Черный Стрелок

Буфетчица поставила на стол блюдо с горой бутербродов, деревянный бочонок с пивом.

– Я туда чешского налила, – сообщила она. – Правильно, Мишенька?

– Молодец! – Миша похлопал ее по жирной спине.

Буфетчица зарделась.

Алеша волком набросился на бутерброды. Неудивительно. С самолета ничего не ел.

– Не помешаю?

Шелехов даже вздрогнул: у стола стоял Клим.

– Садись, – кивнул Миша, но радости особой не выразил. – Глаша, кружку. Как там, в зале? Кипиш?

– Да нет, – Клим налил себе пива. – Фимка их почти уболтал.

– Значит, сейчас сюда набегут, – недовольно произнес Миша.

– Не набегут. Генеральный команду дал: чтоб водки в буфете не было!

– Неглупо, – кивнул Миша. – Ладно, Клим, короче: чего тебе от меня надо?

– От тебя – ничего.

Клим усмехнулся, не разжимая губ. Кожа на его изрезанном морщинами лице собралась жесткими складками. Алексей подумал: он старше, чем кажется.

– От тебя – ничего. Вот, захотел на шелеховского сынка глянуть поближе. Не против?

– Поглядел? – недовольно спросил Миша.

– Угу.

– И как?

– Похож, – Клим засмеялся, зубы у него были черные.

– Вы были другом моего отца? – спросил Алеша. – Извините, я вас не очень помню…

– Другом? Нет. Куда уж нам, бродягам! – серые глаза в оплетке морщин, не мигая, глядели на Шелехова-младшего. – Но уважал. Так что, паря, если беда какая, – приходи. Помогу.

– Ты, Клим, давай кончай гнать! – сердито перебил Миша. – Без тебя управимся, понял?

– Мишка, Мишка, где твоя улыбка? – Клим поднялся, похлопал его по плечу, протянул Алексею руку. – До свиданья, Алеша.

Ладонь у него была жесткая и шершавая, как наждак.

– Ну, Клим! – Миша покачал головой, проводил взглядом высокую угловатую фигуру, залпом допил пиво. – Ну, волчара!

– А мне понравился! – сказал Алексей. – Он кто?

– Он – сила, – с уважением ответил Миша. – В большом авторитете. Селиван перед ним – на цырлах. Только Клим в стороне. Он такой: меня не трогай и я не трону. Лет двенадцать назад они втроем с Колькой Яблоком и Жекой Бессоновым четверых урлов замочили. Те, правда, сами на них наехали, всемером на троих, но времена тогда были строгие. Клим все на себя взял – и подсел на восемь лет. А Колька с Бессоном, по малолетке, условным отделались. Так я слышал. Бессон, кстати, с батькой твоим в одной школе учились. Ладно, пошли к нашим, а то Стена вонять будет, что я тебя без спросу увел.

* * *

– Медведев на проводе, – почтительно сообщил Хлебалову секретарь. – Очень гневается.

– Гневается, говоришь? – Хлебалов усмехнулся. – Это хорошо. Значит, дозрел. – Николай Григорьевич снял трубку. – Слушаю тебя, Руслан Васильевич!

– Ты, Хлебалов, совсем зарвался! – взъярилась трубка. – Ты когда деньги переведешь? Или я не для тебя покупаю? Ты гляди у меня! Если завтра денег не будет, считай – ты уже не в доле, понял, Хлебалов? Тогда весь пакет – мой.

– Погоди, Руслан, не кипятись! – примирительно пророкотал Николай Григорьевич. – У нас масштабы не ваши, два миллиона собрать – не сто тысяч. Время требуется. А с чего, кстати, такая спешка?

– С того, что мы не одни на рынке! С того, что Сурьин, стервец, уже клинья подбивает. Представляешь? Я, лично я, все пробил! Все кредиты подготовил – а этот, мать его, на готовенькое! Как тебе, а?

– Несправедливо, – согласился Хлебалов. – А что, бумаги уже подписаны?

– Подписаны! – рявкнул Медведев.

– Ты не нервничай, – произнес Николай Григорьевич. – Береги сердце, ты нам нужен. А деньги я уже приготовил, как раз завтра собирался перевести. Ну раз такая спешка, скомандую банку, чтоб немедленно.

– Скомандуй! – буркнул Медведев. – А то без тебя обойдемся!

– Руслан Васильевич! – укоризненно произнес Хлебалов. – Зачем вы так? Разве я вас когда-нибудь подводил?

– Только попробуй! – рыкнул собеседник и бросил трубку.

– Ну как? – обеспокоенно спросил секретарь.

– Отлично! – Хлебалов довольно улыбнулся. – Свяжись, Фома, с банком: пусть переводят.

– А не рискованно, Николай Григорьевич? Останемся без свободных средств…

– Ничего. Медведев нынче наглый. А раз наглый, значит, сила есть. Как там Булкин?

– Мечется. Ширгородским ментам плешь проел.

– Не догадывается, что девка его у нас?

– Вроде нет.

– Это хорошо. А то, ишь, козел игривый, жениться надумал! И всю комбинацию мне засрать! Ничего. Пусть бегает. Чем больше бегает, тем меньше о собственной безопасности думает. Через пару дней будем валить. Пусть Юматов организует. А там выдам девку за Лешку – и порядок.

– А не заартачится?

– Кто? Девка? А психологи на что?

– Нет – Алексей.

– Не заартачится, – уверенно ответил Хлебалов. – Я ж тебе сказал: психологи на что? Мне еще полгода назад все просчитали. Давай, Фома, звони в банк. А потом Юматову. Пусть доложит, что в Кургане. А потом начальника угро ко мне вызови. И мэра. Пусть землю хоть до Австралии выроют, а убийцу Яблока мне найдут. Жопой чую, не в Николая – в меня целили! Только с мэром ты, Фома, поделикатней. Он у нас дурак, но обидчивый. Взбрыкнет – менять придется. А это хлопотно.

– Понял, Николай Григорьевич. Разрешите идти?

– Иди, Фома. Действуй.

Глава третья

Первый этаж, как явствовало из таблички, занимал «Информационный центр завода „Металлист“». Квартира генерального директора Чижика – на втором, верхнем, этаже дома, расположенного по соседству с точно таким же особняком, в котором восемь лет назад жили родители Алеши Шелехова. Вон он, виден из окна: металлическая штанга поперек дверей, железные ставни на окнах.

«Законсервирован», как выразился Хлебалов. «Вырастешь, сказал, вскроешь и будешь жить. Не захочешь жить – продашь».

«Продам», – подумал Алексей.

Дом его пугал. Прошлым. За восемь лет Алеша постарался «забыть» маму, отца… Потому что помнил, как худо было первое время. Как хотелось забиться куда-нибудь в угол и тоже умереть…

«Потерпи, – успокаивал его дядя Фима, после катастрофы забравший мальчика к себе. – Перетерпишь – полегчает».

Так и вышло. Но бередить старую рану все равно не хотелось.

В дверь постучали. Алеша спрыгнул с подоконника.

– Открыто, – крикнул он.

Двери он не запирал. По школьной привычке – «не положено».

Вошел Миша.

– Стена зовет, – сказал он. – Пошли.

Застенов, Чижик и Юматов сидели на первом этаже, в холле «Информационного центра» перед метровой ширины телевизионным экраном и смотрели «Ширгородские новости». Вице-губернатор вещал о новой экономической программе. Юматов и Чижик обменивались репликами, из которых явствовало: эта программа серьезно подымет уровень жизни вице-губернатора, его непосредственного начальника и еще нескольких приближенных к губернской власти. Вице-губернатор сыпал умными словами: «лизинг», «консалтинг», «секвестирование». Последнее относилось к городскому бюджету, в частности, таким его отраслям, как образование и здравоохранение. Даже не слишком искушенный в русской экономике Шелехов понимал: бодрый тон вице-губернатора никак не соответствует прискорбному для жителей Ширгорода содержанию речи. Правда, Алексей владел английским и знал, что такое секвестирование, а среднестатистический ширгородец – нет.

– Алеша, – сказал Юматов, отвлекшись от телевизора. – Николай Григорьевич просил тебя срочно приехать. Собирайся, хорошо?

– Все мои вещи – в машине дяди Вени, – ответил Шелехов. – Могу поехать прямо сейчас.

– Вот и отлично! – одобрил Юматов. – Сергей Иваныч, – он повернулся к Чижику. – Организуй Алеше пару проверенных товарищей в сопровождение и машину.

– Дядя Фима! – возмутился Алексей. – Что я, ребенок? Сам до Никитска не доеду? Только машину дайте.

– Алеша, мне будет спокойнее, если…

– Ефим, брось! – неожиданно встал на сторону Алеши Застенов. – Никто его не обидит. Чижик, у тебя «свободный» ствол есть?

– Что за вопрос! Сейчас будет!

Генеральный директор вышел.

– Машину возьмешь мою, – сказал Застенов. – Она проверена. Держи ключи. Там, кстати, телефон встроенный, если что.

Вернулся Чижик, положил на стол пистолет Макарова, кобуру и заверенный бланк разрешения.

– На кого заполнять? – спросил он.

– На него, конечно! – Веня кивнул на Алексея.

– Ему ж восемнадцати нет! – заметил Чижик.

– Не ерунди! Я ему свою машину доверяю, а то – какой-то ствол!

– А может – не надо? – осторожно сказал Алеша.

– Надо, надо! Мы все, считай, на военном положении. Давай, парень, опоясывайся. По дороге не заблудишься?

– Нет.

– Ну и отлично!

Увидев знак поворота, Шелехов сбросил скорость. Ага, а вот и сам поворот. А вот и сюрприз! За поворотом поперек дороги стояли два джипа. Объехать невозможно: с обеих сторон к асфальту вплотную подступал лес. Молодой лес: густая лиственная поросль, какая обычно отрастает после пожаров.

У джипов паслись четверо автоматчиков и милиционер.

Алексей затормозил, подумал о лежащем в кармане пистолете с не совсем законным разрешением…

«Позвонить дяде Вене? – подумал он. – Или дать задний ход? Несколько секунд – и он уже за поворотом… А почему я должен бежать? – мысленно возмутился он. – Я еду домой, в Никитск и пошли они все…»

Алексей подал машину вправо, остановился впритык к придорожному кустарнику и вылез из машины. Просто чтобы показать себе: я не боюсь.

На автоматчиках была универсальная пятнистая форма. Их сытые наглые морды контрастировали с озабоченной физиономией милиционера, похожего на пожилого хорька.

– Попрошу документы, – дребезжащим голосом произнес милиционер. – Что везете? Оружие есть? Кто еще в машине?

– Погоди, Петя, – пресек его скороговорку один из автоматчиков. – Это ж Стены «мерин». Токо чёй-то я тя не припомню, пацан. Обзовись.

– Шелехов, – ответил Алексей. – Еще вопросы будут?

– Не-а! – квадратная морда автоматчика изобразила улыбку. – А чё без охраны?

– А что, есть проблемы? – сухо спросил Алексей. – Кого ловите, ребята?

– Ребята в садике в песочек играют, – недовольно буркнул один из автоматчиков.

– Да, – сказал Шелехов. – А ловят триппер, это я уже слышал. Я что, непонятно спросил? – он постарался придать голосу жесткость, скопировав интонацию Застенова.

– Бегунка одного шустрого стережем, – миролюбиво сообщил первый автоматчик. – По пути никто пеший не попадался?

– Нет. А что, лесом нельзя пройти?