Софокл

СЛЕДОПЫТЫ

Трагедия

(пер. Фаддея Зелинского)

Действующие лица

Аполлон

Киллена, горная нимфа

Силен

Хор сатиров

Действие происходит перед пещерой, находящейся в горе Киллене, в Аркадии.

Пролог

Аполлон. . . . . . . . . .7 Сим объявляется [богам и] смертным:[Я, Аполлон, сын Зевса,] обещаю. . . . . . . . . .10 [Притом сейчас же, а не] в срок далекий, —[Тому, кто] гнет невыносимый с сердца[Мне снимет] … дойные коровыИз стойл моих исчезли, и вотщеЯ их выслеживаю. Кто-то тайноС неслыханною хитростью увел ихОт яслей далеко…Не думал я, чтоб кто-нибудь из смертныхИ даже из богов такое делоСвершить отважился. [Узнав о нем,]Я в огорченьи страшном на разведкиОтправился и всем богам и смертнымО нем поведал — чтоб никто незнаньем20 Не мог отговориться…Я странствую по свету в исступленье.Все племена на свете обошел[1]. . . . . . . . . .34 [И вот в земле] дорийской…. . . . . . . . . .36 Пришел, помощников [ища]. . Киллены. .Кряж неприступный….Я объявляю всем: и овчарам,И землепашцам, [и покрытым сажей]40 [Угольщикам,] и горных нимф исчадьям[Звероподобным][2] — кто бы ни был здесьСвидетелем беседы нашей: знайте!Кто мне вернет [излюбленное стадо,]Тому награду приготовил я.

На призыв Аполлона является Силен.

СиленО Феб, едва услышал я твой голос —А прозвучал он громко, что труба, —Без промедления сюда примчалсяЯ, не жалея старых ног своих.Тебе услугу оказать хочу я,Чтоб нас связала дружба: вот причина50 Поспешности моей. Тебе все делоЯ выслежу… А все-таки то златоТы приготовь. Я более всего. . . . . . . . . .Да и детей моих глаза [надежны].[Их прихвачу я] — коль согласен тыНам обещание свое исполнить.

АполлонИсполню свято; ты ж свое исполни!

Силен[Коров я приведу;] но где ж награда?

Аполлон57 [Находчику] вручу ее сполна.. . . . . . . . . .

Силен62 О чем это?….

АполлонСвободен будешь ты [и весь твой род.]

Исчезает. На свист Силена отовсюду сбегаются сатиры.

Парод

Хор. . . . . . . .Дружно все сюда!Чтобы ног следы…..Апапапапай!….Эге-ге, тебя….Эй, ищи воров…Вверх по пастбищам…70 Совершая путь…Зов отцовский…Как бы набрести [легкой] поступьюНа неясный [след] похищения!Жизнь свободную, жизнь привольнуюДаст удача всем, и отцу, и нам.Будет другом бог; он работу дал —Пусть же вместе с ней и в награду намЗасияет блеск злата ясного.

Эписодий Первый

Силен(глядя на суетящихся сатиров)О боги! О судьба! О кормчий демон!80 Да будет счастлив ваш усердный бег!Да выследит с добычей он и вора,Что Аполлона дерзко обокрал.Коль есть тому иль послух, иль свидетель,[3] —Мне будет другом, помощь оказав,И Феб-владыка службы не забудет.. . . . . . . . . .

Хор. . . . . . . . . .

Силен91 Что, есть охотник? — Иль [никто не видел?][Самим нам,] видно, [весь исполнить труд.]Итак, за дело все! [Совет мой: ] нюхом[Сначала запах] в воздухе ловить,Впивая в ноздри ветерок [залетный,]Затем, на корточках, [лицом земли]Почти касаясь, [отпечатков слабых]И обонянием искать, [и взором.]Полезно все, что к цели нас ведет.(Удаляется. Сатиры принимаются за розыск.)

Первый сатир100 То бог, то бог, то бог![4] Ура, ура!Открыли след мы!.. Стой![Смотри, затопчешь!]

Второй сатирДа, это те коровии следы.

Первый сатирСам бог ведет команду нашу; тише!

Второй сатирНу, что, товарищ! Долг исполнен нами?

Первый сатирЧто скажет та артель?

Третий сатирИ очень даже:Улик яснее этих не найдешь.Смотри, смотри!Вот новый след воловьего копыта.Ты видишь, да?

Второй сатир110 С ним совпадает отпечаток прежний.

Первый сатирИтак, бегом!. . . . .. . . . . . . . . .Как только уха их коснется свист.

Свистит.

КорифейИх голоса расслышать не могу я;А все же ясно: их следи нашли мы,И ими здесь протоптана тропа.А это что?Здесь, видит Зевс, направлены обратноСледы;[5] назад глядит копыто: так ведь?120 Что это значит? Кто ведет так стадо?Переднее здесь задним стало, видишь?Противных направлений сплетеныМежду собою отпечатки; право,У волопаса помутился ум.

Из глубины пещеры раздается внезапно игра на неизвестном для сатиров инструменте — лире. Сатиры, пораженные ужасом, падают на землю и в этом положении остаются неподвижно до конца игры.

Силен(возвращаясь)А это что за новая уловка?Кто так следит, плашмя на землю пав?Не понимаю вас. Что это значит?Так робкий еж в кустарниках лежит,Так обезьяна, притаившись, злобуНа супостате выместить своемГотовится; но вы? В какой землеВас научили этому? Скажите!130 В подобных хитростях несведущ я.

ХорУ! у! у! у!

СиленЧто [это? Стоны?] — Что вас напугало?Что вы увидели? Где разум ваш?Иль пустельгу[6] вы выследить хотите?Что ж вы безмолвны, болтуны мои?

Корифей[Отец, молчи!]

СиленДа в чем причина страха, не пойму.

Корифей[Так слушай! Чу!]

СиленИ слушать нечего; кругом молчанье.

Корифей140 Тогда поверь!

СиленОт вас мне помощи не будет, верю!

КорифейУзнай же дело. Времени немногоПрошло… тут звук раздался, странный, страшный —Такого никогда никто не слышал.

СиленКак? Звука испугались вы? Из воскаВас вылепили, что ли? Негодяи,Зверье проклятое! Везде вам страхиМерещатся, чуть шелохнется куст!Лишь к рабской, дряблой, недостойной службе150 Вы приспособлены, и только мясоЯ вижу в вас, да языки, да… будет!Нужда нагрянет — на словах всегда выНадежны, а дойдет до дела — трусы!Таков ли был, негодное отродье,Родитель ваш? О, сколько славных делСвершил он в юности! О них понынеВ пещерах нимф трофеи говорят.Он не о бегстве думал, не о страхе;Он не пугался голосов невинныхПасущихся на горных склонах стад!Он подвизался силой рук своих.И этот блеск — его вы загрязнили!Из-за чего? Из-за пустого звука160 Какой-то новой песенки пастушьей.Ее вы, точно дети, испугались,Еще не видя, кто ее певец,Забыв о светлом, золотом богатстве,Обещанном от Аполлона нам,И о свободе, вам и мне сулимой.На все рукой махнули вы — и спите!Довольно! Встаньте — и за дело! СтадоИзвольте выследить — и пастуха.Не то — из вас я трусость выбью, знайте!

КорифейБудь нам и ты товарищем, отец;170 Тогда увидишь, были ль мы трусливы.Сам скажешь ты, что ты кругом неправ.

СиленСогласен. Сам я натравлять вас будуЛовецким свистом, как борзых. Итак.Выстраивайся в три шеренги, живо!А я, ваш вождь, от вас не отойду.

Стасим Первый

ХорУлю-лю, улю-лю![7] Пст, пст! А, а,Что хлопочешь, скажи!Пустолайка, что зря заливаешься? А,Ты мне знак подаешь: он вблизи!Вот он! Сразу поймался зверь,180 Пойман, пойман он! Не уйдешь теперь!Ты уж мой, полезай!Что еще за беда?…Ты, Глазун! Ты, Хватун!.Эй, Хвостатый, сюда!…Сбился ты…Эй, куда понесло?…Да прямее держи!…Вот тропа…Ну, Вояка, Вояка…190 Все за мною, сюда…Вот коровы, награда…Эй, Певун, не плошай!…Что за радость нашел?…То ли дело Бегун!По уставу бежит…Настигай, настигай!Оппопой! Ах, подлец…Улизнуть ты собрался?…Мне в неволе остаться…200 Да смотри, чтобы в сторону…Заходи, настигай, застигай…Мы ж с боков удержать…

Эписодий Второй

Из пещеры снова раздается игра на лире.

КорифейЧто ж ты молчишь, отец? Мы были правы!Ты слышишь звуки? Иль совсем оглох?

СиленМолчи!

КорифейДа что ты?

СиленБудь здоров!

КорифейОстанься!

СиленБлагодарю! Нет, ты один, как знаешь,Ищи, выслеживай и богатей,Возьми коров, и злато, [и свободу, — ]А мне довольно…(Убегает.)

Корифей210 Никак нельзя…Отлынивать!…Узнать сначала надо…

ХорЭй! …Звуки эти льешь…. . . . . . . . . .Прибыль в дом твой потечет …

Корифей. . . . . . . . . .…Но я его, будь он и глух, заставлюУслышать нас. Давайте дружно, громкоШуметь, брыкаться, кувыркаться, землю220 Прыжками сотрясать и стуком ног.

Хор исполняет бурную деревенскую пляску.

Эписодий Второй

На шум из пещеры выходит нимфа Киллена.

КилленаЧто это, звери? Дело ли, чтоб ревомЗеленый холм наш, дикую дубравуВы оглашали? Кто ведет себяТак непристойно? Так ли раньше выРадением владыке угождали?[8]Он впереди, небриду свесив с плеч,Игривым тирсом потрясали руки;За ним — и вы, и нимф родимых ройС безумной пляской, с криками восторга.А ныне? Не пойму. Безумьем новым230 Сменилось прежнее — так странно былоТо, что я слышала. Как будто кликиОхотников, что натравляют псовНа свежий след и логовище зверя;И тут же…За кражу поносили вы кого-то.Затем опять глашатаями. . .. . . . . . объявляли мне.И вдруг, забыв. . . . . .Вы с [криком, шумом,] топотом зверинымПриблизились к обители моей.Услышав неприличный…240. . что в дикой этой пляскеВы разума лишились. Не пойму.. . . . . бесхитростную нимфу?

Строфа I

ХорО, красавица-нимфа…[9]Не с враждою….Ты обидного звука…Неурочного слова от нас.Прекрати же и ты [укоризны]250 И с душой разъясненной [поведай,][От кого] этот наигрыш дивный,Что в дубраве пред тем прозвучал?

КилленаВот так-то лучше…Звериные повадки…Наскоков…Для нимфы; мне…Пронзительно…,Итак, теперь поведайте спокойно,Что за нужда сюда вас завела?

КорифейМогучая Киллена, этих местВладычица! Зачем мы здесь, об этомРечь впереди; теперь же научи нас,260 Что значит этот звук, что к нам донесся?Какого мужа знаменует он?

