ВОЗВРАЩЕНИЕ

- Ты, Владимир Леонидович, тоже не знаешь сути химического процесса расщепления алкоголя. Однако ж это не мешает тебе водочку употреблять.

- Водочка, это совсем другой коленкор, - деловито улыбнулся Ворный.

Майор поднял свой стакан, и мы выпили.

В голове поплыл серебристый, мерцающий туман. Хороший знак - можно расслабиться, нового наката сегодня уже не будет.

- Водочка, - продолжил свою мысль Ворный, - она ведь челове

честву не одну сотню лет верно служит. Все, можно сказать, на опыте поколений проверено. Она, между прочим, и тебе если не жизнь, так разум спасает.

- Если бы Россия присоединилась к единому информационному пространству… - начал было я.

- Если бы Россия присоединилась к вашему долбаному пространству, - перебил меня Ворный, - так не было бы уже России. А может быть, и вообще ничего не было. Стояли бы на голой матушке Земле только башни ваши информационные.

Я откинулся на спинку стула, кулаком подпер щеку и насмешливо посмотрел на майора.

- Ты, Владимир Леонидович, когда последний раз за кордоном был?

- Не так давно! - с вызовом дернул подбородком Ворный. - С полгода назад. И не по служебной необходимости - детей в Дик-кенсленд возил. Старший в прошлом году Диккенса в школе проходил, ну вот я и решил…

Тут надо сказать, что майор Ворный не просто так себе майор, а майор Госбезопасности. И его прямая обязанность - за гостями присматривать. За мной в том числе.

Как получилось, что я со своим соглядатаем за одним столом сижу и водку пьянствую?

Во время второго моего визита в Москву меня скрутило по-настоящему. Не то что в первый раз. Я в это время находился в конференц-зале гостиницы «Депутатская», где проходила презентация нового проекта восстановления плодородных земель Краснодарского края. Почувствовав себя плохо, я еще успел выйти из зала и дойти до туалета. Там-то на меня и накатило. Сначала мне привиделось, что кафельные плитки облетают со стен, кружатся вокруг меня, будто бумажные голубки, и так и норовят клюнуть кто в лоб, кто в глаз. Отмахиваясь от плиток, я отступил к туалетной кабинке. Вынырнувшая из унитаза анаконда обвилась вокруг ног и повалила меня на пол. Я попытался встать, но руки по локоть провалились в странное месиво, напоминающее полузастывший алебастр.

Наверное, я закричал. Потому что маячивший у дверей майор Вор-ный вбежал в туалетную комнату. Увидев, как я корчусь на полу, он подхватил меня под руки, оттащил к умывальникам и усадил на мягкую скамеечку, под зеркала.

- Эк на тебя накатило-то, - с сочувствием покачал головой Владимир Леонидович. - Ну-ка давай еще сверху накатим.

Позже майор Ворный рассказал:

- Ну и дурной же ты был тогда, Петр Леонидович. Так сразу и не поймешь, не то чертей ловишь, не то католиков гоняешь. Ну, я решил, что это у тебя с бодуна отходняк такой тяжелый. У вас-то в за-кордонье сухой закон, поэтому многие как только к нам попадают, сразу квасить давай.

Ну, а решив, что это мне с похмелья так плохо, сердобольный майор Ворный достал из потайного кармашка плоскую фляжку с президентским профилем на блестящем боку, отвернул крышечку и дал мне хлебнуть коньячку из своего энзэ.

Пил я на автомате, не соображая, что делаю. После трех добрых глотков весьма неплохого коньяка мне, как ни странно, полегчало. Но для того, чтобы довести дело до конца, нужно было накатить как следует. И мы вместе с майором Ворным поехали в гостиницу, где я жил.

В тот вечер, открыв для себя целительную силу алкоголя, я основательно опустошил запасы бара в гостиничном номере. Владимир Леонидович от меня тоже не отставал. Впредь мы себе такого уже не позволяли. Но в тот вечер мы сначала перешли на «ты», хотя и продолжали называть друг друга по имени-отчеству, потом поговорили о футболе - Ворный эту игру любил, я же был к ней абсолютно равнодушен, - о женщинах, которых любим, о детях, которые были только у Ворного, о начальниках, которые мешают нам жить - ну, куда ж без них, - об информационных башнях, о странной, на мой взгляд, российской политике неприсоединения к единому информационному пространству… В общем, прошлись по всем приличествующим случаю темам. И под конец как-то очень легко и просто Владимир Леонидович признался, что служит в Госбезопасности, в отделе информационных диверсий, и к тому же вовсе не случайно оказался у дверей туалета.

