Нелюдь

* * *

Сегодня восьмилетняя Оля заблудилась в лесу. Родители укатили на курорт, сбагрив девочку бабушке в деревню, которая располагалась в тридцати километрах от Н-ска. Они поступили более чем легкомысленно, так как бабушка, Татьяна Григорьевна Козлова, гнала самогонку и ежедневно дегустировала свое зелье, причем до такой степени, что к середине дня едва держалась на ногах. На внучку ей было абсолютно наплевать, и Оля оказалась предоставлена сама себе. Хочешь на речку – пожалуйста! Желаешь в лес за ягодами – на здоровье! Бабка и не спросит, да и не заметит скорее всего. Сверстники завидовали такой свободе, чем Оля страшно гордилась. Но сейчас девочка впервые пожалела, что ходила гулять одна, без взрослых. Лес казался страшным, зловещим. Вокруг не было видно ни одной живой души. Лучи солнца едва пробивались сквозь густую листву деревьев. Под ногами хрустели опавшие ветки. Кое-где попадались непроходимые заросли, и Оля испуганно шарахалась от них в сторону. Быть может, там прячется серый волк, леший или злая Баба Яга, которая кушает маленьких детей! Выйдя на небольшую полянку, девочка уселась на траву и, уткнувшись лицом в худые коленки, горько заплакала...

Заслышав поблизости чьи-то шаги, Оля встрепенулась.

– Дяденька, вы отведете меня домой? – с робкой и радостной надеждой спросила она.

Девочка не успела понять, что произошло. Тело пронзила острая боль, и начался кошмар...

Выехав из города, он долго гнал машину по шоссе, затем свернул на ухабистую проселочную дорогу. «Скоро... уже скоро!» – колотилось в голове. Низ живота покалывали тоненькие холодные иголочки. Почему-то он был твердо уверен – сегодня обязательно повезет. Жертва где-то рядом. Маньяк чувствовал ее запах. «Здесь», – сказал внутренний голос, и он резко затормозил возле узкой тропинки, ведущей в глубь леса. Аккуратно заперев двери, он зашагал по тропинке, лихорадочно дрожа и сжимая в кармане нож. По лбу струился грязноватый пот. На губах пузырилась пена. Если б кто встретил его сейчас, то поразился бы дикому, безумному взгляду, какой бывает, пожалуй, только у бешеных собак. Предчувствие не подвело убийцу. Рядом за кустами послышался детский плач. Увидев маленькую девочку в дешевом ситцевом платьице, он полностью потерял над собой контроль. Завывая, как гиена, маньяк бросился на ребенка, нанося беспорядочные удары ножом. Урча и пуская слюни, лез руками в половые органы, откусил нос, губы, кончик языка. Уже мертвую изнасиловал, но этим не удовлетворился и, расчленив ножом истерзанное тельце, разбросал внутренности по поляне...

К своему магазину он подъехал около восьми часов вечера. Покупателей внутри не было.

– Какая сегодня выручка? – строго спросил он продавца.

Тот в ответ смущенно развел руками:

– Извините! Сам не пойму, в чем дело, но...

– Безобразие! Абсолютно не умеешь торговать, – заскрипел зубами коммерсант. Хорошее настроение быстро улетучилось. – Будешь работать хоть до утра и, если миллиона не наберешь, можешь считать себя уволенным, а я прослежу. Вдруг ты жульничаешь?

После одиннадцати, когда закрылось большинство конкурирующих магазинов, торговля пошла оживленнее. Брали главным образом водку. К полуночи толпа страждущих буквально заполонила магазин. Проинструктировав напоследок продавца, он собрался ехать домой, как вдруг услышал знакомый голос:

– Хороший у тебя медальончик! Узнаешь меня, Вонючка?

Глава 10

ИЗ ПОКАЗАНИЙ

гр. КУЗЬМИНА АЛЕКСАНДРА ВАСИЛЬЕВИЧА,

1958 г. РОЖДЕНИЯ, ЖИТЕЛЯ г. Н-СКА,

ПРОЖИВАЮЩЕГО ПО АДРЕСУ...

...В среду, ...08.1994 г., около 12 или 13 часов дня я стоял у продовольственного магазина на улице Планерной в надежде встретить кого-нибудь из знакомых, чтобы одолжить у них денег для покупки спиртных напитков. Мальчика, изображенного на фотографии, я хорошо запомнил. Он жадно разглядывал витрину с продуктами и, похоже, очень хотел есть. Я был бы рад ему помочь, но в кармане давно нет ни копейки, т.к. временно не работаю. Потом подъехала машина белого цвета. Марку назвать не могу, поскольку в автомобилях не разбираюсь. Номера не запомнил. Сидевший в машине мужчина подозвал мальчика, обещал накормить и предложил поехать с ним.

Мужчину точно описать не смогу. Помню только, что лицо у него продолговатое, глаза желто-зеленые, какого-то грязноватого оттенка, а на шее маленький золотой медальон. В форме черепа или нет – не знаю.

* * *

Когда Александр Беляков закончил допрос Кузьмина и оформил все надлежащим образом, время близилось к полуночи. Он вышел на улицу и медленно побрел по направлению к своему дому. Раскаленная августовская духота, мучившая его весь день, спала. Дул прохладный ветерок. В бездонном черном небе крохотными голубоватыми точками светились звезды. Александр чувствовал неимоверную усталость, ноги словно налились свинцом. Голова гудела, как трансформатор. Сегодня он не успел пообедать и сейчас с тоской вспомнил, что дома в холодильнике нет практически ничего съестного. Беляков жил один. Женой обзаводиться не спешил, мать умерла год назад, а отец сгинул бесследно, когда Саша был еще ребенком.

«Ладно, как-нибудь перекантуюсь до утра», – подумал он, сворачивая в полутемный переулок, с грехом пополам освещенный подслеповатыми фонарями. Нарваться на малоприятную встречу с подвыпившими хулиганами Александр не боялся: во-первых, он хорошо владел рукопашным боем, а во-вторых, «желто-зеленые глаза грязноватого оттенка, продолговатое лицо». В свое время он видел этого человека, но где? Когда?

Неожиданно Александр заметил неоновую вывеску и гостеприимно распахнутую дверь коммерческого магазина. Вывеска гласила, что здесь помимо водки продаются еще и продукты. Голод с новой силой скрутил внутренности.

«Куплю хоть кусок колбасы», – решил Беляков, заходя вовнутрь. Витрина не поражала богатством ассортимента: дорогие, с аляповатыми наклейками импортные консервы самого низкого качества, печенье да сыр не первой свежести, вот и все продукты. Главным товаром являлось спиртное: водка, пиво и ядовитого цвета ликеры. Разочарованно вздохнув, Беляков уже собрался уходить, как вдруг услышал странно знакомый голос, принадлежащий хозяину магазина, который барственным тоном давал последние наставления продавцу:

– Закроешь, только когда в кассе будет миллион, не меньше, иначе уволю! В стране безработица, найти замену несложно! Вопросы есть? Прекрасно!

Говоривший отвернулся от прилавка, направляясь к выходу, и Беляков наконец узнал его. Это был Олег Краско, с которым Александр когда-то учился в одном классе. Краско получил в школе кличку Вонючка, поскольку от него постоянно разило потом и прокисшей спермой.

Кроме того, Олег страшно любил ябедничать и заслужил за это единодушную ненависть одноклассников, но не только за это. Было в Краско нечто невыразимо поганое, отталкивающее, гнездившееся в злых грязно-желто-зеленых глазах, проскальзывающее в слащаво-подхалимских манерах поведения. Казалось, что душа его воняет во много раз сильнее, чем тело. Ребята даже бить Олега брезговали, словно опасаясь запачкаться. Однако как-то раз Белякову все же пришлось начистить физиономию Краско. Они заканчивали тогда седьмой класс. Незадолго до начала летних каникул внезапно умерла от разрыва сердца Мария Васильевна, учительница математики. В школе тайком поговаривали, что виновница случившегося – старшая дочь, спутавшаяся с дурной компанией и к семнадцати годам превратившаяся в законченную шлюху и алкоголичку.

Мария Васильевна была одним из тех немногих педагогов, которых ученики по-настоящему любят. Она не отличалась особой строгостью, но и не поощряла бездельников. Всегда спокойная, выдержанная, с умными добрыми глазами, Мария Васильевна внушала уважение даже закоренелым балбесам.

На похороны собралась почти вся школа. Стоял теплый майский день. Легкий ветерок шелестел молодой весенней листвой кладбищенских деревьев. В ослепительно голубом небе ярко светило солнце. Беляков мрачно шел за гробом, с трудом сдерживая слезы. Он никогда не отличался особой сентиментальностью. Загнись, например, завуч Ройтман, похотливый старикашка, любивший как бы по ошибке заходить в женский туалет или под предлогом объяснения урока лапать старшеклассниц, Александр ни капли бы не расстроился, но сейчас...