КилленаСамим вам ведать твердо надлежит,Что, разглашая весть мою, вы каруНа головы накличете свои.Об этом деле в вече олимпийскомМолчание хранится, чтобы ГераСлучайно не проведала[10] о нем…девы Атлантиды[11]…Зевс вкусил,…ласку270 Красавицы-богини позабыв.Она ж дитя [в пещере] родила.Уход [за ним] моим рукам доверен —Ведь силу [матери] болезнь сломила —И вот у колыбели день и ночь[О пище,] о питье, о сне младенца,О пеленании забочусь я.А он растет по дням невероятно:И удивление и ужас мнеВнушает вид его. Шестой лишь деньОн видит свет — и ростом уж сравнялся280 С цветущим юношей. И в гору всеСтремится [сила] — удержу ей нет.Таков вертепа заповедный плод —Младенец, [скрытый] по отца веленью.…а этот звук чудесный…за день один…соорудил…Перевернув[12], на радостьТакой….Наполнил… голосом дитя

Антистрофа I

Хор290 Несуразное …Чтоб ребенок…Изловив…И звучание…. . . . . . .. . . . . . .

Изобрел. . . . . .Голос зверя умершего вновь!

КилленаОставь сомненья:[13] достоверен слова божьего привет!

КорифейМогу ль поверить, чтоб так громкоголос трупа прозвучал?

Киллена300 Верь! Был безгласен он при жизни, сталлишь мертвый голосист.

КорифейКаков же с виду он? Короткий? Или длинный?Иль кривой?

КилленаКороткий, горшковидный, кожей он пятнистою покрыт.

КорифейПятнистой? Значит, вроде кошки?Или, скажем, леопард?

КилленаОгромна разница меж ними: кругл он и коротконог.

КорифейИхневмону[14] подобен зверь твой? Иль на рака он похож?

КилленаСовсем не то; в другом он роде.Дальше, умница, гадай!

КорифейМы слышали, на склонах Этны водится рогатый жук.

КилленаТеперь почти попал ты в точку: вот комуон сроден, да.

Старший сатирНо где ж таится сила звука в нем? Снаружи,иль внутри?

Киллена310. . . . . он на устрицу похож.

Старший сатир. . . Поведай, коли знаешь это, нам.

Киллена. . . . мальчик лирою зовет.

Корифей. . . . добычу. .

Киллена. . .шкурой обтянув.

Корифей. . . . сам собою зазвучал?

КилленаСначала три стебля приладил, после планку укрепил. . . . . . . . . . . . .325 И вот единственная радость, утешение в тоскеДля мальчика; в пылу восторга песню напевает онСозвучную: его уносит лиры серебристый звон.Так зверю мертвому младенец звучный голос подарил.

Строфа II

ХорСтруится песни звонкий лад,[15]330 Что ветер, над горою:От звуков дивных дивный цветВидений расцветает.Он здесь, блуждания предел!Твой бог-искусник — знай, жена —Он и есть вор наш!О, да! О, да! Никто другой!А ты прости нас — гневный пылУкроти, нимфа!

Киллена…какой вам вор приснился?

Корифей… молю, не раздражайся!

Киллена340 [Ты сына Зевса] вором называешь?

Корифей… он и в воровстве своем!

Киллена[Конечно,] если вымолвил ты правду.

Корифей…святую правду.…украл, без всякого сомненья,…одну корову,….приладил,….содрав. . . . .

Киллена352 …я поняла вас, наконец;…над глупостью моей…шутки ради……спокойно,…и хочешь выгоду извлечь.…глумись и забавляйся.……ясно сказано,….что Зевсом он рожден.…другую речь придумай.Не от отца он склонность к кражам…не материнский род…ищите вора там,Где вы [нужду] бездомную найдете.И к роду не пристегивай преступность,Которому она не подобает.А впрочем, — вечно ты дитя. Хоть с видуТы юноша, бородку отпустил,А все дурить горазд ты, как козленок.Остепенись. Не надоело темяПлешивое под шутки подводить?Кто над богами шутит и смеется,370 Заплачет вскоре. Вот вам речь моя.

Антистрофа II

ХорКак хочешь, в доводах своихВертись и извивайся,Хоть кол на голове теши, —Напрасны все старанья!Воловьей шкурой обтянулОн лиру, да? А вол-то чей?Мой ответ: Фебов!С него содрал он шкуру, да!И с этого пути ты насНе собьешь, нимфа![16]. . . . . .

Киллена397 Давно пасется стадо…

КорифейНо очень многих нынче….

КилленаНегодник, кто владеет…

Корифей400 Кто же как не он, — ребенок, что в пещере!

КилленаОн — Зевса сын; не смей [его порочить!]

КорифейНе буду; вы же нам коров [отдайте]!

КилленаОтстанешь ты[17] с [коровами своими?]. . . . . . . . . .

Список сокращений

Трагедии СофоклаА. «Аякс» ЦЭ. «Царь Эдип»АН. «Антигона» ЭК. «Эдип в Колоне»Т. «Трахинянки» Эл. «Электра»Ф. «Филоктет»

Другие античные авторы и произведенияАС Античные свидетельства о жизни и творчестве СофоклаАполлод. АполлодорАфин. АфинейГес. ГесиодТеог. «Теогония»Т. и Д. «Труды и Дни»Диод. Диодор СицилийскийЕвр. ЕврипидАндр. «Андромаха»Ипп. «Ипполит»Иф. Авл. «Ифигения в Авлиде»Мед. «Медея»Финик. «Финикиянки»Эл. «Электра»Ж Жизнеописание СофоклаИл. «Илиада»Од. «Одиссея»Павс. ПавсанийПинд. ПиндарИстм. Истмийские одыНем. Немейские одыОл. Олимпийские одыПиф. Пифийские одыТуск. «Тускуланские беседы» (Цицерона)Эсх. ЭсхилАг. «Агамемнон»Евм. «Евмениды»Мол. «Молящие»Пс. «Персы»Пр. «Прометей»Сем. «Семеро против Фив»Хо. «Хоэфоры»

Современная литератураБернабе Poetarum Epicorum Graecorum testimonia et fragmenta. P. I / Ed. A. Bernabe. Lpz., 1987Джебб Sophocles. The Plays and Fragments / By Sir R. Jebb. Cambridge, 1883—1896. P. I—VII. (Repr. 1962—1966).Доу Sophocles. Tragoediae / Ed. R. W. Dawe. Lpz., 1984—1985. T. I—II.Дэн Sophocle. T. I—III. Texte etabli par A. Dain. P. 1956—1960.Пирсон Sophocles. Fabulae / Rec. A. C. Pearson. Oxf., 1928.P Oxy The Oxyrhynchus Papyri. Egypt. Exploration Society. Oxf., 1898—1987. V. I—LIV.TrGF Tragicorum Graecorum Fragmenta. Gottingen, 1977—1986. T. 1-4. (По этому изданию даются ссылки на фрагмен-ты Эсхила и других греческих трагиков, кроме Еври-пида, для которого источником служит изд.: Tragicorum Graecorum fragmenta. Rec. A. Nauck. Lpz., 1889.)ZPE Zeitschrift fur Papyrologie nnd Epigraphik. Bonn, 1967—1989. Bd. 1-76.

Отечественные журналыЖМНП «Журнал министерства народного просвещения»ФО «Филологическое обозрение»

Примечания

{* Фрагменты Гесиода указываются по изд.: Fragmenta Hesiodea / Ed. R. Merkelbach et M. West. Oxi., 1967; Архилох — по изд.: Iambi et elegi Graeci… / Ed. M. L. West. Oxf., 1978. V. I; Анакреонт и Симонид по изд.: Poetae melici Graeci / Ed. D. Page. Oxf., 1962. Фрагменты Аристофана, Кратина, Фриниха по изд.: The Fragments of Attic comedy… / By J. M. Edmons. Leiden, 1957. V. I. Фрагменты римских трагиков по изд.: Remains of Old Latin / Ed. and transi, by E. H. Warmington. London; Cambr., Massachusetts, 1967—1979. V. I—II. Номер при имени Гигина обозначает соответствующий рассказ в его «Историях» (Fabulae).Ссылки на номера стихов даются везде по оригиналу; найти соответствующий стих в пределах десятков, отмеченных при русском тексте Софокла, не должно составить особого труда. Обозначение «стих» или «ст.» большей частью опускается. Сокращение «сх.» обозначает схолии к древним авторам; «Ркп.» — «рукопись», «рукописи», «рукописный». Отсылка Dawe R. Studies обозначает его: Studies on the text of Sophocles. Leiden, 1973—1978. V. 1—3.Перевод стихотворных цитат, кроме особо оговоренных, принадлежит составителю примечаний.}

