Стивен Браст
Дзур[1]
ПРОЛОГ
Деревенская тарелка
Вили возник передо мной, повернул голову в направлении зала и приказал вроде бы безадресно:
— Кляву с медом для лорда Талтоша.
Затем развернулся ко мне и проговорил:
— Ваш столик свободен, господин.
Если Вили не собирался делать каких-либо замечаний относительно того, что я где-то пропадал несколько лет, или что у меня стало одним пальцем меньше, или что за мою голову назначена награда, от которой каждый убийца в городе просто кипятком писал — ну что ж, мне и подавно ни к чему упоминать о подобных мелочах. Поэтому я просто проследовал за ним внутрь.
«Валабар и сыновья» расположен в той части Адриланки, которая выглядит хуже, чем есть на самом деле. Узкие улочки, замусоренные подворотни, крошечные, порядком обветшавшие домишки; да и население горожане-теклы и, в небольшом числе, креоты — не выглядит привыкшим к богатству и к особым удобствам. Но как я уже сказал, выглядит это хуже, чем есть на самом деле. Мало кто из здешних по-настоящему бедствует; большая их часть — лавочники или подручные у лавочников, а многие семьи живут тут тысячелетиями. Некоторые — Циклами. «Валабар» именно таков.
Вы спускаетесь по трем шатким ступенькам, и если вы драгаэйрянин (я нет) или очень высокий человек (я — нет), пригибаете голову. Когда вы поднимете ее снова, вас атакует аромат свежевыпеченного хлеба — атакует и одолевает. Почему сквозь все здешние запахи чувствуется именно аромат хлеба — понятия не имею. Снаружи разносятся мириады других, но внутри главенствует хлебный.
В помещении одиннадцать столов, самый большой достаточно велик для обеда на шесть персон. Между столами много свободного пространства. Стены и скатерти белые, стулья бледно-желтого оттенка. На каждом столе — желтый цветок, белая плошка с мелкой столовой солью и прозрачный стеклянный флакон с молотым восточным красным перцем.
Я проследовал за Вили во второй зал, такой же как первый, но всего на девять столов. У Валабара только два зала, вечером оба они обычно забиты под завязку. Мы подошли к моему любимому столику — на два места, в заднем углу; любимый он не по соображениям безопасности, мне просто нравится смотреть, что едят другие.
Стул был приятно-знакомым. Я сглотнул слюну, в желудке заурчало. Едва я сел, появился Михи с моей клявой. Я сделал глоток, что немедленно породило проблему: я могу вам столько рассказывать об этой кляве, что на все прочее времени просто не останется. Корица, монра, мед, густые сливки… улыбаясь, я отпил еще. Лойош и Ротса, мой дружок и его самка, помалкивали, не отвлекая меня от наслаждения. Редкий случай, особенно у Лойоша.
Сбоку от стула поставили маленькую жаровню — аккуратно, так, чтобы я случайно не опрокинул ее. На ней заботливо разогревались щипцы. Рядом с жаровней находилось ведерко со льдом, а во льду стояло длинное белое перо.
Сегодня вечером — вино. О, да.
Я пришел рано; мало кто обедает в такой час. Четверо за одним столиком, один за другим. Четверо — все креоты — тихо беседовали. «Валабар» вообще располагает к тихим беседам, почему — не знаю. Одиночка походил на валлисту. Когда я вошел, он покосился в мою сторону, потом вернулся к своей тарелке. Картофель «Пепельная Гора». Хороший выбор. Впрочем, сколько я знаю, «Валабар» плохих не предлагает.
Я и сам случайно сделал хороший выбор, появившись здесь вскоре после полудня. «Валабар» мне нравился и переполненным, но сейчас побыть почти в одиночестве очень соответствовало моему настроению. Я пил кляву и на мгновение закрыл глаза, ощущая на языке то, что было и вскоре будет. Я улыбался.
Час назад я был на горе Дзур. Еще часом раньше я сражался за собственную жизнь и душу моего друга против…
Так, у нас тут еще одна проблема. Вы видите меня, но я не вижу вас. Я не знаю, кто вы. Вы тут, но незримы, словно Судьба, если вы в нее верите; словно Владыки Правосудия, даже если вы не верите в них. Вы меня знаете? Мы встречались? Вам надо объяснять, кто я такой, или можно полагать, что вы тот самый тип, который слушает меня с самого начала?
Ладно — в любом случае, думаю, нет смысла рассказывать обо всем, что произошло раньше. Если вы там уже были, вы знаете. Если нет, все равно не поверите. Я и сам-то едва верю. Но я коснулся рукояти Леди Телдры, висящей вдоль левого бедра, и ее мягкое присутствие было таким явственным, что сомневаться не приходилось, как бы я ни желал обратного.
Ну да ладно, это все было давно — несколько часов назад, как я уже сказал. Сейчас жизнь заключалась в кляве, а клява была хороша, так что жизнь тоже была хороша.
Клява — часть того, что я называл своей «прежней жизнью». Каждое утро я появлялся в конторе, выпивал первую чашку клявы, которую приносил мой секретарь Мелестав, и начинал планировать преступления на сегодняшний день. Когда Мелестав был убит, Крейгар, мой партнер и, если хотите, заместитель, который не умел варить кляву и едва мог приготовить кофе, заказывал ее из заведения в доме по соседству.
Сейчас я могу лишь вздохнуть — о, сколь прекрасна была та моя жизнь. Меня уважали, я обладал властью и деньгами, а еще я был счастливо женат (по крайней мере, я тогда так думал). Если же время от времени конкуренты пытались меня прикончить, а гвардейцы Феникса — избить (и у них часто получалось, в отличие от убийц), — ну что ж, таковы правила игры. Я тогда не понимал, насколько же был счастлив; впрочем, расходовать свои дни, спрашивая себя, счастливы ли вы — один из вернейших способов впасть в убожество. Хотите быть счастливыми — не задавайтесь сложными вопросами, а просто посидите в тихом, мирном местечке и в одиночестве насладитесь клявой.
Мне, однако, не было суждено в одиночестве насладиться клявой.
— Господин, — проговорил Вили, — некий посетитель желал бы, чтобы его проводили к вашему столику.
Лойош крепче сжал мое левое плечо.
И еще до того, как Лойош ответил, я спросил:
— Что за посетитель, Вили?
— Драгаэйрянин. Похоже, что он из Дома Дзур.
Я нахмурился. Вот уж точно неожиданность.
— Приведите его.
Молод, по первому впечатлению. Я не слишком хорошо оцениваю возраст драгаэйрян, но будь он человеком, он, пожалуй, едва начал бы бриться. Рослый, нескладно-худощавый, словно еще толком не разобрался в собственном теле. Зато насчет Дома никаких сомнений. Только у дзурлордов такие уши и глаза, а еще они полагают, что черный на черном — в высшей степени модное цветосочетание. И если всего этого недостаточно, из-за плеча у него торчала рукоять меча, который наверняка был длиннее меня самого. Дзурский меч, в общем.
А вот на лице у него было совсем не дзурское выражение. Он улыбался.
— Привет, — проговорил он, очень дружелюбно. — Однажды меня будут звать Зунгароном, но пока что я — Телнан.
Я слегка замешкался с ответом. Во-первых, таким манером еще никто при мне не представлялся. Во-вторых, дзурлорды… ну, многие из них могут быть… можно даже найти таких…
В общем, не надейтесь отыскать дружелюбного дзурлорда.
Я встал. Будь он джарегом, я бы остался сидеть, как требовали правила вежливости, но он был дзуром, так что я встал и совершил полупоклон.
— Владимир Талтош. Зови меня Влад.
Я сел снова.
Он кивнул.
— Да, знаю. Я от Сетры.
— Ясно. А почему тебя зовут Телнан?
— Сетра сказала, что я еще не заслужил имени «Зунгарон».
— Так. А что значит «Зунгарон»?
— Этого она мне не сообщила.
— А что значит «Телнан»?
Он подумал.
— Кажется, «ученик», но я не очень уверен. Могу я присоединиться к тебе?
Я показал Вили два пальца, он кивнул и вернулся к своим обязанностям.
Телнан сел. Не понимаю, как он умудрился совершить это с той штукой, что висела у него за спиной, но движение было легким и естественным. Наверное, дзурлордов подобному специально обучают.
Он сказал:
— Сетра о тебе беспокоилась.
— Мило с ее стороны. Но разве ты достаточно обучен, чтобы справиться с убийцами-джарегами, если они тут возникнут?
Он улыбнулся, словно получив приказ вступить в битву при подавляющем превосходстве противника и половиной Империи в зрительных рядах.
— Пока нет.
— Ага. Так значит, это будет твоим обучением?
Он кивнул.
Мили принес клявы Телнану, а я отпил еще глоток своей.
— Ты давно знаком с Сетрой?
— Нет, не очень. Лет двадцать.
И то, недавно. Я живу на свете почти вдвое больше.
— Странно, что я раньше тебя не встречал.
— Мне всего полтора года как разрешили покинуть подземелья.
Я моргнул.
— Если я могу спросить…
— Да?
— И чем ты эти двадцать лет в подземельях занимался?
Он нахмурился.
— Изучал чародейство, конечно. Чем же еще?
— Да, конечно, — кивнул я. — Чем же еще?
Он согласно кивнул.
— То, что ты носишь, похоже на своего рода мундир.
Он засиял, словно небеса в День Вознесения.
— Ты заметил?
— Догадался. — Его реакция предполагала вопрос, а клява рассеяла мою обычную лень. — И чей же это мундир?
— Лавоудов.
Что ж, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО занимательно.
Михи, приятный, пухлый восточник с большими и кустистыми седыми бровями, появился снова. На сей раз он держал знакомую мне большую деревянную тарелку. Он заговорщицки подмигнул, словно знал, о чем я думаю. Вероятно, так и было.
На тарелке возвышался каменный блок — гладкий, в фут шириной, раскаленный в хлебной печи. Михи поставил тарелку на стол и добыл из кармана фартука керамический кувшинчик. Уверенно и быстро встряхнул его, а затем откупорил.
В кувшинчике было масло — смесь оливкового и орехового масла с виноградными отжимками, если точнее. Растекаясь по раскаленному камню, оно издавало легкий мускусный аромат. Я откинулся на спинку стула. Давно, так давно… В последний раз, когда я был у Валабара…
Я был все еще женат, но в это лучше не углубляться.
Я еще не возглавлял список тех, за кем охотится Организация, и в это тоже лучше не углубляться.
У меня все еще было десять пальцев, но… ну и так далее.
Прошли годы. На этом и остановимся.
Телнан с интересом рассматривал тарелку, словно гадал, что будет дальше. По краю были разложены листья латука — красные, зеленые, желтые. Между латуком и камнем располагались тонкие полоски сырого мяса, копченой рыбы, сырой рыбы и птичины, крабы — и две пары небольших щипцов для нас обоих. Кроме щипцов, все покрыто маринадом. Впрочем, и щипцы тоже. Хотел бы я знать, из чего состоит маринад; лимон в нем точно есть.
На той же тарелке стояли три мисочки с соусами — острый горчичный, мягкий лимонный и смешанный соус из чеснока, хрена и давленой горчицы. Обычно я обхожусь без мягкого лимонного соуса: что-то раздражает в слиянии запахов. Два прочих использую поочередно.
Нужно взять кусочек мяса, или рыбы, или что там еще, и положить на середину каменного блока, где он поджаривается секунд десять — официант сделает это для вас, если пожелаете. Затем взять щипцы, окунуть кусочек в соус по собственному выбору — и вперед. Мясо я предпочитаю заворачивать в лист латука. Я начал было объяснять все это Телнану, но Михи оказался быстрее и куда компетентнее меня. Телнан очень внимательно слушал инструкции.
— Знаешь, — сказал дзур, — это действительно вкусно.
— Знаешь, — ответил я, — ты прав.
Поделиться книгой: