Коварный план

Наступила пауза. Пели птички, в черных очках пришельца отражались кучевые облака.

— Зачем пожаловали? — спросил Удалов. — С культурными целями или просто из любопытства?

— Просто мы не летаем, — сказал пришелец. — Готовлю завоевание Земли.

Цинизм пришельца объяснялся, видимо, тем, что он ощущал себя высшим существом, а людей — туземцами.

Стропилов осознал это и потому решил обойтись без околичностей. Он достал из кармана переливающийся шарик и спросил:

— Это вы сюда привезли?

— Мой шарик, — признался пришелец.

— Зачем? — спросил Минц.

— Знаете и без меня, — ответил пришелец. — С целью покорения Земли.

— А ведомо ли вам, — рассердился Стропилов, — что вы сорвали межрайонные соревнования по колбоксу?

— Ведомо, — сказал пришелец.

— Но если вы готовите завоевание Земли, что само по себе аморально, — сказал Лев Христофорович, — зачем же вам было направлять первый удар против спортсменов-колбоксистов?

— Проще простого, — сказал пришелец, спрыгивая на траву. — Для того чтобы подорвать боевой дух землян, мы должны в первую очередь ликвидировать их интерес к спорту, к подвижной многогранной физической деятельности. Нам нужны безвольные, малоподвижные, слабые духом и телом туземцы. В таких мы и хотим вас превратить.

— Так завоевывали бы просто, — заметил Удалов. — Честно. Мы бы сразились с вами один на один.

— Ничего не выйдет, — сказал пришелец. — Тогда вы наше вторжение наверняка отразите. А вот если в момент вторжения все жители Земли будут раскладывать кубики или вертеть в руках шарики, они просто не заметят завоевания.

— Это, простите, бесчеловечно! — воскликнул Удалов.

— Может быть, — согласился пришелец, — Но, во-первых, мы не люди, а во-вторых, если человечество так легко может поддаться на нашу провокацию, то оно недостойно быть свободным. Соревнования колбоксистов мне показались идеальным полигоном для испытания нового способа нейтрализации человечества…

— Так, — произнес Минц, почесывая кончик носа. — Следует ли из всего вышесказанного сделать вывод, что история с перламутровым шариком не первая ваша попытка оболванить человечество?

— Не первая, — ответил пришелец, и зловещая улыбка растянула его тонкие синие губы.

— Например, кубик Рубика… — подсказал Минц.

— Правильно. Во сне гипнотическим путем мы подсказали такое решение венгерскому изобретателю. К сожалению, значительная часть населения вашей планеты не захотела крутить кубик. Тогда мы нашли новый наркотик такого рода. Считайте, что завоевание уже началось. Как только я доложу о нашем успехе, тысячи кораблей привезут сюда запасы шариков, и человечество спокойно вымрет. Люди перестанут пить, есть и размножаться. Они будут с утра до вечера крутить шарики…

— Я вас убью! — сказал тогда Стропилов.

— Я защищен силовым полем, — ответил пришелец. — К тому же на мое место придут другие. Встанут новые диверсанты.

— Мы сообщим в Москву! — сказал Удалов. — Вас выгонят с Земли.

— Попробуйте, — ответил пришелец. — Я знаю ваши обычаи. Приедет комиссия ученых, которая первым делом сделает вам выговор за то, что вы стоите на пути космического братства. Я же заявлю, что прилетел по программе культурного обмена, что я намерен внедрить на Земле новый вид спорта — шарик-тумарик с целью организовать межзвездные соревнования…

— Какой же это спорт, если люди будут вымирать от него?

— Пока комиссия разберется, — цинично ответил пришелец, — она сама вся вымрет. Я ведь каждому члену комиссии в подарок дам по шарику. У меня их на корабле около тысячи. Как только я погублю город Великий Гусляр, я займусь другими населенными пунктами, а также опубликую в журналах, как сделать этот шарик самому. Нет, простите, дорогие земляне, но вы обречены.

Стропилов вскочил, размахнулся и совершил поступок, совершенно неприемлемый с точки зрения космической дружбы. Он ударил своим кулачищем по лицу пришельца.

Ударил так, что разбил в кровь костяшки пальцев о силовое поле, которое даже не прогнулось.

— Кулаками делу не поможешь, — печально сказал профессор Минц.

— Не поможешь, — согласился Удалов. — Надо поднимать общественность.

— Поднимайте, — ответил пришелец. — Я всей общественности дам по шарику — и нет общественности.

С этими словами пришелец поднялся, исчез в корабле, а через несколько секунд возник снова в люке и кинул на траву несколько переливающихся шариков.

— Берите, пользуйтесь! — сказал он, усмехаясь.

Удалов потянулся было к шарику — уж очень он соблазнительно переливался. Но Минц схватил его за руку, а Стропилов подошел к шарикам и методично, один за другим раздавил их тяжелым башмаком. Шарики с треском лопались, и находившаяся в них неприятно пахнущая жидкость быстро впитывалась в землю.

— Безобразие! — кричал из люка пришелец. — Где же ваше хваленое русское гостеприимство? Вы не имеете права!

Никто ему не ответил. Люди понуро и подавленно побрели к городу.

Общежитие речного техникума, обиталище пятой колонны, было заперто. Изнутри не доносилось ни звука. Еще недавно отважные и сильные колбоксисты таились по углам и, забыв о еде и отдыхе, крутили шарики-тумарики.

— Это хуже алкоголя и наркотиков, — сказал Удалов.

— А за руку его не схватишь, — вздохнул профессор Минц.

— Это же зараза!

— Докажи, что зараза. Игрушка. Понимаешь, нам подарили игрушку.

— Товарищи, мы не можем опускать руки. Гибнут спортсмены. Славные ребята! — воскликнул Стропилов.

— Не знаю, просто не представляю. Очевидно, это первый случай в моей жизни, которому я не нашел противоядия, — вздохнул Минц.

— Тогда последний, — сказал Удалов. — Боюсь, что вам, Лев Христофорович, нового не представится, потому что человеческая цивилизация погибнет.

— Но возможны компромиссы, — сказал профессор. — В определенном смысле этот пришелец — цивилизованное существо. Значит, можно договориться…

— Договориться можно и с крокодилом, — сказал Стропилов. — Но сначала он вас скушает.

На этом и расстались.

Удалов не стал рассказывать о страшных событиях своей супруге — пожалел ее. Если настанет тяжкая година, Ксюша все равно узнает. Он был грустен, погладил по голове сына Максимку, а когда тот, почувствовав в отце слабину, попросил купить двухколесный велосипед, тихо сказал:

— Не быть тебе, сынок, спортсменом.

Ночью Удалов не спал. Думал, искал пути. Путей не было. Даже если удастся как-то выгнать пришельца, то он перелетит в другое место и продолжит свое черное дело. Или опубликует в популярном журнале статью «Сделай сам!». Люди слабы и любопытны.

Часов в пять утра он услышал за стенкой шаги: профессор тоже не спал. Робкая надежда посетила Удалова. Может, Минц что-нибудь придумал? Тогда Великий Гусляр и человечество спасены.

В абсолютной тишине Удалов услышал, как дверь в соседнюю квартиру открывается.

Удалов быстро спустил ноги с кровати, побежал на цыпочках к двери, отворил ее и выглянул в щель. Он увидел спину профессора. Что-то заставило Удалова промолчать. Он всей кожей ощутил, что Минц не хочет, чтобы его окликали.

Удалов вернулся в комнату, сунул ноги в ботинки и как есть, в пижаме выбежал во двор. Минц уже был на улице. Он шел крадучись, что-то зловещее ощущалось в его походке. Минц пошел к лесу.

Раза два он останавливался, оглядывался, прислушивался, но Удалов успевал отпрыгнуть в глухую тень заборов.

Небо уже начало голубеть, на опушке леса запела первая птица, но под деревьями было еще совсем темно. Роса промочила пижамные штаны почти до колен, ботинки промокли и хлюпали. Удалов старался не чертыхаться, когда ударялся о торчащий корень или когда по лицу стегала еловая ветка.

Поляна, на которой находился корабль, была покрыта туманом. Минц постучался в люк корабля. Удалов замер в кустах. Трудно передать чувства, владевшие им. Всегда горько разочаровываться в людях. В друге — горько стократ.

Удары минцевского кулака далеко разносились по лесу.

Люк медленно открылся.

Заспанный пришелец, прилаживая на нос темные очки, выглянул в щель.

— Чего надо? — спросил он сварливо.

— Доброе утро, — произнес Минц заискивающим голосом. — Простите, что я побеспокоил вас так рано. Но мне не хотелось, чтобы меня увидели.

— Почему? — нагло спросил пришелец, шире приоткрывая люк и шаря глазами по поляне, видно в опасении подвоха.

— Потому, что настоящий ученый и цивилизованный человек должен уметь смиряться с неизбежным.

— Вам что, шарик дать? — спросил пришелец.

— Нет, — ответил Минц. — Я пришел вам помочь.

— Я не нуждаюсь в помощи. Я один справлюсь с вашей планетой.

— Я не сомневаюсь… — Удалову был отвратителен вид профессора Минца, трепещущего перед жалким диверсантом.

— Я не сомневаюсь, — промурлыкал Лев Христофорович. — Но есть возможность ускорить процесс покорения Земли.

«Сейчас я выйду и скажу ему: «Мерзавец! Предатель! Иуда!»«— думал Удалов. Но здравый смысл уговаривал его остаться на месте.

Чем больше он услышит сейчас, тем лучше он будет подготовлен к последующей борьбе.

— Сомневаюсь, — сказал пришелец. — Какой из тебя толк? Сегодня ты предашь свою планету, завтра меня. Чего ты желаешь в обмен на помощь?

— Благодарности, — ответил Минц. — Нет, не сегодня, потом, когда Земля будет благополучно завоевана.

— Уж очень ты скор, — сказал пришелец.

— Я вам открою еще одну тайну, — быстро сказал Минц. — Я ученый. Мне нужна тишина для того, чтобы сосредоточиться. Я ненавижу шум и быстрое движение. Утром я включаю радио и слышу: «На зарядку становись!» Я выглядываю в окно и вижу, как с дикими криками молодые люди несутся по улице и называют это хулиганство эстафетой. Главная площадь запружена народом — все спешат на так называемый футбол… И тут еще это отвратительное изобретение Стропилова — колбокс! Представляете, насколько увеличится уровень шума и суеты в моем тихом городке?

Минц говорил страстно, голос его срывался, пришелец даже снял черные очки и внимательно пригляделся к гладкому большелобому лицу профессора. А Удалов думал: «Нет, вы только подумайте, какое лицемерие! Еще вчера он доказывал мне, что движение «бегом от инфаркта» — величайшее изобретение этого века. Не он ли на той неделе призывал к созданию секции моржей, предлагая соседям с наступлением зимы купаться в проруби? И вот, поглядите, какое гнусное перерождение!»

— В чем же твое предложение, ренегат? — спросил пришелец.

— Это тайна, — сказал Минц.

— Какие могут быть тайны от благодетеля?

— Мы должны договориться о гонораре.

— Ничтожный пораженец! — захохотал пришелец.

«Правильно охарактеризовал», — подумал Удалов.

— Ну что ж… — Минц повернулся и пошел прочь от корабля.

Пришелец смотрел ему вслед, ожидая, что тот обернется. Но Минц не оборачивался. Тогда пришелец крикнул:

— Ладно уж, заходи в корабль, посекретничаем!

Удалов только прицелился, чтобы перехватить Минца, но тот с неожиданной для его возраста и комплекции резвостью кинулся обратно к кораблю и исчез внутри. Люк захлопнулся. Было очень холодно и мокро. В носу свербело.

Удалов раздумывал, что делать дальше. То ли бежать звать Стропилова, то ли обратиться в милицию? Но что скажешь дежурному? Что уважаемый профессор Минц продался инопланетным пришельцам, которые с помощью головоломок стараются отвратить население планеты от спорта и труда? Да и бежать сейчас в город — значит вообще упустить последний шанс. Минц может скрыться…

В этих тяжелых мыслях Удалов провел несколько минут. Может, полчаса. Он думал так напряженно, что не замечал течения времени. Совсем рассвело. Птицы пели, и летали насекомые. Комары кусали Удалова за мокрые ноги.

Наконец он принял решение. Он надумал взять корабль штурмом.

Удалов уверенно подошел к кораблю. Остановился. Сейчас он скажет: «Выходи, подлый изменник. Ты разоблачен. Следуй за мной…» Вроде звучит убедительно. Злодеи должны будут испугаться. Правда, они могут и пристрелить разоблачителя. Но Удалов готов был даже и на это. Если его труп будет обнаружен возле корабля, милиция выполнит свой долг, и заговорщикам несдобровать.

Удалов прислушался. Внутри корабля было тихо. Удалов поднял кулак, размахнулся, потом сообразил, что он не дикарь, потому удержался и осторожно постучал в люк костяшками пальцев. Никакого ответа. Удалов еще раз постучал, громче. Никакого ответа. Тогда Удалов бухнул кулаком по люку так, что корабль содрогнулся и котельный гул покатился по лесу.

Люк распахнулся. В люке возник Минц.

— Выходи, подлый изменник! — воскликнул Удалов. — Ты разоблачен!

— Тишшше! — Минц прижал палец к губам. — Не отвлекай.

— Следуй за мной! — сказал Удалов.

— Одну минутку, — сказал тогда Минц. — Я иду. Не шуми, весь город перебудишь.

С этими словами Минц вновь исчез в корабле и, пока Удалов раздумывал, что ему делать дальше, вытащил к люку большой металлический контейнер и высыпал из него на мокрую траву тысячи шариков.

— Топчи, — сказал он. — Я тебе сейчас помогу.

Минц спрыгнул на землю, закрыл за собой люк и принялся топтать шары, которые лопались с легким треском.