Помоги проекту - поделись книгой:
У нас в СССР происходили полнокровные события. Пёрли живые волны китайских солдат на остров Даманский, и их жарили из огенемётов. Но власти скрывали героев. Но те, кто должен был героев воспевать, не умели этого делать, даже если бы разрешили. Не умели, и таланта не было. Из их духовности можно было выдуть только ночной горшок, а не греческую вазу для нектара и амброзии. Мелкость, отсутствие присутствия — вот как можно охарактеризовать культуру России после 20-х годов.
К началу 80-х в Европе тотально победила «демократия», то есть тоталитарный капитализм. И одновременно исчезло искусство. Последние из могикан спешно вымирали, самым замыкающим из Великих в 1986 году умер в арабском отеле в Париже Жан Жене. Ему было так противно во Франции, что он завещал похоронить себя в Северной Африке, на арабском кладбище. Символично, что именно я написал по просьбе редакторов «La Revolution» — журнала Компартии Франции — некролог Жану Жене…
Вывод: Советская власть искусственно задержала информацию о мире за пределами СССР, и таким образом искусственно заморозила Россию, оставив её жить в самом что ни на есть XIX веке, ну от силы в самом начале XX-го. Чего тогда удивляться, что у нас несовременный даже антисемитизм, по атрибутике он живет во времена «Дела Бейлиса» (маца, кровь христианских младенцев и прочие средневековости, тогда как антисемит на Западе отрицает существование газовых камер и уничтожение шести миллионов евреев), что наш «фашизм» копирует гитлеризм 20-х годов, что наши «демократы», наконец, такие же наглые, как американские либералы до кризиса 1929 года, а наши богатые наглы и аррогонтны как американские богачи до всемирной шоковой терапии 1917 года.
То, что мы имеем сейчас: отвратительные типажи неуверенных в себе апатичных, неразвитых, деревенских людей-зомби — следствие последних шестидесяти из семидесяти лет Советской власти. Примером для подражания были лживые агитки, книги для евнухов, пародии и комедии. Потому и люди-пародии, гротескные персонажи преобладают в российском обществе. Не те книги читали потому что, не те фильмы видели.
В 80-е годы появляется, слава Богу, в России популярная культура, аудио-кассеты прежде всего, поскольку музыка считалась наименее опасной, потому именно на нее власти перестали обращать внимание на первую. В период перестройки публикуются наконец с огромным запозданием книги 20-х, 30-х, 40-х, послевоенных годов — все некогда упущенное идет потоком. Шумно сваливается на головы. Но уже поздно: даже наша underground culture успела заразиться трупным ядом XIX века. Наши панки — самоубийственны как Надсон, наши хиппи — как юродивые. Только поколение, родившееся в 80-х годах, полностью не отравлено ядом.
Ну конечно, электричество, радио, индустриализация, телевидение, холодильники — все это в должный срок появилось и в СССР, но я говорю о мировоззрении, о социальном сознании, о понимании своего времени, о понимании человека. Все это в СССР и в России осталось на уровне XIX века. Не обязательно быть адептом Фрейда, но без знания его открытий (мир подсознания, либидо и пр.), догадок и даже заблуждений человек слеп. А без знания истинных историй Муссолини, Гитлера, всего национал-социалистического великого бунта Европы с 20-х по 40-ые годы — человек слеп в социальном смысле, он беспомощен. Интересно, что протестуя против экстремистских изданий либерал-демократы имитируют Советскую власть — требуют закрыть издания, подавить информацию. Но подавление отражается позже негативно на судьбе народов. Идеи должны побеждать в честном гражданском и военном соревновании. Тогда сформируется здоровая нация.
лекция восьмая
Маргиналы: активное меньшинство
КПРФ, РКРП, изрядно поредевшие анпиловцы и более мелкие ортодоксальные «коммунистические» организации, и даже «террорист» Губкин и РКСМ (Былевского) по-прежнему смотрят на «пролетариат», на тех, кого они именуют «трудящимися», как на революционный класс. А на марксизм-ленинизм — как евреи на скрижали завета, принесенного им Моисеем. «Коммунисты» не правы. Они почему-то считают, что бедные — это обязательно буйные. Пролетариат во времена Маркса действительно находился в ужасающих условиях, они, да, работали по двенадцать часов в сутки, они, да, жили в сырых, мёрзлых жилищах. Потому эмоционально они находились на самом экстремальном, всегда готовом к истеричным протестам и взрывам, краю общества. Им жилось так херово, что даже застенки не казались им страшнее завода. В известном смысле им таки нечего было терять, кроме цепей, они были самыми отпетыми, после каторжников разве что. Именно в этом смысле они были революционны. То есть в случае беспорядков, которые организовали бы другие, можно было надеяться на участие этих отпетых забубенных фабричных рабочих. От своей тяжкой жизни они легко возбуждались и легко поддавались панике и эмоциям бунта.
Но даже уже через полстолетия после опубликования «Коммунистического манифеста» к 1900 году рабочие даже в России уже не жили так отчаянно плохо. Они просто жили стабильно плохо. Что же касается организации революции, или подготовки её, то пролетариат поставил в железную эту когорту народовольцев и эсеров не больше, а меньше других классов. Перовская, Кибальчич, Гриневицкий, Александр Ульянов, как известно, рабочими не были. Совершенно случайно в библиотеке Лефортовского замка оказалось очень поучительное исследование Р. А. Городницкого «Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901—1911 годах». И там я обнаружил редкие и разительные данные о происхождении эсеровских боевиков.
«В Боевую Организацию в 1903 — 1906 годах входили 13 женщин и 51 мужчина.
Сословное происхождение членов БО этих лет выглядит так: 13 дворян, 3 почётных гражданина, 5 детей священников, 10 детей купцов, 27 мещан и 6 крестьян. В руководство БО входили 2 лица дворянского происхождения, 3 сыновей купцов, и 2 мещанина».
«Образовательный уровень БО за рассматриваемый период: 6 членов имели высшее образование, 28 — незаконченное высшее, 24 — среднее, 6 — начальное… Цифры — подытоживает Городницкий — выявляют основную среду, из которой рекрутировались члены БО — студенчество высших учебных заведений».
Интересен и национальный состав БО: 43 русских, 19 евреев и 2 поляка.
По возрасту: «Именно молодые люди 20—30-летнего возраста составили костяк БО» — констатирует Городницкий.
От этой удручающей для пролетариев статистики не отмахнуться замечанием, что дескать эсеры — это партия, ставившая наделение крестьян землёй своей первой задачей, и потому, мол, нет рабочих. Городницкий специально оговаривает, что Боевая Организация эсеров разительно отличалась от партии эсеров и по существу была иной организацией — Боевой Организацией всей русской революции. «Для многих членов БО 1903 — 1906 годов жёсткие идеологические каноны ПСР были слишком узки, и своё пребывание и работу в БО они воспринимали как служение всей русской революции, которая после своей победы, как надеялись боевики, должна была произвести коренное переустройство общества на социалистических началах».
Вот так. Авангард всей русской революции: 13 дворян, 27 мелкобуржуазных мещан, туча студентов-недоучек и ни одного работяги. Но может быть в последующие годы в эту самую результативную революционную организацию России (большевики в сравнении с ними ещё в пелёнках возились) вступили рабочие и преобладали крестьяне?
Вот данные о БО в 1907 — 1909 годах. 7 мужчин и 3 женщины (эпоха разоблачения Азефа, организация переживала тяжёлые времена).
Сословное происхождение: 6 мещан, 2 детей купцов, 1 сын священника, 1 крестьянин.
Образовательный уровень: 3 члена БО имели высшее образование, 3 — незаконченное высшее, 4 — среднее.
В 1909 — 1911 г.г. в Боевую Организацию входило 13 мужчин и 4 женщины.
Сословное происхождение членов БО: 6 дворян, 1 почётный гражданин, 3 детей купцов, 1 сын священника, 5 мещан и 1 крестьянин.
Национальный состав: 11 русских, 3 еврея, 1 украинец, 1 латыш и 1 поляк.
Образовательный уровень: 2 человека имели высшее образование, 8 — незаконченное высшее, 5 — среднее, 2 — начальное.
Опять — ни одного рабочего!
Несомненно, что рабочие шли с Гапоном к царю 9 января, в революционном восстании 1905 года отличился даже целый рабочий квартал «Красная Пресня», но это случаи «беспорядков, которые организовали другие».
Оставим пролетариев. Поглядим пристальнее на как бы фоторобот того, кто сотрясал Российскую Империю в самом начале этого века и готовил революцию. Это — недоучившийся студент высшего учебного заведения, русский (один из четырёх — еврей), в возрасте от 20 до 30 лет, выходец из мещан, то есть мелкой буржуазии. Поглядим на руководителей БО. Основатель Боевой Организации Гершуни Григорий Андреевич (Герш) родился в 1870 году в Ковенской губернии. Семья была приписана к мещанскому сословию. В 1885 году его отдали учиться на аптекаря. В 1887 — 88 годах он работает в аптеке в Кронштадте. Переезжает в Петербург. Работает аптекарем до 1895 года. В Петербурге дружит с литераторами, артистами, студентами. Пишет рассказ «Как быть», в котором описывается убийство одного из членов революционного кружка, заподозренного в провокации. В 1895 году Гершуни уехал в Киев и поступил вольнослушателем на курсы медицинского факультета университета святого Владимира. В марте 1896 года арестован, ему инкриминировано участие в противоправительственном сообществе «Союзный Совет Киевских студенческих организаций и землячеств». Отделался лёгким испугом. Сдав экзамены на провизора, опять уехал в Петербург. Потом уехал в Москву, работал на курсах бактериологии, затем в институте экспериментальной медицины. Весной 1898 года едет в Минск, начинает оказывать услуги революционным группам, устраивает мастерскую станков для нелегальных типографий, создаёт паспортное бюро, переправляет нелегальных лиц за границу и т. п. Наконец примыкает к кружку «Рабочая партия политического освобождения России» в 1899 году. В 1900 году арестован. Случайно освобождён. Переходит на нелегальное положение. Летом 1901 года объезжает Нижний Новгород, Уфу, Воронеж, Саратов, Самару, повсюду устанавливая связи. В сентябре 1901 года начал вербовать людей для Боевой Организации. Первый террористический акт состоялся 2 апреля 1902 года. Убийство министра внутренних дел Сипягина в Петербурге.
Борис Викторович Савинков (именно его «Воспоминания террориста» принесли БО историческую славу) родился в 1879 году в Харькове в семье товарища прокурора Военного Окружного суда. Гимназию Савинков закончил в Варшаве в 1897 году. В декабре того же года, в 18 лет отроду, варшавское жандармское управление привлекает его к ответственности за участие в студенческих беспорядках по поводу открытия в Варшаве памятника усмирителю польского восстания 1863—64 гг. графу М. Н. Муравьёву. Савинков передан под гласный надзор полиции. В 1897 году Савинков поступил на юридический факультет Петербургского Университета. Но уже в 1899 году был уволен из Университета за студенческие беспорядки и привлечен к дознанию по делу о группе студентов, объединившихся в «Организационный Комитет». В конце 1899 Савинков выехал за границу и в течение двух лет он учился на юридических факультетах Берлинского и Гейдельбергского университетов. Осенью 1900 года Савинков явился в Варшаву для исполнения воинской обязанности, но был «признан совершенно неспособным к военной службе». Савинков сближается с социал-демократами, входит в группу «Рабочее знамя» и совместно с П. М. Рутенбергом основывает группу «Социалист». В 1901 году, весной, Савинков арестован по делу об этих социал-демократических организациях. В декабре 1901 года дознание окончено. В начале 1902 года Савинкова высылают в Вологду. Весной 1903 года Савинков примыкает к партии эсеров. В июне того же года он бежит из Вологды в Архангельск, а оттуда в Норвегию, потом в Женеву, где он знакомится с членом ЦК партии эсеров — Гоцем. Ему 24 года, он уже профессиональный революционер.
Из прославивших БО покушений выделяются три: убийство Степаном Балмашевым министра Сипягина, убийство Егором Созоновым 15 июля 1904 года В. К. Плеве и убийство Иваном Каляевым 4 февраля 1905 года Великого князя Сергея Александровича. Каляева казнили 10 мая того же года. О нём есть немало материалов в «Воспоминаниях» Савинкова, также как и о Егоре Созонове. Из всех героев БО Каляев, — поэт и вдохновенный революционер, — представлял собой законченный тип самого фанатичного приверженца бескомпромиссных средств борьбы. Вся его жизнь бросала вызов не только существующему политическому устройству в России, но была и бунтом против несправедливых основ мироздания.
Степан Балмашев родился в 1881 году в семье потомственных дворян Архангельской губернии. Одновременно его отец — старый революционер-народник. В 1899 году Степан поступает в Казанский университет, оттуда переводится в Киевский на юридический факультет. За участие в студенческой сходке Балмашев был исключён из университета и отдан на военную службу сроком на один год. 23 января 1901 года, явившись (его ещё не успели услать на службу) в здание Киевского университета, Степан принёс с собой несколько стеклянных трубок, наполненных зловонной жидкостью, которые он раздавил ногами в шинельной университета, с целью прекращения лекций. Его арестовали и нашли запрещённые рукописи, а также заметки и записки, относящиеся к его знакомым. 10 апреля 1901 г. Балмашев был освобождён из-под стражи под надзор военного начальства в городе Рославле Смоленской губернии. Вскоре он уволился в шестимесячный отпуск и прибыл в Симферополь, а затем 30 июля 1901 г. в Харьков, но и там не задержался, уехал в Киев, где пробыл до декабря 1901 года, а затем отлучился в Саратов. В этом городе у Балмашева были тесные связи с эсерами. (Знакомство Балмашева с Гершуни произошло в 1901 году в Киеве.) Саратовские эсеры снабдили Балмашева средствами для совершения террористического акта.
2 апреля 1902 года в помещение Комитета Министров явился Балмашев, переодетый в адъютантскую форму и, выждав прибытия Сипягина, произвел в него два выстрела. (Сипягин скончался через полтора часа). После выстрелов Балмашев громко сказал: «С этими людьми так и нужно поступать». На следующий день у Балмашева был день рождения — ему исполнился 21 год. 3 мая в четыре часа утра Балмашева повесили во дворе Шлиссельбургской крепости. От исповеди и причастия Степан отказался, увидев священника, сказал: «С лицемерами иметь дело не желаю».
Вот какие люди, мечущиеся, неспокойные, их сейчас назвали бы маргиналами, были материалом для самой революционной организации России начала века. И для всех революционных организаций по сути дела. Не только России. Именно мечущиеся, неспокойные, меняющие места учёбы, службы, работы, места жительства и даже стили жизни. Это всё первые признаки маргиналов. Маргиналами были и Великие Вожди будущих мощных политических движений, взорвавших Европу. До того как стать ефрейтором и потом канцлером Германии Адольф Гитлер бомжевал в Вене семь лет, жил в ночлежках, рисовал картинки венских достопримечательностей, ходил в длинном пальто до пят, как Лотреамон (Гитлер, кстати, похож на Эдгара По, кто-нибудь кроме меня это заметил?), делил конуру с бомжом, который продавал его картинки. Всё это обычно пропускается в биографиях, но именно юность, годы, формирующие человека, очень важны. Там в Вене, в тени великолепных соборов, среди роскошных музеев, у роскошных бюргерских особняков, как должно быть он страдал, никому неведомый бродяга Адольф! И как он возненавидел Вену, и как потом рейхсканцлером в 1938 году ликовал, должно быть, въехав во враждебный некогда город под приветственные клики миллионного населения. Маргиналом был и юный Сталин, достаточно посмотреть его раннее фото, — молоденький, с бородкой, в хлипком шарфике, заправленном под пиджачок. Бенито Муссолини, горластый социалист из деревушки Предаппио бомжевал в богатой Швейцарии, ночевал под мостами, задерживался полицией, работал строителем, работал на консервной фабрике, ходил, глазел, завидовал, ненавидел. Впоследствии утверждал, что встречался с Лениным в Цюрихе и Женеве. Муссолини — широкоротый итальянец… Все они запоем читали, писали, учились понемногу, бродяжили, писали стихи, и долго искали, чем бы заняться. Владимир Ленин не бомжевал, но тоже был далеко не самый спокойный присяжный поверенный, брат казнённого за неудавшееся цареубийство старшего брата, профессиональный революционер чуть ли не с 17 лет, в 27 лет уже ссыльный, в 30 лет эмигрант, жестокий и странный чудак. Когда в России произошла февральская революция, он хотел лететь над военными полями Европы на воздушном шаре! Или ехать поездом, по документам глухонемого шведа! А, каков! В унижениях, в нищете, в страданиях вожди Великих партий пережили озарения: illuminations. О своей миссии.
А соратники Вождей Великих Партий Европы! Вокруг них объединились поэты, провинциальные журналисты, писатели (наугад: Геббельс, Троцкий, Маринетти, Луначарский), странные женщины (первые попавшиеся: Инесса Арманд, Анжелика Балабаноф, Коллонтай, Лени Рифеншталь, Лариса Рейснер), странные военные (Людендорф, Эрнст Рэм, граф Чиано, Тухачевский, Фрунзе), психопаты, бесчисленные экстравагантные типажи полу-бандитов полу-революционеров (наугад: Котовский, Дзержинский, Камо, Хорст Вессель).
Ленин, возможно, ясно видел этот парадокс: организовали и осуществили первую пролетарскую революцию никакие не пролетарии, но маргиналы, истерики, бродяги, демагоги, ораторы, недоучки, бомжи, перекати-поле всякое. Позднее на случившееся уже осмелились явиться и матросы, и крестьяне, и рабочие, да. Но не они были первыми в деле революции, не они её отцы, они — примкнувшие позднее.
И вот здесь была допущена ошибка. Тут виноват сам Ильич, потому что никто кроме него не мог это сделать. Как отец-основатель Ленин должен был оставить скрижали, где высказаться чётко и ясно, согласно каким критериям должны были выбираться в навозе бриллианты. Как у буддистов существуют специальные критерии выбора Далай-ламы и Панчэн-ламы. Он был обязан сказать в скрижалях: «Впредь для целей государственной работы ищите таланты среди маргиналов, среди людей причудливых, истеричных, поэтических, среди лунатиков, но не среди рабочих или крестьян каких-нибудь, разве только совсем необычный экземпляр попадётся. Упаси вас Господи, товарищи наследники, искать среди стабильных классов населения». Но Ленин не оставил такой инструкции. Наглости и честности заявить о том, что только партия, состоящая из талантливых маргиналов, поэтов, провидцев и психопатов, способна совершить революцию, у Ленина не хватало. Магия абсолютной справедливости революции во имя большинства заставила его сохранить и поддержать идеологическую ложь: пролетарской, четвертого сословия, революции во имя блага большинства (трудящихся). (Соответственно фашисты в Германии заявляли, что совершили свою 1933 года революцию для volk — народа, итальянские фашисты свою совершили для итальянской нации.) А всего-то следовало признать, что большинство (пролетариат, volk, народ) бесталанно и не способно ни завоевать, ни отстоять свои интересы. Впоследствии идеологическая ложь эта имела пагубные последствия, она катастрофически отразилась на качестве кадров партии, пришедших на смену первому героическому личному составу маргиналов. Официальная ложь об особой революционности пролетариев (а за ними следующие по революционности стояли крестьяне, а третьими шли и вовсе непонятно почему солдаты) осталась, записана огромными буквами в наследии ВКП(б). Отбирали лидеров из них, выдвигали их, поощряли выходцев из пролетариев и крестьянства. Не интересовались или забыли данные о сословном происхождении кадров Боевой Организации эсеров или составов Центрального Комитета. Партия поверила, что пролетариат — венец творения, тогда как он был лишь предлогом для захвата власти лучшими — маргиналами, психами, изгоями. К чему это привело в конце-концов известно: пришёл от сохи тотальное ничтожество, — внучок председателя колхоза лох Миша Горбачёв, а потом свердловский лох Борис Ельцин, и созданное гением безумцев, садистов, поэтов, палачей великолепное государство рухнуло. Вот что значит неправильная кадровая политика.
Надо было выслеживать в мастерских богемы, в тюрьмах, в психушках — странных личностей, — вот что нужно было делать. Одержимых, слагающих стихи, во сне говорящих на неизвестных языках. Надо было взять в 70-е годы в ЦК Владимира Буковского, Натана Щаранского, Эдуарда Кузнецова и Володю Гершуни! (Я был знаком с внуком террориста в 1968-70 годах. Мы даже жили некоторое время под одной крышей. Полжизни Володьки прошло в тюрьмах и психдомах. Несмотря на идеологические расхождения, я его уважал. С Савинковым мы связаны через Харьков, место его рождения, а я провёл там детство и раннюю юность.) Но чтобы взять таких отмороженных, но мощных людей, надо было тем, кто их взял бы в ЦК, самим быть гениями! Парадокс, но спасти стремительно дряхлеющую элиту и государство могли только те, кто на них яростнее всех нападал…
Глядя на наши региональные отделения Национал-Большевистской Партии, мы с удовлетворением замечаем, что их возглавляют провинциальные журналисты, поэты, рокеры, психопаты, панки, недоучившиеся студенты. Есть и рабочие, отличные ребята, но они временные, случайные рабочие (и уже стали профессиональными революционерами), и как исключения только подтверждают общее правило. Потому НБП не занимается массами, не пытается зомбировать трудящихся (равняться с телеимпериями по возможностям пропаганды, оглупления людей мы не можем), но проводит выборочную пропаганду, выявляя и организовывая активное меньшинство: маргиналов. В 60 — 70 годы европейские левые тоже обращались к пролетариату — стояли у проходных заводов, окучивая работяг листовками. Но, поглядев на себя в зеркало, сравнив с пролетариями, — и обдумав, кто они такие, выдвинули теорию, что самый революционный класс — это студенты. Мы, НБП, хотя среди членов партии часть — студенты, мы не считаем, что русские студенты — особый революционный класс. На сегодняшний день их по революционности забивают и оставляют позади учащиеся старших классов школ. Но и это не есть истина в последней инстанции. Революционных классов вообще не бывает. Революционными являются или не являются личности. Так вот наиболее революционным типом личности является маргинал: странный неустроенный человек, живущий на краю общества, талантливый изувер, фанатик, поэт, психопат, неудачник. Не следует думать, что таковых слишком немного, чтобы хватило на революционную партию. Маргиналов достаточно, их сотни тысяч, если не миллионы. Это целый социальный слой. Часть маргиналов пополняет ряды криминального мира. Лучшие — должны быть у нас.
лекция девятая
О чём стоит поразмышлять: рабочие
Вот несколько тезисов по поводу рабочего класса:
1. Пролетариат (исключая высококвалифицированных рабочих) скорее временная категория. Большую часть пролетариата составляет наспех квалифицированный или легко квалифицированный пролетариат. Т. е. такие рабочие специальности, которым обучаются всего от недели до месяца — обучение в основном технике безопасности. Значительную часть пролетариата составляет молодежь до и после армии (то есть на перепутье жизни, когда судьба ещё не решена), отсидевшие в тюрьмах, неустроенные бедолаги, и те, у кого от природы мозги варят медленнее. Те, кто в силах всё-таки собраться в жизни, выучиться или каким-то иным способом подняться чуть выше по социальной лестнице, дисциплинировать себя, — неизбежно покидают фабрику или завод.
2. Высококвалифицированный рабочий по сути своей нетипичный пролетарий, ибо подвергается эксплуатации в самой небольшой степени. Он сравнительно дорого продаёт свой квалифицированный труд. Чем он хуже дизайнера или программиста?
3. Менталитет пролетариев, их психология, мировоззрение, индивидуальное поведение напрочь оторваны от их профессиональной деятельности. Они являются рабочими только во время их общения с машинами. В эпоху банальной, всеобщей, одинаковой информации, распыляемой телевидением, у рабочих — общероссийский менталитет, присущий плохообразованным классам общества. Это ментальность и мировоззрение мелкого буржуа, его советского вида — обывателя, потребителя телеснов. Телевидение сегодня важнее всего, важнее государства — это классовый уравнитель. Телевидение диктует одинаковое мировоззрение для всех, осуществив, наконец, замеченную ещё в прошлом веке французским писателем Гюставом Флобером, тенденцию низших слоёв общества «достигнуть уровня глупости, уже достигнутого буржуазией». Достигли.
4. Пролетариат, как и другие беднейшие и плохо образованные классы населения подвержен болезням слабых: алкоголизм, апатия, безынициативность, избыточный вес, отсутствие духовной цели в жизни, неопрятность, психология «похуительства»: короче, он ощущает себя жертвой жизни. И он есть жертва.
5. У части рабочих есть некая высокомерная отчаянность людей, которым нечего терять. Подобную психологию можно наблюдать в тюрьмах у части зека — мы, мол, люди всё равно отпетые. Такие пролетарии могут быть отнесены к числу лучших, ибо вызывающая отпетость всё же форма гордости.
6. Согласно профессору Пригарину (руководителю одной из небольших, конкурирующих с КПРФ «коммунистических» групп) в России насчитывается от 17 до 19 миллионов тех, кого можно назвать пролетариатом, иными словами, наёмных рабочих, трудоустроенных на фабриках и заводах полную неделю или частично. Пригарин приводил эти данные на съезде левой оппозиции в 1998 году, его статистика была детальная, с любопытными цифрами и фактами. Увы, не имея в Лефортовском замке доступа к статистике, замечу лишь, что судя по всему Пригарин имел в виду, что в России от 17 до 19 миллионов индустриальных рабочих. Это всё ещё очень много.
7. Рабочие традиции советских времён (вышученные уже в советское время) практически не сохранились. Лишь грустные воспоминания о тех временах, когда «класс-гегемон», пусть и не был гегемоном, но хотя бы служил обширной потёмкинской деревней, за которой скрывались истинные хозяева жизни — партаппаратчики. Гордости быть пролетариатом, наёмными рабочими — работяги начала XXI века не испытывают. Испытывают смущение. Какая-то гордость осталась у рабочих оборонных заводов. (Они же находятся и в наиболее лучшем положении.) Паралич революционности заметен от Северодвинских предприятий по строительству и ремонту подводных лодок ("Севмаш и «Звёздочка» — там у нас одна из старейших организаций НБП) до замерзших заводов Волгограда. Целлюлозно-бумажный комбинат в пос. Советский (близ Выборга) в Ленинградской области и машзавод в г. Ясногорске, Тульской области, где рабочие проявили себя молодцами, на первый взгляд — примеры революционности. Увы, революционность на ЦБК стимулировалась участниками борьбы за обладание предприятием. Попытка же самоуправления на Ясногорском машзаводе закончилась банальным подкупом рабочих. Уже полтора года как рабочее движение больше не подаёт признаков революционности.
8. Профсоюзное движение в России — прямой наследник государственных советских профсоюзов. Начальство над рабочими, эксплуатирующее рабочих для своих целей. Стоящий во главе государственных профсоюзов господин Шмаков (ныне они называются нагло и вопреки истине «независимыми» профсоюзами) такой же советский сытый чиновник как Егор Строев или Геннадий Селезнёв. Характерный и всё обнажающий пример. Узнав, что Министерство Путей Сообщения готовится уволить более миллиона рабочих в течение нескольких лет, г-н Шмаков успокоил рабочих: ничего страшного, для всех готова программа переквалификации. (Для миллиона рабочих, в России? Кто этому поверит!) Был, правда, левый профсоюз «Защита», ещё несколько лет назад, но о нём давно ничего не слышно.
9. Можно ещё сто лет вести пропаганду среди рабочих, как это делает РКРП, революции рабочие не совершат. Летучий отряд неудачников, временных и постоянных, работяги, заражённые всеми болезнями, и физическими, и социальными, смотрятся как деградирующий класс неквалифицированных наёмных рабочих. Если они и осмеливаются требовать чего-то, то это выплата задолженности по зарплате или прибавки заработной платы. Бедные, небуйные, они плаксивые и тихие в массе своей. Для революции нужны буйные.
10. На важнейший для каждой политической партии вопрос: кто наш революционный класс, откуда черпать кадры? — НБП с уверенностью может ответить: это не рабочий класс. Пассивность рабочих в России — удручающая, она была таковой даже в годы подъёма масс в 1992-93 годах. Представить себе, какие нужны обстоятельства, как они должны сложиться, чтобы рабочие взбунтовались, я лично не могу. Русский рабочий выдержит всё, мазохизм народный неисчерпаем, станут работать за хлеб, воду и дрова. Пропагандировать и агитировать таких нет смысла. Нам нужна активная часть рабочей молодёжи, и она придет к нам, но не как рабочие, но как молодежь. Среди рабочих нам нужны маргиналы. Идите к нам, братья!
11. Я много работал на советских заводах и фабриках. В частности в 1963-64 годах литейщиком (обрубщиком и завальщиком шихты) на заводе «Серп и молот» в Харькове, монтажником-высотником на строительстве цеха на заводе имени Малышева в Харькове в 1960-62 и на других предприятиях. Позднее сменил тринадцать рабочих профессий в Соединённых Штатах. Так что я квалифицирован достаточно, чтобы размышлять на тему: пролетариат.
лекция десятая
Великая мечта
Сразу шокирующее заявление. И капитализм и коммунизм зародились в сектах средневековья. Капитализм развился из пуританского аскетизма. Коммунизм из оргиастических сект, проповедовавших общность имущества и женщин.
Доктрина, позже условно названная «коммунизмом», зародилась в сектах средневековья, под пером монахов, аскетов и мечтателей о физическом преображении человека в реальном земном мире. Ведь католическая церковь обещала преображение в идеальном мире потусторонних сущностей. Самые буйные, пылкие и неистовые не желали ждать, желали изменить и человека и мир. В данном случае христианство служило лишь единственной отправной точкой в конструировании социальной модели. От него отталкивались, оперируя Христом и его апостолами, и жизнью по Христу как единственной моделью социума. Но к результатам приходили прямо земным. «Великая мечта, — пишет Александр Эткинд в своей книге „Хлыст“ (подаренной мне некогда А. Дугиным), — развёртывалась на нескольких уровнях: мистическом уровне отношений с Богом, политическом уровне отношений с обществом, и эротическом уровне отношений с телом. Изменённая сексуальность участвовала в ней, вместе с экономическим равенством, политическим анархизмом и биологическим бессмертием. Мистика, политика и эротика составляли три измерения». «Мир всеобщего благополучия, братской любви и возвращения к природе, — это мир общего пользования, в котором никто не может единолично владеть ничем. По естественным законам, известным множеству утопистов, хилиастов и революционеров, отвержение собственности происходит одновременно с отвержением семьи, если проект вдаётся в более специальные детали и собственность не отвергается, обобществляется, то и это тоже происходит параллельно с обобществлением женщин». Католическая церковь безжалостно подавляла инакомыслие. Секты уничтожались. Папы объявляли против еретиков крестовые походы.
У Данте Алигьери в «Божественной комедии» в тридцать восьмой песне «Ада» Магомет обращается к Данте со следующей просьбой:
То есть низвергнутый в Ад как грешник Магомет, испытывающий муки, передаёт совет бьющемуся на земле ересиарху. Дольчино Торинелли из Новары (Пьемонт) был выдающимся революционером Средневековья, прямым предшественником коммунаров. Он встал во главе широкого народного движения, будучи вождём «Апостольских братьев». «Апостольские братья» проповедовали отказ от собственности и насильственное осуществление раннехристианской Утопии. Папа Климент V объявил крестовый поход против Дольчино и его армии. Дольчино укрепился на горе Дзебелло и с 1305 по 1307 год упорно сопротивлялся, преодолевая голод, снежные заносы и эпидемии. Был разбит, подвергнут жестоким пыткам и сожжён. Известно, что с ним погибла его подружка, некая Маргарита.
Я нашёл в тюремной библиотеке Лефортовской крепости роман Умберто Эко «Имя розы» и в нём обнаружил множество сведений о жизни и гибели Дольчино, — персонажа дантовского «Ада». До того, как стать в возрасте пятидесяти лет романистом, Эко приобрёл репутацию как специалист по философии средних веков, так что его обширные знания — абсолютно достоверны и основаны на изучении исторических документов-первоисточников. Вот что я выписал для себя: «Этот Дольчино был ублюдком одного священника Новарской епархии. Но возможно он родился в другом месте, в долине Оссоли, или в Романье. Он рос способным юношей и обучался словесности(!!!). Однако обокрал своего воспитателя, и бежал на Восток в Тридент. Там он взялся проповедовать учение Герарда Сегалелли (еретик, сожжён в 1296 году) в самом еретическом виде, заявляя, будто он единственный сущий апостол Господа, и что в любви всё должно быть общим, и что можно без всякого различия ложиться со всеми женщинами, за что никогда нельзя обвинить в любодеянии. Даже если ляжешь с сестрою, с дочерью.
Как он узнал об учении лжеапостолов? Вероятно ещё отроком побывал в Парме и слушал там Герарда. Совершенно точно известно, что проповедовать он начал в Триденте. Там он соблазнил одну девицу из богатой и знатной семьи, Маргариту, либо она его соблазнила. Тогда епископ Тридентский изгнал из своей епархии Дольчино с его подругой, но у него уже было более тысячи последователей. И с ними он вышел в долгий путь, чтобы добраться до родных краёв. По дороге к ним присоединялись и новые обольщенные, соблазнившиеся его речами, и примыкали еретики-вальденцы, жившие в горах, через которые он шёл. А может он так и рассчитывал, соединиться с вальденцами тех северных краёв. Добравшись до Новары, Дольчино нашёл там обстановку, чрезвычайно благоприятную для своего мятежа.
Дело в том, что вассалы, правящие страной Каттинара, от имени епископа Верчелли были изгнаны из собственных владений. И они встретили людей Дольчино как самую желанную помощь. (Шла борьба между правящими семьями в городе Верчелли). Лжеапостолы воспользовались этим. А семьи, в свою очередь, воспользовались беспорядками, учинёнными лжеапостолами. Господа феодалы вербовали наёмников, чтобы грабить горожан, а горожане искали защиты у епископа Новары. Дольчино ввязывался во все склоки и везде находил случай проповедовать войну против чужого добра. Во имя бедности, разумеется. Дольчино со своими людьми, которых к тому времени стало три тысячи, разбил лагерь на одной горе близ Новары. На так называемом Лысом утёсе. И поставил там укрепления и палатки и правил ордой мужчин и женщин, которые жили скопом в самом бессовестном блуде. Оттуда он рассылал письма единомышленникам, оттуда изрекал еретическое учение. Он говорил и писал, что идеал должен быть у всех одинаковый, — бедность, и что никакие обязательства внешнего поведения не должны их сковывать, и что он, Дольчино, ниспослан от Бога, чтобы открыть пророчества Ветхого и Нового заветов и истолковать Писание. И называл всё духовенство, и секулярных клириков, и проповедников, и миноритов, — служителями Сатаны, и освобождал кого бы то ни было от необходимости им подчиняться. Он различал четыре возраста существования народа Божия. Первый — это ступень Ветхого Завета, то есть патриархи, пророки и праведники до Христа: на этой ступени следовало брать жён, чтобы земля заселялась и размножался род человеческий. Потом наступила эпоха Христа и его апостолов — эпоха святости и целомудрия. На третьей ступени священники стали думать, будто бы им следует вначале приобрести земное состояние, а потом с его помощью управлять народом; но когда в народе стала охладевать любовь к Господу, появился Бенедикт и выступил против всякой земной собственности.
Когда же даже и бенедиктинские монастыри начали накапливать богатства, появились братья Святой Франциск и Святой Доминик, каковые ещё суровее чем Бенедикт, стали проповедовать против посюстороннего могущества. Но теперь, — провозгласил Дольчино, даже и в этих орденах, жизнь множества прелатов снова вошла в противоречие с добрыми евангельскими заповедями, наступил час конца третьего времени и требуется возврат к указаниям апостолов».
Он утверждал, что для окончания третьего возраста необходимо всему духовенству, и с монахами, и с братьями-схимниками сгинуть в страшных мучениях; он предсказывал, что скоро все церковные прелаты, священнослужители, монахи и монахини, прихожане и прихожанки, и все, посвящённые в ордены проповедников и миноритов, все святые отшельники и с ними сам Бонифаций, римский папа, будут уничтожены обетованным императором, которого укажет он, Дольчино, и император этот будет Фредерик Сицилийский (Фридрих с почестями принимал у себя на Сицилии спиритуалов, изгнанных с умбрских земель).
Во втором своём послании, в год 1303, Дольчино именовал себя ректором ордена апостольского, и рядом с собой выводил, как настоятелей, свою Маргариту (женщину!) и Лонгина из Бергамо, Фредерика Новарского, Альберта Карентского и Вальдерика Брешианского.
Папа Климент V провозгласил поход против Дольчино, поскольку в посланиях Дольчино тот утверждал, что Римская церковь — блудница, что священнослужителям никто не должен подчиняться, что отныне всё духовное руководство миром переходит к секте апостолов, что одни только апостолы в состоянии основать новую церковь, что апостолы могут пренебрегать таинством брака, что только тот, кто примкнёт к его секте — тот спасётся, что ни один из пап не правомочен отпускать грехи, чтоб церковную десятину не платили, что более совершенна жизнь без обетов, нежели с обетами, и что освящённая церковь — не лучшее для молитвы место, чем любая конюшня, и что Христа безразлично где почитать — в часовне или в лесу.
Утвердившись на Лысом утёсе Дольчино был вынужден громить долинные деревушки, грабил всё подчистую, чтобы добыть провиант для своих людей. Велась самая настоящая война против соседствующих сёл.
Тем временем пришла зима 1305 года — одна из самых свирепых за последние несколько десятилетий — и в округе наступил ужасный голод. Дольчино распространил третье письмо к собратьям, и многие стекались к нему, но скоро жизнь на горе стала невыносимой, и лишения были таковы, что пришлось есть лошадей, других живых тварей и пареное сено. И многие померли. Епископ Верчелли обратился за помощью к Клименту V, и тот снарядил крестовый поход на еретиков. Он объявил всякому, кто примет в нём участие, полное отпущение грехов. Он обратился к графу Савойскому, к ломбардским инквизиторам, к архиепископу Милана. Многие выступили на помощь жителям Верчелли, — и новарцы, и савояры, и провансальцы, и французы. Во главе похода встал епископ Верчелли. Передовые отряды обоих войск то и дело налетали друг на друга, но укрепления Дольчино были неприступны, и кроме того, «апостольские братья» получали основательную поддержку.
В конце 1305 года ересиарх был вынужден увести людей с Лысого утеса, бросив там раненых и больных, неспособных идти и перешел в область Триверо и укрепился там на вершине, которая раньше именовалась Цубелло, а с той поры ее стали называть Рубелло или Ребелло, потому что она стала оплотом бунтарей. Происходили ужасные кровопролития. Но в конце концов бунтарей принудили сдаться. В марте 1307 года Дольчино, Маргариту и Лонгина привезли в город Биеллу и передали епископу, ожидавшему папских распоряжений. Папа написал французскому королю Филиппу: «У нас сообщения самые великолепные, чреватые восторгом и ликованием. Зловоннейший демон, отродье Велиала и мерзкое чудовище ересиарх Дольчино ценой огромной опасности, лишений, битв, и постоянных усилий наконец-то и со своими приспешниками схвачен и находится в наших острогах заслугами многоуважаемого нашего брата Раньера, епископа града Верчелли, и он пойман в канун Святой Вечери Господней, и многая толпа, с ним бывшая, зараженная еретической проказою, перебита в тот же самый день».
Замечу от себя, что французский король Филипп IV Красивый — адресат папы Климента V — тогда только что, в 1304 году, разгромил у себя в Париже орден тамплиеров (по-русски «храмовников») и сжег главного магистра ордена де Берга на самой оконечности острова Сан-Луи в Париже (тогда это был даже отдельный островок, называемый «Еврейский остров»). Известно, что из пылающего костра магистр проклял весь королевский род Валуа и проклятие сбылось: проклятые короли умерли безумными, либо в страшных муках. Главный тамплиер имел не только личные основания для проклятия, его жестоко пытали, надеясь выведать местоположение сокровищ ордена. Филипп Красивый к тому же еще был виновен в черной неблагодарности. За несколько лет до этого, во время восстания парижан против королевской власти тамплиеры укрыли Филиппа в своей цитадели Тампль, в Париже. Тампль находился на месте нынешней мэрии 3-го аррондисмана города Парижа. Мэрия построена в середине XIX века в правление императора Наполеона III-го из камней разрушенного Тампль (Храма). Вообще-то могущественный орден занимал громадную территорию на востоке Парижа. Об этом свидетельствуют и сегодня окружающие улицы: рю дю Тампль (улица Храма), рю Вьей дю Тампль (улица Сторожевой Башни Храма), и другие. А в мэрии 3-го аррондисмана я и Наталья Медведева заключили брак, после того как прожили вместе десять лет. Может быть проклятие Тамплиера тяготеет и над нами, потому что через три года брак распался.
Но вернемся к Дольчино. Вот что пишет Эко: «В июле этого же года (1307), в первый день месяца еретики поступили в руки светской власти. На всех колокольнях города заливались колокола; обреченных поместили на повозку, там же находились палачи, вокруг — стражники, и так волоклись по площадям города, и на каждой площади раскаленными щипцами разрывали им члены. Маргариту сожгли первой на глазах Дольчино, который должен был смотреть, как ее жгут. У него не изменилась ни одна черта лица, точно так же, как он не дрогнул под пытками каленым железом. И так продолжали двигаться по городу, а палачи всякий раз накаляли свои орудия в котлах, полных пылающих угольев. Дольчино вынес все мучения и не проронил не звука, только когда ему отнимали нос — сотрясся всем телом, а когда рвали щипцами детородный орган, он испустил глубокий вздох, похожий на мычание. Его последние слова были непримиримы. Он заявил, что воскреснет в третий день. После этого он был сожжен, и его пепел развеяли по ветру». Таков был конец героя Данте. Как видим, собственно религии в этой кровавой революционной драме практически не наблюдается. Борьба идет за то, как следует жить на Земле.
Средневековая Европа кишела сектами. Упоминавшиеся в тексте «спиритуалы», принятые королем Фридрихом в Сицилии после того, как их изгнали из Умбрии, назывались еще «либертины», они же Приверженцы Свободного Духа, они же «амориты», — видели в физической любви символ духовного освобождения. Отрицая церковь и ее таинства, они считали себя чистыми от греха и позволяли секс с кем угодно и любым способом. К братству Свободного Духа принадлежал великий художник Иероним Босх.
Очень неплохой обзор средневекового сектантства сделан в уже упоминавшейся книге А. Эткинда «Хлыст». Эткинд отмечает, что в движении Яна Гуса участвовала бежавшая в 1418 году из Южной Франции секта «адамитов». По всей вероятности «адамиты» были крайними радикалами оргиастического сектантства. У «адамитов» частная собственность была отменена вместе со всеми долгами и налогами. Адамиты практиковали промискуитет, секта увлекалась также пением гимнов и ритуальными танцами в голом виде. Заняв укрепленный остров, адамиты совершали ночные вылазки в окрестные деревни: кровь, верили они, должна залить землю до холки коня. «Адамиты считали Мессию уже воплотившимся в них самих, что вызвало беспокойство более умеренных сектантов гуситов. Гуситы оставались моногамны», — пишет Эткинд, и продолжает: «В 1421 году войска Жижки уничтожили убежище адамитов, а через год контрреволюция победила и в самой Праге». Жижка, следует пояснить, был военачальником последователей Гуса. То есть умеренные гуситы уничтожили радикалов адамитов и остались лицом к лицу со средневековой бюргерско-княжеской Европой, которая разгромила их. Я хотел уточнить свои знания о гуситах, заметив в каталоге лефортовской библиотеки книгу «Гуситские войны», заказал ее. Увы, книга оказалась списанной. Ее исчитали очевидно до дыр узники КГБ. Здесь всегда сидели начитанные люди — элита. Здесь, говорят, расстреляли Блюхера и Тухачевского.
Именно бежавшие от разгрома гуситы распространили по всей Европе варианты своего учения и подготовили реформацию. В 1517 году, через столетие, Мартин Лютер прибил к дверям провинциальной германской церкви свои 94 пункта — протест против католической церкви. Ну, конечно, до дольчиновских обвинений ему было далеко. Однако еще со школьных времен помню, что среди прочего Мартин Лютер протестовал против продажи индульгенций. Мартин Лютер критиковал католическую церковь не с той стороны и не за то, за что ее бичевал Дольчино. Лютер призывал к суровости. А через 17 лет была Мюнстерская коммуна. На ней следует остановиться подробнее.
В Германии, в земле Северный Рейн-Вестфалия, на канале Дортмунд-Эмс, расположен очень старый немецкий город Мюнстер. Правда, его средневековые здания, в том числе и Собор, и городская ратуша XV века были безжалостно разбомблены янки во Вторую Мировую войну. Они конечно были восстановлены, но это уже не то, — цементные версии под старину, новодел как ХХС в Москве. Здесь, в Мюнстере, был подписан Вестфальский договор в 1648 году. Есть университет, основанный в 1773 году. В Мюнстере делают цемент, изделия из железа, проволоку, есть пивные заводы, и дистиллируют шнапс. Но не этим всем «народным хозяйством» и даже не Вестфальским договором знаменит Мюнстер, но загадочным и странным социальным экспериментом, случившимся здесь в XVI-ом веке — Мюнстерской коммуной. Мюнстерская коммуна была по сути дела первым в истории победившим коммунистическим обществом.
Захватившая город секта анабаптистов ввела общность имущества, а также мужей и жен. Герр Каутский, когда составлял свою историю социализма, не включил туда Мюнстерскую коммуну, по-видимому из буржуазного чувства стыда за эту сексуальную революцию средневековья.
Мюнстерская коммуна слабо изучена. Основные ее параметры следующие. Секта анабаптистов отвергала автоматическое крещение во младенчестве, ссылаясь на Святое Писание. Секта настаивала на крещении лишь сознательно верующих, пришедших к Христу сознательно. Основными лидерами анабаптистов были немец Томас Мюнцер и голландец Джон из Лейдена (Джон Лейденский). Мюнцер, правда, был не совсем анабаптист, он вообще отрицал крещение. Один из сотоварищей Великого Реформатора Лютера, Мюнцер, священник-интеллектуал, примкнул к Лютеру в 1519 году. Мюнцер вскоре эволюционировал в сторону радикализма в политике и социальном устройстве общества. В советских учебниках Томас Мюнцер представлен как один из основоположников коммунизма, его пророк. Начало такому пониманию положил Фридрих Энгельс. Я странным образом помню портрет Мюнцера в школьном учебнике: четырехугольная шапочка ученого, мантия. Так вот, Мюнцер разработал модель царства Божия на Земле. Силой оружия избранные должны были расчистить дорогу для Нового Пришествия. Одно из основных положений учения Мюнцера было его представление о Христе, рождающемся заново в каждой достойной индивидуальной душе. Для этого надо было пройти через страдания, подобные Христовым, тот, кто родил в своей душе Христа — становится Богом и неподсуден морали человеческой. В 1524 году Мюнцер поднял крестьянскую войну в Тюрингии. Он основал коммунистическую теократию в городе Мюллхаузен, однако Лютер назвал его войско «воровской бандой», и вскоре Мюнцер был разбит, захвачен в плен, под пыткой признался в ереси и был обезглавлен в 1525 году, всего 36 лет от роду.