«Господи! Почему хорошие люди так рано умирают, а всякое дерьмо живет до глубокой старости?!» – горестно думал он. Остальные ребята испытывали похожие чувства. Гроб поставили возле могилы. Начались торжественные речи. Женщины плакали, мужчины украдкой вытирали глаза. Мария Васильевна неподвижно лежала в гробу. Лицо ее выражало непомерную усталость. Внезапно Александр перехватил жадный взгляд Краско, устремленный на покойницу. Желто-зеленые глаза Вонючки светились, как горящая в ночи помойка, руки дрожали, а тонкий язык то и дело облизывал блеклые губы. Белякова захлестнула волна отвращения.

Когда могилу начали засыпать землей, Краско, воровато оглядываясь, поспешно зашагал в глубь кладбища. Движимый неясным предчувствием, Александр последовал за ним. Спрятавшись за высоким гранитным надгробием, Олег торопливо расстегнул штаны и принялся лихорадочно онанировать.

Александр на мгновение замер, шокированный отвратительным зрелищем. Между тем Краско, прерывисто дыша, продолжал свое гадкое занятие. Неожиданно он застонал, закатив глаза. Сперма брызнула прямо на памятник...

«Мразь! Ублюдок! Сволочь!» – рычал опомнившийся Беляков, безжалостно лупя визжащего мерзавца. Возможно, он забил бы Олега насмерть, но тут подоспел директор школы вместе с учителем физкультуры. Вдвоем они с трудом оттащили разъяренного Александра от окровавленного Краско.

– Все расскажу отцу! Он вам устроит! – злобно шипел тот, бегая глазами. Тонкие губы ощерились, на кончике носа висела кровавая сопля, из расстегнутой ширинки торчал багровый член. Отец действительно устроил! Белякова едва не выгнали из школы. Удержался он там лишь благодаря заступничеству директора, знавшего истинную подоплеку случившегося...

...Воспоминания вихрем пронеслись в голове Белякова, он хотел уйти, избегая неприятного общества, но внезапно замер, как охотничья собака, почуявшая дичь... Удлиненное лицо, желто-зеленые глаза грязноватого оттенка. И, главное, на шее Краско висел маленький золотой медальон в форме человеческого черепа!

«Хороший у тебя медальончик! Узнаешь меня, Вонючка?!» Олег вздрогнул, словно от пощечины. В глазах мелькнул ужас, и Александр отчетливо понял: «Это он! Он, тот самый «вампир»!»

– А, привет! – немного справившись с собой, протянул Краско. – Давно не виделись. Как поживаешь?

Не отвечая ни слова, Беляков развернулся и вышел на улицу. Завтра же надо под любым предлогом задержать мерзавца, устроить очную ставку с Кузьминым, взять анализы крови, спермы... Все, «вампир», отыгрался!

* * *

Краско тоже догадался, что его раскусили. В животе похолодело, тело покрылось испариной, кровь бешено запульсировала в висках. Он слышал краем уха, что Беляков работает в прокуратуре, и понимал – про золотой череп тот напомнил неспроста. Значит, проклятая девка заметила в траве медальон, вернуться за которым Олега побудила врожденная жадность. Теперь арестуют, вытянут признание, поставят к стенке! Краско всхлипнул.

«Убей его! – прозвучал в голове голос Повелителя. – Убей, и все будет нормально!»

«Да! Да! – прошептал себе под нос Краско. – Именно так! Но каким образом? Белякову не десять лет, и он пришибет меня, как комара! Ну, конечно же! Машина!»

Возле магазина стоял принадлежащий ему грузовик, на котором привозили товар. Олег поспешно забрался в кабину и трясущимися руками включил зажигание.

* * *

– Как его состояние?

– Трудно сказать! – неопределенно пожал плечами молодой черноволосый хирург. – До сих пор не приходил в сознание! Травмы тяжелые. Множественные переломы, трещина в черепной коробке... Мы делаем все возможное...

Сергей Орлов глубоко вздохнул. Он с первого взгляда почувствовал к Белякову искреннюю симпатию. В больничном коридоре пахло лекарствами. В ближайшей палате кто-то глухо стонал. Проходившая мимо медсестра кокетливо улыбнулась симпатичному светловолосому старшему лейтенанту, но тот не обратил на нее ни малейшего внимания.

– Беляков постоянно бредит! – продолжал тем временем врач.

– Бредит?! Что он говорит? – встрепенулся Орлов.

– Большую часть слов разобрать невозможно, но постоянно упоминаются «школа», «магазин» и какая-то «краска».

– Краска?! Вы уверены?!

– Ну, не совсем, но по крайней мере нечто похожее.

– Я должен его увидеть!

– Это запрещено, мы...

– Я должен! У меня работа такая! – с нажимом произнес Сергей.

– Ладно... – смирился врач, – но только на две минуты, не больше...

Укутанный в белый халат и почти до самых глаз замотанный марлей, старший лейтенант пристально разглядывал изуродованное тело Белякова. Бинты, гипс, капельница, превратившееся в сплошной синяк лицо...

– Краск-к-к... – вдруг прохрипел Александр, не открывая глаз. И отчетливым, почти нормальным, полным ненависти голосом добавил: – Убийца!!!

– Вам пора, – напомнил врач.

– Да, да... Большое спасибо! – пробормотал Орлов.

В душе у него зашевелилось смутное предчувствие. Беляков даже на пороге смерти в бреду пытался донести до людей какую-то очень важную информацию.

Выйдя из больницы, Сергей уселся на стоящую в глубине сада лавочку и принялся напряженно размышлять:

«Школа... магазин... краска... убийца... Странный набор! Краска-убийца!.. Интересно! Впрочем, Беляков сказал «крас...» или «крас-к-к». Может, это фамилия, вернее, ее начало?! Тогда все встает на свои места. ...Краснов... Красин... Красильников... Красавченко и так далее и тому подобное... Иголка в стоге сена... Стоп, есть еще «школа» и «магазин». При чем здесь они? Чем занимаются в школе?! Правильно, учатся! Господи! Как я раньше не догадался?! «Школа – убийца». «Крас...» Похоже, Беляков знал какого-то убийцу, учившегося вместе с ним... какого? Вчерашний наезд весьма подозрителен, однако свидетелей нет... Лишь дедок, вызвавший «Скорую помощь», слышал вдалеке рев грузовика... ...Беляков узнал человека, сидевшего за рулем? Маловероятно! Ночью, в пустынном, почти не освещенном переулке... Тело отбросило далеко в сторону от проезжей части... Значит, машина мчалась с огромной скоростью. Где уже тут разглядеть лицо водителя! Убийца... Беляков не важняк[11], на котором одновременно висит добрый десяток дел. Он занимался только «вампиром», да и то косвенно, на подхвате... Вчера, слушая показания Кузьмина, Беляков странно морщился, будто пытался припомнить что-то или кого-то... Вслед за тем его сбила машина, а теперь «убийца – крас...». Боже, он имел в виду «вампира»! Так, а при чем здесь «магазин»? Беляков по дороге домой зашел, вероятно, в коммерческий магазин... Государственные в это время уже не работают... Там он встретил «вампира», с которым учился в школе и которого узнал по описанию Кузьмина...»

Словно подброшенный пружиной, Орлов вскочил на ноги. Он понимал – версия весьма зыбкая, основанная на догадках и бреде полумертвого человека, но шестое чувство подсказывало Сергею – она верна, нужно лишь добыть побольше доказательств, прежде чем высказывать начальству свои соображения...

Директор школы номер три Федор Михайлович Жилин сидел за столом у себя в кабинете, погруженный в невеселые думы. Обветшавшее школьное здание давно требовало ремонта, но денег не было. Не хватало и учителей. Старики уходили на пенсию или умирали, а молодежь не желала работать за нищенскую зарплату. Что же касается учеников...

...Если раньше курение обычных сигарет считалось серьезным проступком, за который сурово наказывали, то сейчас «милые детки» вовсю смолили анашу, глотали одурманивающие таблетки и нюхали различную гадость.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Федор Михайлович.

На пороге появился молодой светловолосый парень в летней рубашке и аккуратно отутюженных брюках.

– Старший оперуполномоченный Орлов, – представился он, предъявляя служебное удостоверение. – Я хочу задать вам несколько вопросов.

У директора екнуло сердце, похолодело внизу живота. Опять его питомцы что-нибудь натворили! Господи, как все это надоело!

Милиция, надо сказать, была частым гостем школы номер три. Ее ученики, особенно из десятого «Б» класса, то и дело влипали в разного рода скверные истории. Федор Михайлович замучился писать им характеристики и ходатайства о взятии на поруки. Интересно, какую очередную гадость сотворили «цветы жизни»?

– Я слушаю, – обреченно промямлил Жилин. – Задавайте вопросы!

– Я расследую дело о покушении на жизнь вашего бывшего ученика, сотрудника районной прокуратуры Александра Белякова, – сказал Сергей. – Он закончил школу в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году. Для начала мне хотелось бы поглядеть списки его одноклассников.

– Гм! – задумался директор. – Списки... А что именно вас там интересует?!

– Человек, фамилия которого начинается на «Крас...».

– Ольга Красильникова и Олег Краско, – незамедлительно выдал Федор Михайлович и добавил: – В списках нет нужды, я прекрасно помню этот выпуск.

Орлов внутренне напрягся. Вот оно! Все сходится!

– Расскажите, пожалуйста, о Краско! Что это за человек? – с трудом сдерживая волнение, попросил он.

Директор как-то странно посмотрел на Сергея.

– Н-да, – наконец промолвил Жилин. – Человек! Слишком лестное для Краско название!

– Почему? – встрепенулся Орлов.

– Этого субъекта дружно ненавидели все ребята и присвоили ему кличку Вонючка. Однажды во время похорон нашей учительницы Краско в тридцати шагах от гроба начал заниматься онанизмом прямо на чьей-то могиле. Беляков случайно застукал его и здорово избил. Насилу оттащили! Тогда Краско-старший, крупный партийный чиновник, устроил дикий скандал. Александра едва не выгнали из школы. Мне с трудом удалось спасти парня.

– Этот случай зафиксирован в каких-либо документах?! – пытаясь казаться равнодушным, поинтересовался Сергей.

– Конечно, нет! Папаша Олега пригрозил подать в суд за клевету, вышвырнуть меня с работы! Слава богу, удалось хоть Белякова вытащить!

– А еще на чем-нибудь мерзком Краско ловили?

– Да вроде нет. Правда, ходили слухи, будто он любит животных мучить, но конкретных доказательств не было...

– Вы случайно не в курсе, чем сейчас занимается Краско?

– У него есть коммерческий магазин. – Директор назвал адрес. – Папаша тоже теперь бизнесмен, сплавляет за границу цветные металлы.

– Огромное вам спасибо! – горячо поблагодарил Орлов Жилина. – Вы нам очень помогли!

Не мешкая ни минуты, Сергей направился за свидетелем Кузьминым. Отвести его в магазин, показать издали Краско, и если опознает... Похоже, дело «вампира» близилось к завершению!

Гражданин Кузьмин проживал в коммунальной квартире в доме номер десять по улице Планерной. Пятиэтажное, выкрашенное в желтый цвет здание было построено еще в тридцатые годы и давно требовало капитального ремонта. Краска на фасаде облупилась, перекрытия прогнили, проржавевшие трубы то и дело лопались, заливая квартиры жильцов. По стечению обстоятельств дом населяла главным образом закоренелая пьянь, поэтому местные власти не спешили с реставрацией, полагая, что для алкашей и так сойдет. Те, надо сказать, особо не возражали и занимались более насущными проблемами – изыскивали средства для покупки водки.

Морща нос от смешанного запаха мочи и блевотины, которым пропитался весь подъезд, Орлов поднялся по захламленной лестнице на пятый этаж и позвонил в обшарпанную дверь. Внутри долго никто не отзывался. Наконец послышались шаги, и хриплый женский голос осведомился:

– Кого там черти носят?

– Милиция, – ответил Сергей, и дверь слегка приоткрылась. В образовавшуюся щель просунулась всклокоченная голова женщины неопределенного возраста. Лицо ее раздулось от вечного запоя. Под правым глазом красовался лиловый синяк.

– Врешь, поди, – недоверчиво сказала она, пристально разглядывая Орлова.

Он молча предъявил удостоверение.

– Брешут, все брешут, начальник! – засуетилась тетка. – Не гнала я самогон. Они гады...

– Кузьмин Александр Васильевич здесь проживает? – перебил ее Орлов.

– Сашка-то? Он в морге теперь проживает, – ухмыльнулась женщина. – Сегодня ночью по пьяной лавочке из окна выпал!

Сергей ощутил слабость в ногах и головокружение. Выщербленные стены лестничной площадки заколебались, потолок угрожающе придвинулся, будто собираясь раздавить.

– Как это произошло? – услышал он словно сквозь вату собственный голос.

– Как, как! Я уже рассказывала участковому! Нажрался да вывалился!

– Он пил один?