Предварительные сведенияОт античных времен не сохранилось документальных свидетельств о распространении текста трагедий Софокла при его жизни. Однако нет оснований предполагать для них иную судьбу, чем для произведений других древнегреческих трагиков: с авторского экземпляра снимались копии, которые могли приобретаться достаточно состоятельными любителями отечественной словесности, а в IV в., с возникновением в Афинах философских школ в Академии и Ликее, — также храниться в библиотеках, обслуживавших научные занятия Платона и Аристотеля. Без этого невозможно объяснить наличие в их сочинениях множества цитат из трагиков, и притом не только из трех, наиболее знаменитых (Эсхила, Софокла и Еврипида), но и из менее выдающихся.Поскольку при посмертных постановках трагедий (а исполнение на театральных празднествах одной «старой» драмы перед началом состязания трагических поэтов стало нормой с 387 г.) режиссер и актеры могли позволять себе известные вольности, в середине IV в. афинским политическим деятелем Ликургом был проведен закон, согласно которому создавалось государственное собрание всех пьес трех трагических авторов, и в дальнейшем их исполнении надлежало придерживаться зафиксированного в этом своде текста (АС 56). Насколько высоко ценили афиняне свою коллекцию, видно из рассказа о том, как примерно столетие спустя они согласились предоставить ее для временного пользования египетскому царю Птолемею Евергету под залог в 15 талантов (ок. 22 тыс. рублей серебром). Впрочем, афиняне недооценили материальные возможности восточного монарха: Птолемей велел сделать со всего собрания копию и именно ее вернул в Афины, потеряв таким образом отданные в виде залога деньги, но зато оставив у себя оригинал (АС 64). Возможно, что именно этим собранием — наряду с другими источниками — пользовались впоследствии ученые филологи, занимавшиеся во второй половине III в. классификацией рукописей в знаменитой Александрийской библиотеке (АС 105).Полное собрание сочинений Софокла подготовил, по-видимому, в первой половине следующего века знаменитый филолог Аристофан Византийский, ставший главным библиотекарем после 195 г. Под именем Аристофана дошло до нас античное «предисловие» к «Антигоне» (А С 105). Упоминается Аристофан и в «Жизнеописании» Софокла (18), в некоторых схолиях к сохранившимся трагедиям и в папирусных отрывках из сатировской драмы «Следопыты». Текст издания Аристофана Византийского послужил основой для большинства, если не всех последующих папирусных копий. В настоящее время известны отрывки из 17 папирусных экземпляров, содержащих текст дошедших до нас трагедий Софокла. По времени они охватывают не менее 600 лет самый ранний образец относится к концу I в. до н. э. или к началу I в. н. э.; самый поздний — к рубежу VI—VII в. н. э. Чаще других встречаются здесь «Царь Эдип» в «Аякс» — по 4 экземпляра; тремя экземплярами представлены «Трахинянки», двумя — «Электра» и «Антигона», одним — «Эдип в Колоне» и «Филоктет».К этому следует прибавить отрывки из папирусного кодекса V—VI вв. н. э., который опознан теперь как собрание семи трагедий Софокла {См.: Luppe W. P. Vindob. G 29779 — ein Sophokles-Kodex // Wiener Studie 1985. В. 19. S. 89-104.}. Здесь тексту трагедии предшествовало собрание «предисловий» к ним (см. АС 95-113), среди которых содержались неизвестные нам из других источников предисловия к «Аяксу» и «Филоктету» и еще одно стихотворное (ср. А С 95) к «Царю Эдипу». Издание Аристофана, судя по всему было предназначено не для ученых, а для широкой публики, — в нем, в частности кроме уже упоминавшихся «предисловий», не было никакого другого вспомогательной аппарата. Со временем, однако, по мере того, как эпоха Софокла все дальше уходила в прошлое, читателям стали требоваться разъяснения и по части языка, и в отношении реалий, и разного рода историко-литературные справки к тексту, — все то, что в античные времена называлось схолиями.Составление таких схолиев — в том числе и к Софоклу — взял на себя необыкновенно начитанный и усердный грамматик августовского времени Дидим (современники называли его человеком «с медными внутренностями»). К труду Дидима восходит наиболее древний пласт в корпусе схолиев, известных нам уже по средневековым рукописям Софокла.На пути к ним, однако, творческое наследие Софокла испытало ту же судьбу, которая постигла и других древнегреческих драматургов: во времена римского император Адриана (117—138 гг. н. э.) из примерно трех сотен пьес Эсхила, Софокла и Еврипида был сделан отбор наиболее читаемых; не последнюю роль играли здесь и нужды школы. В результате в обиходе широкой публики осталось только семь трагедий Софокла, известных нам сейчас полностью. В IV в. н. э. участие в редактировании новы изданий принял римский грамматик Салустий (может быть, один из друзей византийского императора Юлиана), — его имя сохранилось в более поздних «предисловиях (АС 104, 106).Остальные трагедии Софокла, оставшиеся за пределами «семерки», исчезли отнюдь не сразу и не бесследно: находимые в Египте папирусы с отрывками из не дошедши до нас его пьес датируются вплоть до III в. н. э. Стало быть, на эллинизированном Востоке достаточно полные собрания сочинений Софокла могли еще находиться и в библиотеках, и у книгопродавцев, и в частном пользовании. На европейской же почве с драм, не вошедших в состав «семерки», уцелели только отдельные отрывки в различны антологиях, лексикографических и грамматических сочинениях. Зато отобранные семь продолжали переписывать из рукописи в рукопись с обширными предисловиям и схолиями. Один из таких кодексов, написанный унциальным письмом (т. е. заглавными буквами) примерно в V в. н. э., и стал, как полагают историки текста Софокл, прообразом византийских рукописей с его трагедиями.Самой ранней из этих рукописей является кодекс из библиотеки Лоренцо Медич (Laurentianus XXXII, 9), широко известный среди филологов, так как кроме трагедв Софокла в нем содержатся также трагедии Эсхила и «Аргонавтика» Аполлония Родосского. Написан кодекс в середине X в. н. э. К тому же прототипу, что кодекс Медичи восходит и так называемый Лейденский палимпсест, т. е. пергаменная книга, на котрую в конце X в. занесли текст Софокла, а еще через четыре столетия его соскоблили, чтобы написать на освободившихся полутора сотнях страниц сочинения религиозного характера. Открытый в 1926 г. Лейденский палимпсест с восстановленным текстом Софокла является, наряду с кодексом Медичи, древнейшим источником для современных изданий.Эти две рукописи, наряду с еще другими десятью, более поздними (XIII—XVI вв.), представляют особую ценность потому, что содержат все семь трагедий Софокла. Огромное большинство других рукописей (около 170 из общего числа, достигающего примерно 200 экземпляров), ограничивается так называемой византийской триадой («Аякс», «Электра», «Царь Эдип»), образовавшейся в результате нового отбора, произведенного в Константинополе ок. 500 г. н. э. Составителем этой триады считают обычно византийского грамматика Евгения (АС 94).К изданию трагедий Софокла (преимущественно вошедших в триаду) в XIII—XIV вв. были причастны известные византийские филологи Максим Плануд, Фома Магистр, Мосхопулос, Деметрий Триклиний. К этому же времени относятся и поздние схолии, составленные в помощь любителям классической филологии и учащимся.Первое печатное издание Софокла вышло в 1502 г. из типографии венецианца Альда Мануция. После этого трагедии Софокла издавались вместе и порознь несчетное число раз.В настоящее время издатели Софокла оперируют тремя группами византийских рукописей, причем все больше утверждается убеждение, что группы эти не носили «закрытого» характера, т. е. переписчики при своей работе могли пользоваться не одним экземпляром, восходящим к определенному прототипу, а двумя или больше, сопоставляя их между собой и выбирая из каждого то чтение, которое представлялось им наиболее предпочтительным. Поэтому может случиться, что какая-нибудь из рукописей, во всем остальном мало примечательная, сохранила где-нибудь наиболее древнее чтение. Сличение рукописей, внесение поправок (конъектур), выбор и обоснование принятого чтения и составляет до сих пор главную задачу каждого нового издателя древнегреческого текста {К истории текста Софокла см. подробнее: The fragments of Sophocles / Edited… by A. C. Pearson. Cambridge. 1917 (Repr. Amsterdam, 1963). P. XXXII—XLVI; TurynA. Studies in the manuscript tradition of the tragedies of Sophocles. Urbana, 1952; Dain A. Sophocle. V. I. P. XX—XLVIII; Dawe R. Studies on the text of Sophocles. Leiden, 1973. V. I. P. 3—112; Treue K. Kleine Klassikerfragmente. N 3//Festschrift zum 150 jahr. Bestehen des Berliner Agyptischen Museums. Berlin, 1974. S 434 f; Renner T. Four Michigan papyri of classical Greek authors. ZPE. 1978. 29. P. 13—15. 27 f.}.В наше время в научном обиходе приняты три издания трагедий Софокла:Sophocles. Fabulae / Rec. A. С. Pearson. Oxford, 1924 (исправленное издание — 1928; многократные перепечатки вплоть до начала 60-х годов). (В дальнейшем — Пирсон).Sophocle. / Texte etabli par A. Dain…. Paris, 1956—1960. T. I—III. (в дальнейшем — Дэн).Sophocles. Tragoediae / Ed. R. W. Dawe. Leipzig, 1975—1979. T. I—II. (второе издание — 1984—1985). (в дальнейшем — Доу).Не утратили своего значения и старые комментированные издания, в которых каждой трагедии посвящен специальный том:Sophocles. The Plays and Fragments / By Sir R. Jebb. Cambridge, 1883—1896. T. I—VII (Перепечатано в 1962—1966) (в дальнейшем — Джебб).Sophocles / Erklart von F. W. Schneidewin, Berlin, 1909—1914. (Издание, переработанное Э. Вруном и Л. Радермахером).В последние десятилетия к ним прибавились две новые серии комментариев: Каmerbeek J. С. The Plays of Sophocles. Commentaries. Leiden, 1959—1984. (Комментарий без греческого текста, но с указанием отступлений от издания Пирсона, принимаемых Камербиком.) Cambridge Greek and Latin Classics: Oedipus Rex / Ed. by R. D. Dawe. 1982; Philoctetes/Ed. by T. B. L. Webster. 1970; Electra / Ed. by J. H. Kelles. 1973; Trachiniae / Ed. by P. E. Easterling. 1982.Все названные выше издания были в той или иной степени использованы при подготовке настоящего однотомника.При этом следует иметь в виду, что при издании русского перевода далеко не все разночтения оригинала нуждаются в констатации или обосновании. Очень часто они касаются таких вопросов, которые не могут получить отражения в русском тексте. Так, например, в поэтическом языке V в. до н. э. наряду с более употребительными формами имперфекта с приращением могли встретиться и формы без приращения (например, АН. 1164: ηὔϑυνε в одних ркп., εὔϑυνε — в других), — для русского перевода это различие не имеет значения. Иногда разночтения возникают в порядке слов в достаточно прихотливых по своему построению партиях хора, — в русском переводе это опять-таки не может быть учтено. Но даже и в тех случаях, когда разночтение касается отдельных слов, оно не всегда может быть отражено в русском переводе. Вот несколько примеров.ЦЭ, 722 — в одних ркп. ϑανεῖν («умереть»), в других — πανεῖν («вынести» гибель от руки сына); в переводе в любом случае будет: «пасть», «погибнуть».ЭК. 15 — все ркп. дают чтение στέγουσιν — башни «покрывают», «защищают» город; конъектура, введенная Доу в его издание, — στέϕουσιν «увенчивают». В переводе это слово и создаваемый им образ совсем выпали. А. 295 — почти все ркп. дают чтение λέγειν и только две — ϕράζειν. В широком смысле эти глаголы — синонимы; они различаются между собой примерно как русское «говорить» и «молвить», «изрекать». Вполне возможно, однако, что в русском переводе и тот и другой греческие глаголы окажутся переведенными как «молвить» или «сказать». Поэтому в дальнейшем в примечаниях к отдельным трагедиям отмечаются только такие разночтения и конъектуры, которые способствуют пониманию текста и хода мысли автора, насколько оно может быть отражено в русском переводе.Остается сказать о принятом в этом однотомнике порядке размещения трагедий. Наиболее естественной была бы хронологическая их последовательность, чему, однако, мешает отсутствие документальных данных о времени постановки пяти трагедий из семи. С другой стороны, и русскому читателю несомненно удобнее пользоваться текстом трагедий, относящихся к одному мифологическому циклу, в порядке развития событий в пределах каждого цикла, и в примечаниях в этом случае можно избежать лишних отсылок к еще не прочитанной трагедии. Поэтому было признано целесообразным поместить сначала три трагедии, восходящие к фиванскому циклу мифов («Царь Эдип», «Эдип в Колоне», «Антигона») и по содержанию служащие одна продолжением другой, хотя на самом деле Софокл такой связной трилогии не писал и поставленная раньше двух остальных «Антигона» (ок. 442 г.) оказывается при размещении по сюжетному принципу после «Эдипа в Колоне», созданного в самом конце жизни поэта. Затем следуют три трагедии на сюжеты Троянского цикла («Аякс», «Филоктет», «Электра») — опять в той последовательности, в какой находятся изображаемые в них события. Последней из сохранившихся трагедий помещены «Трахинянки»; к ним присоединяется обнаруженная в довольно крупных папирусных фрагментах драма сатиров «Следопыты», за которой идут отрывки из других не сохранившихся драм.

СледопытыДо начала нашего века из пьесы Софокла «Следопыты» были известны лишь две цитаты по полтора стиха и одно слово, сохранившиеся у позднеантичных авторов. При одной из этих цитат имелось указание, что «Следопыты» были сатировской драмой. Разумеется, строить какие-нибудь предположения о содержании этой драмы было совершенно бессмысленно. Однако именно эти две цитаты оказали неоценимую помощь при идентификации отрывков из папирусного свитка II в. н. э., изданных в 1912 г. в девятом томе Оксиринхских папирусов под Э 1174. От древней рукописи дошло в различной сохранности 16 колонок (с 1-й по 15-ю и 17-я; колонка 16-я не обнаружена) и множество мельчайших фрагментов, к которым полтора десятка лет спустя добавилось еще несколько обрывков, обнаруженных позже (Р. Оху. 17. 1927. Э 2081 а).За время, прошедшее с момента первой публикации папирусных фрагментов «Следопытов», они были 14 раз переизданы, а число отдельных исследований, им посвященных, перевалило к началу 80-х годов за девять десятков, не считая отведенных им разделов в общих трудах по истории античной литературы, древнегреческого театра и сатировской драмы как жанра. Последнее по времени издание «Следопытов» с обширным аппаратом принадлежит итальянскому ученому Энрико Мальтезе {Sophocle. Ichneutae… / A cura di E. V. Maltese. Firenze, 1982.}, — в нем использованы результаты предшествующей работы над текстом и толкованием пьесы и приводится исчерпывающая библиография трудов по «Следопытам» на западноевропейских языках {В России на появление «Следопытов» сразу же откликнулся Ф. Зелинский. На заседании общества классической филологии и педагогики он уже в том же 1912 г. читал свой стихотворный перевод (Гермес. 1912. Э 15. С. 392—395; ср. в том же журнале (с. 379 сл.) заметку Зелинского «Софокл и Геродот», в которой он предложил более правильное, чем это было в первом издании папируса, чтение ст. 305). Еще через два года Зелинский опубликовал в «Вестнике Европы» (1914. Кн. 1. С. 157—177; Кн. 2. С. 141—159) свой перевод в сопровождении статьи, также вошедшей затем в т. III сабашниковского издания Софокла.}.Папирусные отрывки «Следопытов» представляют особый интерес именно потому, что до их открытия об аттической сатировской драме приходилось судить по одному «Киклопу» Еврипида, который из трех великих греческих драматургов проявлял к этому жанру наименьший интерес, а его «Киклопу», насыщенному актуальными для времени Еврипида рассуждениями на общественно-политические темы, не хватает, по-видимому, легкости, отличавшей этот вид афинской драмы. Очень славился в древности своими сатировскими драмами Эсхил, но первое представление о них ученый мир получил только в 40-х годах нашего столетия, когда в тех же папирусах из Оксиринха были обнаружены довольно крупные отрывки из нескольких его сатировских драм. Появившиеся за 30 лет до того «Следопыты» уже в значительной мере подготовили почву для оценки новых документов этого жанра.Сатировская драма V в. является очень специфическим отростком древнегреческого театра. Из драмы сатиров, по свидетельству Аристотеля (Поэтика 4, 1449а), развилась трагедия, после того как забавные сюжеты и озорные сатиры были заменены серьезными темами и возвышенной речью, вложенной в уста легендарных героев прошлого. Как происходил этот процесс, остается во многом неясным, и мнения исследователей на этот счет далеки от единодушия, — несомненно, во всяком случае, что пьеса с участием сатиров, замыкавшая на театральных представлениях драматическую тетралогию, призвана была вернуть зрителей от напряженных переживаний, вызванных тремя трагедиями, в атмосферу весеннего обновления природы, которое и отмечалось празднествами в честь бога Диониса. В те времена, когда трагедии, составлявшие трилогию, были связаны единством содержания (как, например, в большинстве случаев у Эсхила), оно распространялось и на драму сатиров. Так, к «Орестее» Эсхила примыкала сатировская драма «Протей», изображавшая приключения Менелая и его спутников, занесенных бурей при возвращении из-под Трои в Египет. Его же фиванская трилогия завершалась сатировской драмой «Сфинкс», в которой не хищное чудовище загадывало загадку Эдипу, а, наоборот, явившийся в Фивы странник заставлял Сфинкс разгадать его загадку и одерживал в этом соревновании победу.Какова была в этих случаях роль сатиров, можно догадываться по аналогии с «Киклопом», отрывками из других сатировских драм и памятникам вазовой живописи. Сатиры, по происхождению своему — низшие божества плодородия, сродные нашим лешим, представляли собой на орхестре афинского театра ораву озорных и необузданных детей природы, возглавляемых их предводителем — папашей Силеном. Наибольший интерес они проявляли к вину и женщинам, причем нередко были готовы напасть не только на заблудившуюся в лесу красавицу, но и на самих богинь. Часто они оказывались в плену у какого-нибудь чудовища (так — в «Киклопе») или бога (так — в «Следопытах») и жаждали освобождения, готовые на словах на любые подвиги, но немедленно находившие предлог, чтобы избавиться от мало-мальски опасного поручения. Такими они выведены и в «Следопытах», содержание которых заимствовано в основном из так называемого гомеровского гимна к Гермесу.Здесь изображалось, как рожденный от Зевса аркадской нимфой Майей Гермес, едва успев появиться на свет, отправился на поиски приключений. Из панциря попавшейся ему на пути черепахи он смастерил лиру; придя затем на луг, где паслись коровы Аполлона, он похитил их и так ловко запутал следы, что сам дельфийский бог-прорицатель не мог найти им объяснения. Только с помощью местного крестьянина, оказавшегося свидетелем кражи, Аполлон сумел опознать виновного в Гермесе и потащил его на суд олимпийских богов. Те очень развеселились при виде незадачливого истца, но поскольку и он, и обвиняемый были сыновьями Зевса, то между ними скоро восстановился мир. Гермес открыл, где спрятаны коровы, и в знак примирения подарил старшему брату изобретенную им лиру. Эту ситуацию Софокл и положил в основу своих «Следопытов» {Имеются в «Следопытах» и некоторые отклонения от повествования в гимне, вызванные, главным образом, интересами сюжетосложения. Так, в гимне свидетелем похищения коров был некий земледелец, обрезавший виноградные лозы, а Гермес спрятал стадо в пещере близ реки Алфея в Элиде. Софокл, естественно, устранил свидетеля-земледельца и поместил украденное стадо в ту же пещеру, где находился сам Гермес, — иначе бы он не мог ввести сатиров, откликающихся на призыв Аполлона и находящих следы у самой пещеры.}, добавив к ней хор сатиров, которые по призыву Аполлона бросаются на розыски стада, но приходят в неописуемый страх, услышав совершенно неведомые им звуки лиры. Стало быть, драма начиналась уже после того, как Гермес совершил все свои проделки, вернулся домой и улегся как ни в чем не бывало в свою колыбель. Гарантию того, что перед нами — начало пьесы, дают стихометрические пометки, уцелевшие на полях и обозначавшие соответственно конец первой, второй, третьей и четвертой сотен стихов. Судя по «Киклопу» и папирусному отрывку из «Тянувших невод» Эсхила, сатировская драма не превышала по объему 800—900 стихов; значит, дошедший до нас текст охватывает примерно половину пьесы. Что касается ее второй половины, то мы едва ли ошибемся, предположив, что для успокоения сатиров из пещеры выходил сам Гермес, а на их призыв снова появлялся Аполлон; спор между двумя богами, завершавшийся их примирением и обещанным отпуском на волю сатиров, должен был закончить эту забавную драму.Время постановки «Следопытов» документально не засвидетельствовано, и различные попытки вывести датировку из стилистических наблюдений и сопоставлений с другими драмами не приводят к сколько-нибудь убедительным результатам. Только предположительно можно установить и число актеров: если в финале происходила встреча Аполлона с Гермесом в присутствии Силена, требовались три актера; в противоположном случае можно было ограничиться двумя.Переходя к русскому переводу, следует заметить, что нигде Зелинский не давал столько воли своей фантазии, как при работе над этой пьесой. Поскольку только примерно половина стихов в найденном папирусном экземпляре сохранилась целиком или допускает достаточно надежные дополнения, исследователи старались представить себе, как должны были звучать и стихи, уцелевшие в гораздо более скверном состоянии. Не остался в стороне от этой работы и Зелинский и, публикуя свой перевод, стремился привести его в соответствие с принятой им реконструкцией, дописывая собственные стихи там, где от греческого текста дошло по две-три буквы. Реконструкция эта в целом особых возражений не вызывает, а свои добавления Зелинский выделял везде курсивом, так что читателю было ясно, где он имеет дело с переводом, а где с вольным пересказом. Вероятно, читателю вообще приятнее остановить взор на сплошном тексте, чем наталкиваться на обрывки предложений и отточия, но если на 200 с небольшим сохранившихся греческих стихов приходится в русском переводе 435, то возникает опасность, что читателю предложен не столько Софокл с дополнениями Зелинского, сколько вариации переводчика на тему Софокла. Поэтому в настоящем издании из перевода Зелинского изъяты все стихи и части стихов, не находящие себе достаточной опоры в греческом тексте. При этой операции ряд стихов пришлось перевести заново. Сюда относятся: 84 сл., 137, 184—191, 197—202, 251—256, 287—289, 291—294, 312, 316, 343—348, 356, 359, 365, 397, 399. Слова, передающие в переводе вполне очевидные дополнения греческого текста, заключены в квадратные скобки.Действующие лица.Среди них не указан Гермес, поскольку в сохранившихся отрывках он не присутствует. Однако он, вероятнее всего, появлялся во второй половине пьесы.Сост. В. Н. Ярхо

Примечания

1

Все племена … обошел… — В тексте дальше лакуна, в которой читаются слова «фессалийцев», «беотийской земли» — указание на проделанный Аполлоном путь с севера на юг, прежде чем он добрался до Аркадии, относящейся уже к «земле дорийской» (34). 

2

…исчадьям Звероподобным… — Т. е. сатирам. Ср. далее 147, 221, 252. 

3

…иль послух, иль свидетель… — В оригинале противопоставляются ὀπτής и κατήκοος — «повид» и «послух». 

4

То бог, то бог… — При распределении реплик между тремя сатирами (вероятно, возглавлявшими три отряда, на которые разделился хор) мы исходили из обозначений, сохранившихся в рукописи, и реконструкции, предложенной Зигманом. 

5

…направлены обратно Следы… — Ср. гомер. гимн к Гермесу, 75-78, 220—226. 

6

Пустельга — ястребок, который ловит только мышей и насекомых. 

7

Улю-лю. Улю-лю! — Здесь начинается астрофическая песнь хора, плохо сохранившаяся начиная со 181. Судя по всему, отдельные стихи исполнялись отдельными хоревтами, изображавшими охотничьих собак, — отсюда их клички (Главун, Хвастун, Хвостатый и т. д.). 

8

…владыке угождали? — Т. е. Дионису. 

9

О, красавица-нимфа… — В оригинале здесь, как и в 270, гомеровский эпитет βαϑύζωνος — «низкоподпоясанная». 

10

…чтобы Гера … не проведала… — Киллена высказывает опасение, чтобы ревнивая Гера не нанесла вреда ребенку, рожденному от Зевса. 

11

…девы Атлантиды… — Майи, дочери титана Атланта. 

12

Перевернув… — Здесь и далее излагается, как Гермес соорудил лиру из панциря умерщвленной им черепахи (…голос трупа… 299). 

13

Оставь сомненья… — Размер диалога — восьмистопный ямб. 

14

Ихневмон — небольшое хищное животное, истребляющее крыс и мышей. 

15

Струится песни звонкой лад… — После речи Киллены из пещеры опять доносятся звуки лиры; на них хор реагирует в строфе. 

16

Не собьешь, нимфа! — От следующих 19 стихов сохранились только отдельные слова: «Безумствуя… О трижды негодный! — Воистину… Ребенок-вор… Негодник… Страшно слушать… А если и вправду? По-видимому, после антистрофы продолжалась перебранка между Килленой и Корифеем. 

17

Отстанешь ты?.. — После этой реплики Киллены шел плохо сохранившийся ответ Корифея. Следующие 30 стихов утеряны безвозвратно, так как целиком отсутствует колонка 16-я и начальные 3 стиха от кол. 17-й. Но и от остальных стихов этой колонки уцелели только обрывки, среди которых находилась очередная песенка хора, обращавшегося под конец к Аполлону (О Локсий! — 448). Вновь появившийся бог, как видно, был доволен службой сатиров и обещал им награду и освобождение.