Его еще более молодой друг и соратник, — голландец Джон Лейденский, — бывший актер, — пошел много дальше. Вскоре после казни Мюнцера, Джон из Лейдена объявил, что Христос вскоре вернется на Землю, чтобы наконец основать царство равенства и любви. Последователей Джона теперь уже прочно называли анабаптистами. В 1534 году, во время бунта анабаптистов в городе Мюнстере Джон из Лейдена сумел захватить власть. Город был переименован в Новый Иерусалим. Также были переименованы улицы и дни недели. Население стало называть друг друга «братьями» и «сестрами». Джон был провозглашен Мессией и королем Нового Израиля по имени Джон Лейденский.
Вооруженная теократия осуществила полный коммунизм. Имущество принадлежало всем. Хождение денег было отменено, двери домов должны были оставаться открытыми днем и ночью. В общественных столовых люди питались бесплатно под громкое чтение Ветхого Завета. Остальные книги были сожжены перед кафедральным собором. Сокрытие имущества и продуктов питания было объявлено преступлением. Имущество обобществляли, впрочем, не в один день. Вначале обобществили имущество «эмигрантов» — сбежавших из города, затем тех, кто перекрещивался позже других, и наконец, всех оставшихся. Перекрещивались тысячами.
После краткого периода аскетизма в Мюнстере была установлена полигамия по образцу библейских патриархов. Женщины Мюнстера не имели права уклониться от новых обязанностей. Несколько самых упрямых были казнены. Иоанн Лейденский имел королеву и еще 15 жен. В конце концов и полигамия переродилась в промискуитет, — т. е. всякий брат и всякая сестра имели право на совокупление.
Тем временем город осадили, но он некоторое время успешно выдерживал осаду. Анабаптисты рассылали своих агитаторов «апостолов» в соседние города, надеясь, что анабаптистская революция вспыхнет повсюду. Действительно, несколько восстаний вспыхнули, но были подавлены. В 1535 году город был взят. Революционная мюнстерская теократия была разгромлена. Джон Лейденский и другие лидеры революции попали в плен, их пытали и казнили. Джону из Лейдена в момент казни было всего 26 лет! Государство анабаптистов просуществовало полтора года, дольше чем Парижская коммуна.
История Мюнстерской коммуны изложена сбивчиво, враждебно, и как раз теми силами, против которых была направлена анабаптистская революция. Существует даже западный фильм, где множество пожаров, бурные страсти, и анабаптистское общество изображено на грани порнографии. Мечется безумный, похотливый Джон, среди своих королев в буржуазных ночных рубашках, похожий на рок-звезду.
Через четыре с лишним сотни лет случилось так, что многие политические радикалы, члены RAF и других террористических организаций Германии вышли из коммун 60-х годов. Коммун часто очень радикальных, где широко практиковались (на базе движения хиппи) неограниченная сексуальная свобода — промискуитет, и общность имущества. «Коммуна №1 (из нее вышли террористы Фриц Тойфель, Райнер Лангханс и Дитер Кунцельман) возникла летом 1967 года в Берлине. В 1968 году в Берлине возникла „Коммуна Виланда“, гораздо более политизированная, по сравнению с коммуной №1. В коммунах, помимо группового секса занимались еще и регулярным проведением политических акций, собраний и дискуссий, „хэппенингов“», — пишет исследователь левых движений А. Колпакиди. Интересно еще и то обстоятельство, что фигура №1 RAF Ульрика Майнхоф закончила… мюнстерский университет! А родилась она в 1934 году, ровно через 400 лет от 1534 года, когда Джон Лейденский и его воины-анабаптисты захватили город Мюнстер и создали первое коммунистическое государство. Странно, да? Влияние Тюрингии?
На примере средневековых революционеров Дольчино и его «апостольских братьев», и анабаптистов Джона из Лейдена становится понятным, что религиозный экстремизм служил прикрытием для политического экстремизма и экстремизма сексуального. Все средневековые социальные движения были одновременно и религиозными. Т. е. политическая партия подразумевала и религиозный компонент, за иную жизнь на Земле восставали и боролись секты. Следует вернуть современной партии эту универсальность — религиозный и эротический компоненты. Смесь будет взрывчатей, круче.
лекция одиннадцатая
Капитализм — дитя сифилиса
Итак, коммунизм как доктрина зародился в средневековых оргиастических сектах, проповедовавших общность имущества и жен. Капитализм же родился из пуританского аскетизма. Он — дитя сифилиса на самом деле.
Вспомним Лютера. Мартин Лютер прибивает к двери церкви (еще католической) свои тезисы. 1517 год. Лютер обвиняет католическую церковь в недостаточной суровости, в коррупции, в частности, в продаже индульгенций. Это критика с позиций аскетизма. Мюнцер — ученый-интеллектуал примыкает к Лютеру в 1519 году. Но вместе они не удерживаются, потому что у них разные критики католической церкви. У Лютера ясно какая, а Мюнцер не хочет ничего реформировать, его доктрина: избранные должны силой оружия очистить дорогу для Нового Пришествия. Каждый сам себе Бог, все общее. Понятно, что Лютер назвал войско Мюнцера «воровской бандой». Они прямо противоположны.
Это Лютер, не покушавшийся на средневековый социум, может считаться настоящим предтечей и первым пророком капитализма. Протестанты и пуритане, все они вышли из его 94 тезисов. Именно аскетическая крайность, аскеты-экстремисты создали капитализм. Об этом хорошо и доказательно писал Макс Вебер в книгах «Пуританская этика» и «Протестантские секты и дух капитализма». Суть идеи Вебера сводится к тому, что новая пуританская этика обостренной семейственности, чистоты нравов, неустанного труда, накопительства, нерасточительства, того, что протестанты разрешили себе давать капиталы в рост (до сих пор церковь запрещала эту активность), создали возможности для появления капитала и деловой активности. Известны экономические успехи французских протестантов — гугенотов (и их несчастья: изгнание из Франции и пр.). Известны экономические успехи английских пуритан: первая промышленная революция произошла в Англии. Известны и политические успехи английских протестантов-пуритан. (Пуритане — движение за очистку английской церкви. Английские пуритане приобрели огромное влияние в Великобритании во время Гражданской войны 1640—1660 годов, когда Парламент воевал с королями Чарлзом I (его казнили) и Чарлзом II. Тогда Оливер Кромвель, пуританин, стал главой английской армии и Лордом Хранителем в 1653 году.) Пуритане же были первыми поселенцами Северной Америки, где они образовали теократические коммуны-поселения и в конце концов создали свое государство: Соединенные Штаты Америки, капиталистическое государство par exellence. Соединенные Штаты Америки и сегодня флагман капитализма. Под нажимом пуританской этики был создан современный мир — мир оборота производства и потребления.
Все это известно далеко не всем гражданам мира, но самые пытливые знают. Неизвестно лишь, почему именно в 1517 году Лютер выступил со своими аскетическими призывами к реформации. Что, именно к этому году его достала католическая церковь? А почему не позже, или не раньше?
Ответ прост. Именно к этому времени сифилис добрался из испанских и португальских портов, куда его завезли матросы Колумба (из Америки! точнее с острова Тринидад) в 1498—1500 годах. Не спеша (тогда ведь путешествовали неспешно, верхом и в каретах, да и очень немного людей путешествовали), у болезни уходило по 15-20 лет на страну, сифилис стал пересекать Европу. Расцвет пуританских настроений и сект в Европе приходится аккуратно на XVI век, аккуратно на время эпидемии сифилиса в Европе. Отсюда семейственность: общение с одним сексуальным партнером и строгие кары за ослушание, речь-то шла о жизни, ведь лечить сифилис научились только уже в начале XX века! Отсюда семьи ушли в труд, в накопительство, ведь загуляешь, выпьешь, а тут и девки пропащие, и сифилис, и нос провалился. Короче, идеалы ежедневной жизни стали другими. Не все прямо так, в лоб, «сифилис!» и перепуганный Мартин Лютер бежит вешать тезисы на дверь церкви. Но если посмотреть внимательно географическую карту, то от оживленных голландских портов до этой самой церкви и ее дверей — рукой подать.
Перепуганные сифилисом протестанты ужесточили свои нравы, тогда и родился культ труда. Парадоксально, но получается, что ярмо труда во имя производства, под которым задыхается современный мир, породила и стимулировала венерическая болезнь! Пуританство — законнорожденное дитя венерической болезни!
Мы, современники AIDS, только что были свидетелями — в середине 90-х годов — влияния эпидемии AIDS (СПИД) на моральный облик Соединенных Штатов Америки. Я прожил в Соединенных Штатах всю вторую половину 70-х годов, и могу свидетельствовать: нравы были такие легкие, что make love с первым попавшимся объектом было так же просто, как воды напиться. Наркотики циркулировали свободно, их предлагали на улицах и в квартирах друзей. Когда я после большого перерыва в десять лет прилетел в 1990 году в Соединенные Штаты из Франции, я нашел совсем другую страну: сдержанную, холодную, распространены были идеи New Christians (новых христиан), а девушки с железной волей настаивали на длительных знакомствах, серьезных намерениях и употреблении презервативов. AIDS внушал ужас, 70-е годы рассматривались обществом как стыдные и кощунственные времена Содома и Гоморры. Больных AIDS хоронили тихо. Можно себе представить, какой ужас и паника царили в Европе XVI века, когда туда вторгся сифилис, если в конце XX века другая венерическая болезнь, — AIDS — принесла мифический ужас в отношения людей! Ведь то была еще совсем неразвитая Европа, медицинское обслуживание отсутствовало, людей сжигали еще на кострах. Как же они перепугались! Понятно, что были тогда эпидемии холеры, чумы. Но эпидемия венерической болезни — это бич божий втройне, он касается еще и деторождения. По свидетельствам современников ужас перед сифилисом был неописуемый. И даже в конце XIX, начале XX века ужас оставался, лечили ртутью, не вылечивали, заболевания скрывали. На рубеже XIX и XX веков сифилис сделался болезнью интеллектуалов. Сифилисом, якобы, страдали Ницше и Уайлд, от сифилиса умер Лотрек. Напрашивается параллель с AIDS, но параллель наоборот, поскольку AIDS появилась как болезнь интеллектуалов, вышла из узкого круга нью-йоркско-парижских высоко рафинированных гомосексуальных кругов, а уже потом стала популярной, ушла в народ. От AIDS впрочем успели умереть такие корифеи, как Мишель Фуке, Рудольф Нуриев и многие другие.
Происхождение сифилиса и AIDS таинственно и по всей вероятности связано со скотоложеством. Если об AIDS говорят (помимо того, что это вирус, рожденный в лабораториях CIA), что вирус передан человеку от зеленой обезьяны в недрах Африки, то еще более правдоподобно происхождение сифилиса от тринидадских коз. Индейцы острова Тринидад в момент, когда их посетили корабли Колумба, имели в обычае, уходя на долгое время выпасать своих коз на горные плато, совокупляться, в случае надобности с этими же козами, так как жены их оставались далеко в деревне. Возвращаясь с пастбищ, индейцы совокуплялись с женами, но видимого ущерба ни индейцам, ни женам этот нечистоплотный обычай не приносил. А вот слабенькие матросы Колумба, совокупившись с женами индейцев, привезли в Европу сифилис. Так что пуританская этика, а с нею и капитализм, вышли из влагалищ тринидадских коз. Это не гипотеза, юноши и девушки, это абсолютная историческая (но плохо известная) правда.
Перепуганные триумфальным шествием сифилиса по Европе пуритане позднее, уже в XVII веке, выселились в Северную Америку, на историческую, так сказать, родину сифилиса (ну не совсем, конечно. Тринидад — остров между двумя Америками). Принято считать, что европейцы отправили в Америку как бы избыток своего населения. Это только отчасти правда, но именно сифилис гнал протестантов-пуритан прочь от зараженной Европы. Мюнстерское восстание, — как бы бунт плоти во время чумы, замечу, было последней известной нам вспышкой активности оргиастических сект. Ужасная реальность сифилитической Европы, зараженной девы, проваленные носы — все это ужесточило, очистило нравы. Идея обобществления женщин уже не казалась такой уж привлекательной. Позднее Маркс сделал привлекательным капитал. Хорошо бы проследить, не связано ли и появление запретительных пуританских сект иудаизма — таких как «любавичи», например, в Польше и Белоруссии, с прибытием туда сифилиса. Болезнь добиралась туда от иберийских портов наверное более столетия. К сожалению из следственного изолятора ФСБ России проводить подобные изыскания невозможно. Но я уверен, что связь есть.
В Северной Америке аскеты-протестанты основали государство на принципах труда, добродетели и накопительства: Соединенные Штаты Америки. Сами себя они стали называть WASP, эта аббревиатура расшифровывается как: white anglosaxon protestant. А уж Соединенные Штаты сумели навязать культ труда всему остальному миру. Одни народы более способны к трудообожанию, другие — менее способны, однако все мы вынуждены крутиться как белки в колесе, производя, производя, производя… И печалясь по поводу низкого валового дохода государства, и ликуя, если он вдруг повысился. А все из-за сифилиса. Возможно, если бы сифилис не появился в Европе, она состояла бы сейчас из конгломерата оргиастических коммун, подобных мюнстерской? Но этого не случилось, и следующим интересным экспериментом по изменению мира была уже Французская революция 1789 года.
Французская революция, будучи-таки действительно буржуазной, все же сменила календарь, отсчитывала время от самой себя, некоторые названия месяцев, брюмер — когда туманы — или плювиоз — месяц дождей — мне нравятся, они поэтичны и трагичны. Однако французы, несмотря на своих якобинцев (от зала при церкви Святого Жакоба, Якова, где они собирались), остались в самое революционное время все же в традиционных рамках в том, что касалось собственности и семьи. Самые крутые были, конечно, ребята, собравшиеся вокруг Максимилиана Робеспьера, он сам, его брат, и его ближайшие сподвижники Сен-Жюст и Камилл Демулен. У Робеспьера была попытка основать новую гражданскую религию, он даже был провозглашен ее пророком и святым, но не успел развернуть дело. 28 июня 1794 года голова Максимилиана Мари Исидора Робеспьера свалилась в корзинку гильотины. В Париже в Музее Архивов, он находится на пересечении rue des Archives и rue Rambuteau (совсем рядом — напротив в доме 54 по rue des Archives помещалась моя первая в Париже квартира-студио), я однажды посетил выставку документов эпохи Французской революции. Там я впервые увидел подпись Робеспьера. Она поразительна: рыжая, запутанная в клубок как колючая проволока, она вдруг обрывалась далеко вниз, в нескольких случаях даже на десять-пятнадцать сантиметров. Обыкновенно подпись стояла под списком фамилий людей, приговоренных к обезглавливанию. Сама подпись, можно сказать, представляла как бы зарисовку падения головы в корзину гильотины. Более трагической и поразительной подписи я никогда не видел, ни до, ни после. Подпись предвосхитила и собственную судьбу Робеспьера, и могла бы служить символическим изображением годов Революционного Террора. Были радикальные попытки переделать жизнь общества у основоположников анархизма французов Фурье и Сен-Симона. Была разработана теория «фаланстеров», коммун в которых на новых совершенно началах должны были жить свободные мужчины и женщины. Известно, что такие коммуны были основаны в Соединенных Штатах (если не ошибаюсь, на юге в штате Луизиана) и в России, на Волге (у писателя Лескова даже есть удивительный роман на эту тему) в восьмидесятые годы XIX века. К сожалению, я мало знаю о фурьеристах, сен-симонистах и фаланстерах, а серьезное исследование на эту тему в следственном изоляторе не представляется возможным, потому обойду тему стороной, лишь упомянув.
И в России радикализм политический развивался совместно с радикализмом экономическим и радикализмом в отношениях полов. Уже упомянутая не раз работа Эткинда «Хлыст» отлично показывает один из аспектов этого процесса. Разумеется, г-н Эткинд — демократ и либерал, и его собственный вкус окрашивает его оценки радикальных попыток переустройства общества во враждебные тона. Однако он проделал большую работу, и его книга объясняет многое, в частности, какие далеко не только марксистские корни были у русской революции 1917 года, но и корни сектантские. Неудивительно, что мечтая о революции нравов, об уничтожении семьи, к большевикам присоединились такие свободные женщины как Инесса Арманд, блудная дочь генерала Довмонтовича Саша Коллонтай, или Лариса Рейснер. Правда, вскоре после прихода к власти, большевики, увы, отказались от многих радикальных идей раннего большевизма, в том числе и от желания (лучше всего его теоретически выразила А. Коллонтай в своих работах) — разрушить семью и создать общество свободной любви. А тут еще и ранняя смерть вождя Ленина положила конец многим экспериментам в области собственности и семьи. Никаких обобществлений жен и имущества так и не произошло. Новые формы общественной жизни созданы не были. Тут, конечно, сыграла роль и сама личность сменившего Ленина на посту вождя кавказца Сталина-Джугашвили. Будучи, как сейчас говорят, по происхождению «чуркой», Сталин, разумеется, был более патриархален и реакционен, и его вкусы впрямую отразились на модели общества, которое он навязал России. Пост-революционная Россия была принуждена жить по дореволюционному адату. Опять.
Чтобы воистину сломать и воистину построить, нужно будет следовать Дольчино, адамитам, Мюнцеру и Джону Лейденскому, а не Сталину. Русская революция вообще многих своих целей не достигла, провалилась во многом. Но об этом уместно говорить уже в следующей лекции.
лекция двенадцатая
Нерадикальность революции 1917 года
Большевики замахнулись было на многое. На первую в мире революцию четвёртого сословия. Весь мир голодных и рабов должен был, срезав за ненадобностью высшие первые классы общества, ликвидировав их или разбросав по стране, как придётся, мир голодных и рабов должен был управлять государством сам, посредством Советов.
Этого не произошло. Потому что: во-первых организация, совершившая и организовавшая революцию во имя четвёртого сословия (пролетариев, наёмных рабочих) — большевистская партия не самораспустилась и не передала всю власть в руки Советов. Партия, напротив, сдала лишь чуть-чуть в руки Советов, а себе брала всё более и более власти. Во-вторых: партия заполонила собой Советы изнутри, и таким образом дублировала саму себя у власти. Функции Советов и партии не были строго разграничены, в любом случае не четвёртое сословие стало управлять страной, а партия РСДРП, позднее, РКПб, ВКПб — та партия, которая осуществила революцию, ни в коем случае не являлась партией четвертого сословия, но была партией маргиналов, о чём уже говорилось в этой книге. И именно потому, что она была партией маргиналов, она была талантлива, эффективна и смогла осуществить революцию. Подобно партии большевиков, фашисты в Италии и национал-социалисты в Германии собрали именно партии маргиналов, а не партии пролетариев или буржуазии. (Именно потому они и вызывали такую ненависть, и именно потому их и растоптали, всех, всех. Одних — раньше, других — позже! Они были не свои).
Великие Партии Европы, в том числе и партия, ведомая Лениным, были на самом деле великолепными армиями наёмников-добровольцев, взявшихся отбить власть для четвертого сословия. И установить власть четвертого сословия, его вечное царство. Только называли они свой «весь мир голодных и рабов» — четвёртое сословие, по-разному. Большевики называли «пролетариат» или «трудящиеся». Гитлер называл их «volk» — народ, или немецкий народ, Муссолини — Popolo d`Italia (так и его газета называлась), но имели они в виду всt четвёртое сословие — большинство населения. Власть большинства казалась абсолютно справедливой в сравнении с властью миноритарных классов: некогда аристократии, позже — буржуазии. Но всё дело в том, что, отбив власть для четвёртого сословия, Великие Партии Европы не ушли. Они остались у отбитой власти и правили de facto во благо интересов партии, для партии. Так что никакой революции для пролетариата или для volk не получилось. Получилась революция прежде всего для партии. И чуть-чуть для пролетариата (для volk), дабы у доктрины хотя бы сходились концы с концами. В Германии восторжествовала упоённая власть национал-социалистической партии, тех активистов и заговорщиков, которые сплотились вместе в 1918—1933 годах под водительством Гитлера. (Впрочем, часть их погибла в междуусобной резне 1934 года.) Впоследствии к власти примкнули представители крупного капитала Германии. Если первая революция 1933 года (30 января, на выборах) была направлена против левых, и эта революция восторжествовала, то второй революции — против правых, а её требовали штурмовики во главе с Эрнестом Ремом в 1934 году, также как требовали левые братья Штрассеры — так и не произошло. В Италии дело обстояло ещё хуже: там фашистский режим маргиналов умудрился делить власть и с капиталом и даже с королём.
Итак, собственно власти пролетариата (трудящихся), народа (volk), popolo — не состоялось. В этом был провал и обман Великих Революций 1917, 1922, 1933 годов. И в значительной мере самообман Великих Партий.
Мир хотели переделать основательно и устроиться надолго в этом «тысячелетнем райхе», в «коммунистическом будущем», в «итальянской средиземноморской цивилизации». Хотели создать нового человека.
Создать советского человека не получилось. Какое-то количество индивидуумов подвергли мощному внушению, что они есть советские люди. Но внушения хватило не надолго. После насильственного разрубания Советского Союза в 1991 году на республики, референдумы в республиках показали, как нестоек оказался этот советский человек, как эфемерен. Советскую национальность на крови не создали. Всё держалось на убеждениях, на соплях.
Не поняли, что мелкие народы — это мины замедленного действия, заложенные под советскую цивилизацию. Позволили уже с 20-х годов каждому захудалому племени пестовать свои «адаты», обычаи предков. Так центр в Москве им еще и помогал! Всероссийский бюджет отпускал деньги на существование газет, журналов, книг, типографий на языках народов СССР. Тем, совсем ничтожным, у кого не было даже письменности, наши ученые еще и разрабатывали письменность и записывали их устные предания. Тем расширяя изоляцию этих народов, усугубляя их отличие, порождая межнациональную рознь.
Надо же было сотню лет без устали физически перемешивать народы СССР, создавая единый этнически советский народ. Надо было, как это делают сейчас в Саудовской Аравии, проводить единые показательные многотысячные свадьбы северных народов с южными, западных с восточными, а то и подбирать пары по жребию, или разыгрывать женихов и невест в ежедневной всесоюзной лотерее. Менять им фамилии и имена, на Ивановых, Петровых и Сидоровых. Надо было заморить все языки, кроме русского. Надо было сделать все для того, чтобы латвийцы, литовцы, казахи, камчадалы какие-нибудь забыли свою историю, если она у них была. Не обязательно нужно было жечь исторические книги и словари. Достаточно было их не переиздавать. Если бы начали это делать большевики с первого года революции, — за семьдесят лет бы управились! Но не только не сплавляли воедино, нет, поощряли рознь, поощряли каждому свое. Продолжали преподавать в школах татарское иго, поле Куликово, не соображая, безучастно, каково это татарам. Чего ж удивились, что татарский национализм полез из всех щелей, как только это стало возможным. Надо было написать такие учебники истории, чтобы сплавляли нас вместе! Не было еще Фоменко/Носовского, так надо было их придумать!
Я вспоминаю со стыдом, что десять лет назад преклонялся перед Сталиным, как радикальным лидером. В нем была жестокая воля, а вот ума не было. Я смотрел на Сталина сквозь розовые очки! Своим переселением враждебных советскому народу народностей — крымских татар, ингушей, чеченцев и прочих, кто осмелился воевать против советского народа на стороне немцев, переселением всего лишь в Казахстан, внутрь страны, он лишь усугубил проблему. И заложил основу для межплеменных столкновений в будущем. Ведь родились дети, внуки… Они запомнили обиду, они выжили, они служили в Советской Армии, они научились у офицеров Империи как воевать. Ну как же можно было допустить такое. Вы их, обиженных, хотя бы в армию не берите, не учите войне! Выучили Масхадова, выучили Дудаева. Был бы среди руководителей советского государства знаток Римской истории, так он бы сказал «Империя погибла, когда стала принимать в легионы варваров и учить их военному искусству»… Надо было решать вопрос более радикально. Не смогли замесить советский народ, куда бы и чечены и ингуши вошли, и крымские татары, тогда надо было решать вопрос более радикально. Изгнать неисправимые народы с советской территории. Вытеснить в Турцию. Кто бы осмелился в 1944 или 1945 годах противостоять Советской Армии, выгружающей переселенцев в Турции? Никто. Ведь цари уже вытесняли туда и чечен, и крымских татар. Там их было много. Было бы еще больше. И вернуться было бы куда более проблематично, чем из Казахстана. Надо было рассеять народы. У большинства из тех, кто подлежал рассеянью, не было такого мощного ядра нации, каковым являлся для евреев — самого рассеянного народа планеты — иудаизм. Они бы рассеялись. Надо было поощрять смешанные браки. Женить насильно, насильно развозить по стране. Ввести плановые замены населения целых регионов. При той власти, которой обладали большевики — это было осуществимо. Легко.
Германцы, правда, тоже не создали нового человека. Хотя приступили к делу энергично. Эсэсовские инкубаторы не просуществовали долго. Тысячелетнему райху было отпущено жизни всего 12 лет. Там были, впрочем, неплохие идеи, как например две женщины для полноценного германца. (У мусульман, впрочем, здоровая традиция четырех жен существует). Но германцам хотя бы не было отпущено так много времени. А советские-то имели 70 лет, и не управились!
Самую реакционную ячейку старого общества — семью, революция 1917 года не уничтожила. И сейчас в 2001 году мы видим, как семья — тяжелый якорь или камень — тащит ко дну энергичных многообещающих подростков. Как интересы семьи сплошь и рядом сталкиваются с интересами государства, как во имя семьи совершаются преступления коррупции и казнокрадства. В главе «Монстр с заплаканными глазами» обо всем об этом уже сказано. Инесса Арманд, Александра Коллонтай, Лариса Рейснер — хотели новых отношений мужчины и женщины. Свободная, не частнособственническая любовь товарищей принесла бы в коллектив революционеров сексуальную комфортность. Два-три часа обеспеченной ласки в сутки дали бы ощущение счастья новому молодому обществу. Однако от экспериментов первых лет революции отказались, и в конце-концов возобладал самый неудобный и нездоровый вид сексуальности — семейный. Убожество, неудовлетворенность, пытка условностями, невозможность для юных товарищей получить сексуальную комфортность сразу и сейчас (на это уходят годы!) порождают неврозы, психические болезни, искривления психики. В тесной гнилой атмосфере семьи и гнездятся пороки и извращения. В коммуне — здоровые отношения товарищей. В коммуне всегда можно найти себе партнеров по темпераменту, и количество партнеров для ласки очень велико. Между тем сексуальная комфортность — это огромная величина, это компонент счастья. Право на сексуальную комфортность важнее права на труд, и за сексуальную комфортность следует бороться больше, чем за зарплату. Такое устройство общества, при котором человеку самим этим устройством обеспечивается сексуальная комфортность, всегда будет пользоваться огромной притягательностью. Семья дает одного партнера, коммуна дает многих. Революция 1917 года не решила эту проблему. Надо было ввести полигамию, промискуитет, поощрять все виды сексуальных союзов. Ничего этого не произошло. Дух экстремизма был задавлен. Сексуального равенства не достигли. Только в коммуне, свободном общежитии мужчин и женщин, возможно свободное равенство.
Поделиться книгой: