крайней мере полвека.

«Типовой, быстро лепят, – усмехнулся про себя Абдулхарун. – Это мы у неверных быстро переняли. Пожалуй, можно будет подсказать шефу, что такой бункер вполне сгодится для подземного штаба организации. Его легко перевезти и собрать в любом месте».

– Стой! – лязгнул из темноты голос охранника. – Куда?

– Спецпоручение к Джуббу, начальнику блока.

– Имя, звание?

– Абдулхарун, бенбей отдела четыре, цвет белый.

– Ждите. – Тон охранника изменился: очевидно, он разбирался в цветах секретности джамахерии национальной безопасности.

Над землей выступало лишь метровое вздутие крыши бункера, похожее на выступ скалы. За крышей громоздился вал свежевыброшенной земли, за которым, в свою очередь, поднимался крутой склон холма. Прямо у ног капитана уходили вниз, теряясь в темноте, ступени из утрамбованного грунта – вход в бункер. Свет солнца в него не проникал. Абдулхарун чувствовал, что за ним следят, но, кто и сколько их, определить не мог.

– Проходите, – проскрипел наконец снизу тот же голос. – Оружие сдать.

Абдулхарун спустился вниз, отцепил пояс с пистолетом, перешагнул через трубу и очутился в кубическом помещении, залитом тусклым желтым светом.

– Быстрее! – сказал ему худой и жилистый, как корень эвкалипта, охранник.

Перед капитаном распахнулась еще одна дверь, и он вошел.

Открывшееся помещение было треугольной формы. Там, где стены сходились углом, стоял стол с телевизором и маленьким пультом. Возле походной койки стоял начальник бункера джелалмалим – подполковник Джубб – и задумчиво жевал бетель. Круглое лицо его выражало безграничное спокойствие, и Абдулхарун в который раз поразился тому, как внешность может противоречить характеру.

– Какого дэва вам от меня нужно, бенбей? – резко сказал начальник тюрьмы, в то время как лицо его оставалось безмятежным и сонным. – Почему не предупредили заранее? Свободен! – рявкнул он охраннику.

Горилла в черной форме безмолвно исчез за бронированной дверью.

– Ну? – Джубб окинул Абдулхаруна взглядом. – Что у вас? Побыстрее, мне некогда.