Айсберг в джакузи

— Клавдия Ивановна успела сказать мне в больнице, что она кого-то здесь узнала…

— Здесь?  — переспросил Симон.

— Да, на празднике у Ламаров,  — ответила Анна, понимая, что ей вряд ли поверят.

— Прямо вот так, первый раз в Австрии, в этой семье и сразу кого-то узнала?  — усмехнулся полицейский.  — Может, она сказала: «Ой, какая богатая семья, здесь все как родные, хорошо ты пристроилась»?

— Нет, господин полицейский, это прозвучало не так. Она сказала, что сама очень удивлена, но один человек ей показался знакомым, вернее, она высказалась, что где-то с ним уже встречалась.

— Клавдия Ивановна пила вино?

— Она вообще не пьет,  — сухо ответила Анна, понимая, что ее первоначальная догадка, что ей не поверят, оказалась верна.

— А кого она узнала? Мужчину? Женщину?  — спросил Эрвин.

— Она не сказала, а я на ответе не настаивала, ей действительно могло показаться…

— Или вы сейчас придумали себе алиби, свалив вину на несуществующего незнакомца,  — «порадовал» Анну Симон.

— Эта девочка, к сожалению, не невеста моего внука, но я не позволю ее обижать,  — гордо вскинула голову Ариадна.  — У нас есть семейный адвокат и штат юристов, и…

— Что вы, госпожа Ламар, я и не думаю задерживать госпожу Юмашеву. Я просто попросил ее не покидать страну.

— Я все понял, мы можем идти?  — спросил Эрвин и получил утвердительный ответ.

«Даже сейчас, когда случилось такое горе с близким мне человеком, я не перестаю отмечать, насколько красив Эрвин»,  — с некоторым раздражением подумала Аня, стоя на улице перед Ариадной и ее внуком.

— Ладно,  — на нее напало косноязычие,  — хотя я ни в чем не виновата, все равно чувствую неловкость. Простите, если что… Давайте расстанемся друзьями. А вы, Ариадна, цените, что ваш внук идет на такие жертвы, на обман ради вас. Он вас действительно очень любит и переживает…

Ариадна расплылась в самой дружелюбной улыбке.

— Вы как дети, честное слово! Ты заступаешься за Эрвина, он в полиции за тебя. Так вы далеко зайдете…

— Но точно не под венец,  — уточнила Анюта, встряхивая головой и осматриваясь.  — Не посоветуете мне хорошую, но не очень дорогую гостиницу?

— Зачем? К тебе едут друзья?  — спросил Эрвин.  — Думаю, я смогу разместить их у себя в доме.

— Эрвин, какие друзья? Опомнись! В гостиницу я переезжаю на время, пока Клавдия Ивановна не очнется и нам не разрешат уехать.

— Аня, я тебя не отпущу! Какая гостиница? О чем ты? Ты останешься у нас в доме!  — вполне искренне проговорил Эрвин.

— На каком основании? Все открылось.

— На основании того, что именно я впутал тебя в это дело и считаю своим долгом помочь тебе,  — сказал Эрвин.

— А он, между прочим, прав,  — задумалась Ариадна Львовна.  — Слушай его, дочка. Да и мне надо как-то реабилитироваться перед тобой. А то еще подумаешь, что столкнулась с семьей лгунов. Короче, не возражай, едем к нам!  — звякнула дорогими бусами Ариадна Львовна и лихо махнула рукой в ажурной перчатке, словно вызывая карету с возницей. Аня невольно вздрогнула, от этой дамочки можно ждать чего угодно, в этом они уже убедились.

Глава 10

Для Ани начались самые длинные дни. Она чувствовала себя совершенно лишним человеком в доме Ламаров. Все ей было неудобно и немило. Несмотря на то что Эрвин делал все, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, Анну его внимание убивало еще больше. Подсознательно она боялась привязаться к нему, ведь уже выяснилось, что им ничего не светит. О состоянии здоровья Клавдии Ивановны не было никаких известий, увидеть ее Аня тоже не могла. Успокаивал только один момент: Симон посадил у палаты свекрови круглосуточную охрану, правильно рассудив, что если с ней уже поступили столь бесчеловечно, то вполне могут повторить попытку. Эрвин, как и обещал, оплатил лечение Клавдии Ивановны, и Аня убедилась в его порядочности.

— Вот мы и в Вене!  — радостно заявил Эрвин, помогая Анне выйти из машины.

В один из дней, когда им было абсолютно нечего делать, он пригласил ее в поездку по австрийской столице.

— А то мне неудобно, пригласил тебя в гости….

— И каким способом!  — напомнила ему Аня.

— Вот-вот, и способ был не ахти! И ждали тебя здесь одни неприятности. Не хочу, чтобы сложилось неверное представление о моей стране. Поэтому приглашаю тебя на целый день, а может быть, на несколько дней для того, чтобы познакомиться с Веной, посетить знаменитую оперу, посидеть в кафе.

— Туда тоже поставляют вино Ламаров?  — поинтересовалась Аня, и ее юмор был оценен веселым смехом Эрвина.

— Нет, там мы будем пить исключительно кофе  — один из самых удивительных напитков на земле,  — блеснул он глазами.

— Не знаю, что и сказать…  — нахмурилась она.  — Свекровь в больнице, а я поеду развлекаться.

— Мы поедем просто развеяться, и, если хочешь, наша поездка будет носить только познавательный характер, без тени веселья и разврата.

— Это радует.

— Сидя в доме, ты все равно не поможешь своей родственнице. А если будут какие-то изменения в ее состоянии, нам сразу сообщат,  — уговаривал ее Эрвин, и, конечно же, Анна не смогла противостоять его чертовскому обаянию и приняла приглашение.

И вот утром они очутились в самом центре Вены.

— Что будем делать?  — Чувствовалось, что Эрвин был готов на многое ради своей спутницы, и ей это льстило. Хотелось пококетничать, пожеманничать и показывать пальчиком на все, что ей понравится, и капризно надувать губки. А ее ухажер явно пойдет на все, чтобы ублажить свою даму.

Погода располагала к пешей прогулке: небо без единого облачка, нежное и ласковое солнце и легкий, свежий ветерок.

— Думаю, что для начала прогуляемся пешком,  — ответила на вопрос Аня и уверенно зашагала по мостовой. Для этой прогулки она надела светло-голубые джинсы, плотно облегающие ее фигуру, красную кофточку-поло. Завершали ансамбль красные лакированные туфли на толстых, но высоких каблуках, выбранные исключительно из-за красоты, так как для прогулки они были неудобны. Эрвин выглядел как всегда, словно заморский принц,  — в костюме кремового цвета и модной рубашке из льна.

— Я так рад,  — лучились его глаза.

— Чему же ты рад?  — лукаво спросила она.

— Наконец-то мы остались вдвоем, можем наслаждаться обществом друг друга.

— Звучит заманчиво, учитывая, что мы должны быть как минимум влюблены друг в друга,  — ответила Анна.

— А мы влюблены!  — уверенно заявил Эрвин.

Они шли по узким, петляющим улочкам центра города, и Эрвин взахлеб рассказывал о зданиях, памятниках…

— Центр города, а дышится легко,  — отметила Аня, рассматривая свой стройный силуэт в зеркальной витрине магазина. Она нравилась себе, а еще больше ей импонировали взгляды, которыми одаривал ее Эрвин.

— Вена  — город, где площадь садов и парков превышает количество заасфальтированных участков, а на каждого ее жителя приходится несколько деревьев.

— Понятно, господин профессор, почему здесь такая концентрация кислорода в воздухе. Думаю, что на то количество людей, которое проживает в Москве, придется перенести все деревья из сибирских лесов, чтобы создать такую же насыщенность кислородом.

Старинные здания, мимо которых они проходили, были выдержаны в одном стиле, и только разномастные вывески по первым этажам домов, где размещались магазины и офисы, нарушали общую идиллию. Не сговариваясь, молодые люди заглянули в кафе.

— Может быть, здесь не очень хорошая вентиляция, но зато это самая старая кофейня в Вене, хранящая свою историю и традиции. Сюда водят туристов, чтобы они оценили знаменитый кофе и фирменные пирожные.

После таких многообещающих речей Анна не смогла устоять перед кусочком шоколадного торта и кофе по-венски. Последнее называлось меланж: специфический вкус кофе несколько сглаживался добавкой горячего молока. Выпечка являла собой шедевр кондитерского искусства. Анна обратила внимание на внутреннее убранство заведения. Стены были светло-песочного цвета, словно цвет яичного бисквита, с белоснежных потолков неправильной формы свисали роскошные старинные люстры. Пол был мраморный из разноцветной плитки. За маленькими круглыми столиками на неудобных, на первый взгляд, стульях сидели посетители. Не было толпы, но и свободных мест не наблюдалось. Анна с удовольствием разглядывала пожилые пары, которые проводили здесь время за чашкой дымящегося кофе и свежей газетой.

— Какие вы, однако, гурманы. Придаете еде большое значение, причем не для того, чтобы насытиться, а для того, чтобы сидеть вот так часами и получать удовольствие,  — отметила она,  — будь то от вина или от кофе….

— Пожилые люди заслужили отдых, да и вообще жизнь здесь более размеренная, чем в Москве, поэтому ты чувствуешь себя не в своей тарелке.

— У вас и студенты позволяют себе больше свободы.

— У нас студенты не пьют пиво,  — поднял бровь Эрвин.

— Согласна, кофе куда лучше пива,  — признала Анна, облизывая с верхней губы молочную пену.

— Заметь, в Вену ежегодно приезжают много туристов, молодых парочек. Именно они так праздно шатаются по городу и заполняют многочисленные кафе нашей столицы,  — говорил Эрвин, уплетая пирожное со свежими фруктами.

Вдоволь насладившись уютной обстановкой старинного кафе, молодые люди отправились дальше. Эрвин буквально заставил Анну зайти в ювелирный магазин, где приобрел для нее колье из черного жемчуга и такие же серьги, в которых жемчужины были собраны в большие кольца. Наотрез отказавшись от посещения магазинов, Анна увлекла Эрвина в большой парк с ухоженными газонами, большими раскидистыми деревьями, с разнообразными цветами на клумбах. Анна просто зааплодировала от восторга, увидев пруды с утками и лебедями.

— Какая красота! Боже, какие птицы!

Между тем птицы собирались стайками у берега, посматривая на прогуливающихся у берега людей.

— Они есть хотят! Эрвин, купи что-нибудь из хлебных изделий… тьфу! Хлеба купи!  — попросила она, горя желанием покормить птиц.

А уж когда она увидела рядом с грациозным белым лебедем маленького серенького, совсем невзрачного лебеденка, она завизжала от удовольствия.

— Ой, какая прелесть! Какая лапочка! Смотри! Мама его не отпускает от себя, оберегает, сама и кормить, наверное, будет!

Эрвин не один раз бегал в ближайший магазин и приносил хлеб. Анна же с детским восторгом и непосредственностью отщипывала кусочки от батона и бросала в воду. Утки вели себя, как воробьи на суше, а лебеди отгоняли их и дружно поглощали предлагаемые яства.

— Смотри, Эрвин! Ты видишь, как мама-лебедь заботится о своем птенчике! Она ухватила большой кусок хлеба, мочит его в воде и дробит своим клювом на мелкие крошки, чтобы этот серый неуклюжий комочек смог полакомиться! Какая любовь!

— Это инстинкт,  — возразил Эрвин.

— Вы  — сухарь, господин! Он такой маленький и невзрачный, а вырастет в самую красивую, грациозную птицу! Это фантастика!

— У тебя горят глаза!  — любовался Ламар Аней.  — Тебе так нравятся лебеди? А если я пообещаю тебе дом с собственным озером, где будут плавать эти птицы, ты станешь моей женой?

— Ради птиц?  — улыбнулась Анна.  — Я вообще люблю животных.

— Я могу организовать тебе зоопарк!  — пообещал Ламар.

— Лучше открой приют для бездомных животных.

— В моей стране их нет.

— На моей родине,  — пояснила она.

— Я согласен. Будь моей, Анна!

— Я сейчас не готова ответить, но…

— Что?

— Обещаю подумать… все-таки Вена  — действительно романтический город, раз я уже так смягчилась,  — ответила она, невольно опять отмечая, насколько он красив и просто сексуально привлекателен. «Ломаюсь, а ведь умом понимаю, что в нем моя погибель, как у Кощея Бессмертного смерть в иголке, так моя  — в нем».

К гладкой поверхности пруда приблизила нос весьма добродушная псина породы лабрадор, при этом она приветственно махала хвостом. Но лебедь-мама сразу напряглась, расправила крылья, изогнула шею и грозно зашипела. Она предупреждала пса, который, кстати, даже не лаял, чтобы он не вздумал приблизиться к ее дорогому серому комочку. Миролюбивая собака и не думала посягать на его жизнь, а только хотела познакомиться поближе, но была отозвана здравомыслящим хозяином. Анна вволю налюбовалась птицами, и они продолжили прогулку по аллее.

— Что это за парк?  — спросила Аня.

— Обычный городской парк,  — ответил Эрвин.

— А-а… один из тех, что насыщает кислородом Вену? Как же уходить отсюда не хочется,  — вздохнула Анна,  — просто отдыхаешь душой и телом.

— Значит, и мужчина с тобой рядом хотя бы не портит тебе настроение?  — робко поинтересовался Эрвин.

— Да, не портит…  — кивнула Анна, пряча улыбку.

— Мы можем продлить удовольствие, давай посидим вон в том летнем кафе,  — предложил Эрвин, указывая рукой в сторону.

В тени многовековых лип и тополей рядом с красочными клумбами и мраморными фонтанчиками стояли изящные столики на кованых ножках, за которыми сидели отдыхающие. В стороне резвились две ухоженные маленькие собачки. За одним из столиков устроился мужчина в национальной австрийской одежде, он мелодично играл на аккордеоне, украшенном перламутром.

— Придется выпить еще кофе,  — предупредил Эрвин.

— С удовольствием,  — ответила она,  — в таком райском местечке, при такой погоде, да на улице.

Сказано  — сделано. Анна с облегчением вытянула уставшие ноги и даже скинула туфли, виновато посмотрев на своего спутника.

— Я же не на светском мероприятии,  — извинилась она.

— Ты думаешь, я бы почувствовал неловкость за твое поведение?  — удивился Ламар и, внезапно встав на колени, стал массировать ей ноги.

Анна покраснела.

— Эрвин, прекрати!

— Сейчас разомну тебе мышцы….

К ним приблизился официант в длинном клетчатом фартуке, с любезной улыбкой на лице.

— Молодые люди?