- Ты не думай, что это я по пьяни разоткровенничался, - повторил он раз семь. - Нас в гэбэ учат пить так, чтобы не пьянеть. Специальная наука есть, грапулогия называется, не слышал? Ну, вот знай теперь… Я ив первый твой приезд за тобой приглядывал… Ага, а что ж ты думал? Но ты же нормальный мужик, наш, русский!… Ну и что, что живешь в этой заднице. Ну, в смысле, за кордоном… Какому коренному буржую водка в себя прийти поможет? А? Скажи мне?… Вот то-то и оно! Ты - наш! Поэтому я и решил: с тобой по-нормальному можно… Ну, в смысле просто поговорить, выпить…

Не был майор Ворный похож на наивного мальчика и, надо полагать, не надеялся на то, что я поверю его объяснениям. Он четко отрабатывал обязательную программу. В конце концов, для того чтобы следить за мной, совсем не обязательно было посылать майора Госбезопасности. Майору требовался личный контакт. Что ж, меня это устраивало. Грехов за мной никаких не водилось, я выполнял свою работу в строгом соответствии с договоренностью между правительством России и МЭФом. Поэтому мне было куда как спокойнее общаться с майором Ворным, человеком образованным и в общении приятным, нежели ловить каждый косой взгляд и в каждом встречном подозревать агента. Если общение со мной может принести Владимиру Леонидовичу какую-то пользу, что ж, я не против.

Чего я поначалу никак не мог взять в толк, так это какой интерес представляет моя скромная персона для российской Госбезопасности. В первые приезды я вообще только с лекциями выступал, о новых программах МЭФа рассказывал. Я так напрямую и спросил у Владимира Леонидовича: ну какой из меня шпион?

Ворный объяснил, что дело тут вовсе не в шпионаже: «Ты что, думаешь, я бы вот так водку пил со шпионом?» Госбезопасность наблюдает за всеми, кто прибывает в Россию из-за кордона. Даже за своими, кто туда по работе или отдыхать ездил. Все дело в том, что Россия, как известно, упорно не желает допускать на свою территорию информационные нанотехнологии, изменившие жизнь всего остального мира, в котором нет больше ни границ, ни закрытых территорий. А в последнее время, если верить майору Ворному, в России то здесь, то там, чаще всего в отдаленных, малообжитых районах, вроде как сами собой стали прорастать информационные башни.

Собственно, и у нас все так же начиналось: сначала - информационные башни, следом за ними - универсальные информационные носители, ну а уж потом - единое информационное пространство. Русские сразу же выставили санитарный кордон, распахали километровую полосу вдоль всей границы и, как только на ней информационная башня расти начинает, тут же ее выкорчевывают - заливают жидким азотом.

- Мы знаем, как происходит естественное перемещение спор информационных башен, - говорил мне майор Ворный. - Если бы даже им каким-то чудом удалось проникнуть за наш санитарный кордон, то башни начали бы расти вдоль границ. Так нет же! - в сердцах хлопал ладонью по столу Владимир Леонидович так, что рюмашки подскакивали. - Ростки башен появляются в глубине нашей территории! Как правило, в местах с невысокой плотностью населения. Чтобы, выходит, не сразу их обнаружили. И что это значит?

- Что это значит? - тупо повторял я вопрос майора.

- А то и значит, что кто-то, вернее, сволочь какая-то, завозит споры контрабандой. И рассеивает их тут, у нас!

Бац!

Кулак Владимира Леонидовича впечатывается в столешницу.

- А при чем тут я?

- При том, дружище, - Ворный наклонялся поближе и шептал в самое ухо. - Что обычные туристы в крупных городах толпятся. Москвы, Питера, Вологды и Новосибирска им более чем достаточно. В глухие углы лезут только любители экстрима и вы! - он больно тыкал меня пальцем в грудь. - Юные натуралисты. Вот и получается, что экстремалы и экологи - две основные группы риска. Поэтому мы и присматриваем за вами особо.

- Чушь! - возмущенно тряс головой я.

Ворный таинственно улыбался и укоризненно грозил мне пальцем. После чего брал бутылку и наполнял рюмашки.

- Ну, давай накатим…

- Вот видишь, - сказал я, продолжая начатый разговор. - А между тем Диккенсленд создан с помощью все тех же информационных нанотехнологий.

- Ну и что? - безразлично дернул плечом Ворный. - У нас под Архангельском церковь стоит, без единого гвоздя построенная.

- А при чем тут это? - не понял я.

- При том, что церковь одним топором срубить труднее, чем парк развлечений с помощью информационных башен склепать.

- По-твоему выходит, смысл жизни заключается в преодолении трудностей?

- Смысл жизни заключается в том, чтобы быть уверенным в себе и завтрашнем дне! - пафосно изрек Ворный.

Не новость - это я от него уже слышал.

- Люди, живущие в едином информационном пространстве, имеют все необходимое…

- Не имеют, а получают, - уточнил Владимир Леонидович.

- Пусть так, - не стал спорить я. - Какая разница?

- Вы разучились делать что-либо своими руками.

- Для того чтобы чем-то себя занять, не обязательно топором махать. Существуют наука, искусство, творчество… Тот же Диккенсленд создан с помощью информационных нанотехнологий, но придумали и спроектировали его люди.

- Ну-ну, - ехидно усмехнулся Ворный. - Ты лучше подумай о том, что, когда в один прекрасный день исчезнут информационные башни, вы останетесь с голыми задницами и без куска хлеба.

- С чего вдруг информационные башни должны исчезнуть? - искренне удивился я.

- Ас чего вдруг они появились двадцать лет назад? - вопросом на вопрос ответил Ворный.

На сей счет существовала общепринятая теория, но мне не хотелось ее пересказывать. Тем более, что Ворный наверняка ее знал. И все-таки он ждал ответа. Поэтому я решил отделаться общими фразами.

- В какой-то момент в развитии новых направлений в науке и технике, главным образом, компьютерных, информационных и нанотех-нологий, произошел качественный скачок, результатом которого стало появление первых информационных башен.

- Ага, - Ворный многозначительно кивнул и расплескал водку по стаканам. - А кто конкретно их создал?

Я взял свой стакан.

- Появление первых информационных башен стало результатом самоорганизации высокоинформативных наносистем.

- В средние века люди тоже верили в то, что мухи самозарождаются в куске гнилого мяса.

Ворный поднял свой стакан. Мы чокнулись и выпили.

- Ни один нормальный человек, - продолжил вещать Владимир Леонидович, - никогда не поверит в то, что сотня-другая наноробо-тов, случайно оказавшихся в одной банке, смогли самоорганизоваться настолько, что начали воспроизводить сами себя и самосовершенствоваться, а в конце концов пришли к мысли, что для блага всего человечества пора начать возводить информационные башни.

- У тебя есть другая гипотеза? Глупо спрашивать - конечно, есть!

- Это начало вторжения, - с невообразимо серьезным видом изрек майор Ворный.

- Ага, - насмешливо кивнул я.

- А ты не агакай, - прищурился Владимир Леонидович. - Лучше сам мозгами пораскинь. Откуда взялись информационные башни, плодящие уинов, которыми набито твое тело, никто не знает. Как они функционируют - неизвестно. Какова их конечная цель - загадка. Сейчас уины восстанавливают поврежденные клетки твоего организма, что чисто теоретически гарантирует тебе личное бессмертие. Но что, если в какой-то момент эти самые уины начнут жрать тебя изнутри? Прикинь, за сколько часов они съедят все человечество, находящееся в едином информационном пространстве?

- Это похоже на дешевый ужастик.

- А тебе дорогой нужен? Со спецэффектами?

- Если конечная цель уинов - уничтожить нас…

- Не самих уинов, - уточнил Ворный. - А тех, кто их на Землю забросил.

- Пусть так, - согласился я. - Но почему они тогда сразу не разделались с нами?

- Потому что им нужен весь мир, - Ворный нарисовал руками большой круг. - Вся Земля. Разом. Для того они и прикидываются паиньками, чтобы мы бдительность потеряли и сами им горло подставили.

Я усмехнулся.

- Выходит, Россия - последний оплот человечества.

- Выходит, что так, - не понял, а скорее всего, не захотел понять моей иронии Ворный. - Иначе, чего бы они так старались к нам пролезть.

- Кто?

- Петр Леонидович, не пытайся ты выглядеть дурнее, чем есть, - недовольно поморщился Ворный.

- Пришельцы, - кивнул я.

- Да кто бы ни был, - Ворный щелкнул ногтем по краю стакана. - Главное, что мы их не звали.

- Слушай, ты же сам недавно ездил с детьми в Диккенсленд. Как тебе после этого уины из организма выгоняли?

- Я что, на идиота похож? - обиделся Ворный. - Зачем же я стану эту дрянь себе по венам пускать? Вот, смотри.

Владимир Леонидович достал из кармана и положил передо мной на стол небольшой предмет, похожий на одноразовую зажигалку. Корпус из темно-фиолетового пластика. С одной стороны клапан врезан, с другой - откидывающаяся крышка. Под крышкой - небольшое округлое углубление, покрытое тонким слоем похожего на латекс материала.

- Что это? - непонимающе посмотрел я на Ворного.

- Контейнер для хранения вашей валюты.

Владимир Леонидович взял меня за руку и повернул ее так, чтобы стал виден уин-перстень на безымянном пальце.

Точно! Под крышкой контейнера такое же углубление для дозатора, как и на моем перстне.

- То-то я удивился, когда шофер в такси предложил мне уинами рассчитаться, - я вернул Ворному контейнер.

- Понятное дело, - усмехнулся Владимир Леонидович. - Уины у нас сейчас идут по рублю за штуку.

- У нас - два.

- Поэтому и предлагают, что у нас менять выгоднее.

- А я думал…

Я в растерянности постучал пальцами по краю стола.

- Что?

- Думал, вы тоже начали уины по прямому назначению использовать.

- Да как же мы их можем использовать, если мы вне информационного поля? - удивился Ворный. - У нас уины себе по вене только полные деграданты и недоумки пускают. В поисках нового кайфа. Те же глюки, как и у тебя, только в более легкой форме.

- Неужели это кому-то может нравиться? - не знай я Владимира Леонидовича, решил бы, что он шутит.

- А ты с собой-то не сравнивай, - усмехнулся Ворный. - У тебя концентрация уинов в крови в миллионы раз выше, чем у наших ду-риков. Поэтому и долбит тебя не по-детски.

- А остальных чего ж тогда не долбит?… Ну, в смысле, туристов, которые из-за кордона приезжают?

- Долбит, только по-своему, - улыбнулся Ворный. - Им кажется, что у нас все такой же гадюшник, как и во времена развитого социализма. Помнишь, как у Оруэлла? Три бритвенных лезвия на год, жирные пятна на столах в общественных столовых, перегоревшие лампочки в подъездах… Искажение картины восприятия действительности по полной программе. А знаешь, зачем это нужно?

- Зачем? - спросил я на автомате, хотя думал совсем о другом.

- А затем, дружище, чтобы вы, бестолочи закордонные, считали, что мы, русские, живем в бараках, по горло в собственном дерьме, и вытянуть нас оттуда - для вас первейший долг и святая обязанность. Все равно что китов, выбросившихся на берег, спасать. Сами не понимаем, отчего они на берег выбрасываются, но при этом уверены: мы лучше любого кита знаем, что для него благо, а что нет. Люди хватают китов за хвосты и волокут их обратно в море. А вы к нам споры информационных башен завозите, полагая, что тем самым нас от самих себя спасаете… Разве я не прав, Петр Леонидович?

Владимир Леонидович хотел поспорить. Бывает у него такой настрой: что ему не скажешь - он тут же в оппозицию. Но меня интересовало другое.

- Почему же тогда я вижу не грязь и разруху, а нечто вообще запредельное? - я развел руками, подчеркивая свое недоумение. - Я сегодня с крапивным кустом ругался… И из телевизора на меня кто-то лез…