Помоги проекту - поделись книгой:
– Это ж колорадские жуки! Должны быть немедленно истреблены. Потому что могут всю картошку у нас сожрать. ВСЮ, понимаешь? – С этими словами я нашла и показала Руслану веточку, листья на которой были обожраны подчистую – ничего, считай, от неё не осталось. – И тогда мы будем зимой голодать. Ну, то есть придётся покупать картошку. Считай, зря эту сажали, растили, удобряли… Эх, бабка не переживёт. С колорадиками вся страна борется, знаешь? Кто химикатами опрыскивает, а кто вот так, вручную их собирает. – На меня просто вдохновение какое-то нашло. Я, наверное, с большим успехом лекции о борьбе с колорадскими жуками могла бы читать. Странно, что на уроках в школе у меня такое красноречие редко проявляется…
– И мы их убьём? – голос Русланчика дрогнул. Но не сильно. Парень держался.
– Да. Но сначала их надо собрать. Всех. Они плодятся очень быстро. Ну, иди. Старайся не пропустить даже самой маленькой личиночки. А то они… Сам понимаешь…
И мы с Русланом собирали. Я старалась не смотреть ему в лицо – человека было просто жалко. Ещё бы – колорадики, да с непривычки! Было видно – вот-вот, и его просто вырвет. Или он потеряет сознание – такой красивый, высокий, стройный, загорелый, в роскошно-небрежной одежде. Бах – и плюхнется на сырую землю среди картошки. И ссыпятся на него с кустов мелкие и крупные колорадики…
По дороге, тщательно присматриваясь к нашей трудолюбивой парочке, то и дело пробегали деревенские ребята. Иногда они повисали на заборе и с любопытством наблюдали, как белокурый красавец собирает колорадов. Комментировали Русланчиковы действия, шутили, давали советы, – в общем, развлекались на всю катушку. Сосредоточенный и потрясённый моим рассказом и самим видом вредоносных насекомых, Руслан не реагировал на ехидные реплики и жеребячий хохот.
И я сжалилась. Подошла к нему, заглянула на дно консервной банки, в которую Руслан собирал жуков.
– Ну, наверное, хватит, – сказала я и покосилась на циферблат его наручных часов. – Надо заканчивать. Время.
– И что теперь? – Руслан еле-еле смог выдавить из себя эти слова.
– А теперь мы будем от них избавляться. Можно раздавить. Это долго. На, дави их в банке палочкой…
– Не-е-ет!!!
Руслан дёрнулся так, что чуть банку не выронил. Можно подумать, что его самого тут мучить – на кол, например, сажать – собирались…
– Есть более гуманный способ, – великодушно сообщила я, приступая к последнему этапу проверки Руслана. – Умрут быстро. Смотри.
Я принесла из сарая бутылку с керосином, ссыпала всех колорадских жуков в одну банку, плеснула туда керосина и подожгла его. Жуки горели с треском, личинки раздувались и лопались. Скоро все вредители полей и огородов обуглились. Погибли. Быстро.
Загар исчез с лица Руслана. Парнишка был бледен. Милосердный человек, что и говорить. Я только хотела сказать Руслану о том, что он молодец, что я прямо восхищаюсь им – правда-правда! – как мимо нас прошёл Страшный. И всё испортил.
– Шашлыки жарите? – преувеличенно бодро спросил он, не останавливаясь. – Приятного аппетита! Посолить не забудьте. Может, вам хлебушка принести? Или так съедите?
И Руслан, не выдержав больше, зажал рот ладонью.
Володька уже отошёл от нашего забора, поэтому не видел, как я металась в поисках воды. Её не нашлось, и я просто схватила Руслана (кстати, за руку в перчатке, которой он колорадиков собирал, ой!) и потащила к колодцу. Я поливала ему из ведра, Руслан мыл руки, умывался, бледность постепенно проходила. Мне было стыдно, правда. Но теперь я почему-то была уверена, что с этим человеком готова, как это говорят, – в огонь и в воду. Ради меня так мучиться с этими колорадами… Уважаю, уважаю…
– Скажи, мы теперь пойдём прогуляться? Или ты передумал? – робко спросила я.
– Конечно! – как можно бодрее и оптимистичнее воскликнул Руслан.
И мы пошли с ним в кафе. Да, в кафе, что находилось у края коттеджного посёлка.
Руслан рисковал – мать вполне могла нагрянуть туда с какой-нибудь подружкой. И всё равно шёл.
Тогда я рассказала ему о своём ДЕЛЕ. О том, кем, по моим подозрениям, являются Парасоловы. И как их можно накрыть.
– Если ты готов мне помочь… – начала я.
Но Руслан, который есть не мог, а выпил только залпом стакан апельсинового сока и заказал себе ещё два, сам вызвался помогать.
– А у тебя фотоаппарат есть? – «без всяких яких» тут же поинтересовалась я.
– Есть, конечно!
И мы здесь же, за столиком в прохладном полупустом кафе, составили план нашей завтрашней операции.
Глава 5 «Открывай, зараза!»
Если Парасоловы сегодня так и не выйдут на дело – ничего страшного. Подождём до завтра. Или до послезавтра. Покараулим. Так решили мы с Русланом.
Начало операции было назначено на 4.00. Именно в это время, когда некоторые только возвращаются с гулянок, а некоторые собираются вскоре вставать, но ещё какое-то время непробудным сном спят в своих кроватях, я подтащила под окно комнаты Руслана два надувных матраца. Один из них был наш, а другой их. Его ещё поздно вечером Руслан мне выкинул в окно. Я надула этот матрасец и утром притащила к дому.
Вот Руслан появился в оконном проёме. Улыбнулся мне, посмотрел на землю. Всё-таки высоко, хоть и только второй этаж, но ведь ещё и фундамент у коттеджа солидный…
Я дала отмашку рукой. Руслан смело прыгнул вниз – и попал прямо на матрацы. Они спружинили, приняв на себя Русланчиков вес. И мой напарник совершенно не пострадал. Правда, один из матрацев – модный ядрёно-оранжевый красавец, принадлежащий семье Руслана, – не выдержал. Затычка из него вылетела или шов где-то лопнул, но только воздух стал выходить из него стремительно, с каким-то раздражённо-обиженным свистом. Мы быстро утащили страдальца подальше – в кусты отцветшей сирени, возле которых обычно редко кто-нибудь гулял, до кучи к нему зашвырнули и нашего синего скромнягу, из которого тоже пробки вытащили.
И отправились мы вдвоём на пост. Нет, на дерево залезать не стали. Просто, замаскировавшись лопушками, уселись у штакетника. Вымокли, правда, немедленно в обильной росе.
У меня с собой был бинокль. Если что, можно тут же все детали разглядеть. А у Руслана висел на шее маленький блестящий фотоаппаратик.
Ждали мы не больше часа. Но и это ожидание нас просто измотало. Ноги затекли, замерзли. А ещё нам за шиворот периодически шлёпались холодные капли и бодро струились по спине, а ведь вроде и кустов особых поблизости не было. С лопухов, что ли, стрясались? Как нарочно.
Зато оба наши объекта наконец показались. Руслан сделал первый снимок. Сначала из двери на улицу выскочила женщина-дирижабль в тонких трениках и обтягивающем сером свитере. За ней верный муж Парасол, тоже серо-маскировочный. В руках у них были сумки. Осмотрев свою, Парасолиха запихала её в карман портков, а Парасол свою повесил на плечо. И, оглянувшись по сторонам, супруги-ворюги осторожно вышли через калитку…
Как же, оказывается, вдвоём тяжело следить! Ну, просто невозможно! Мы измучались, прислушиваясь к шагам друг друга. Вдруг как раз сейчас Парасоловы оглянутся – а я ещё не успела за угол забежать? А Руслан, ну просто как мамонт, через кусты ломится! И ещё шикает мне: типа – «тише!»
Но, видимо, разведчики мы с Русланом были ушлые от природы. Потому что объекты нашей слежки не заметили. Мы «вели» Парасоловых до их цели – до того самого участка, который находился на дальнем краю старой части посёлка.
Так. Вот Парасоловы снова тщательно огляделись, с особым старанием присматриваясь к окнам маленькой одноэтажной дачки с резным крылечком и такими же наличниками. Открыли калитку. И двинулись в глубь территории.
Мы за ними…
Руслан снова сделал снимок. Его малыш-фотоаппарат работал почти беззвучно, с тихим весёлым жужжанием. Тем временем пенсионеры-воришки подошли к теплице, открыли дверцу и вошли внутрь.
Тюк-тюк-тюк-тюк! – мы, как мышки, на осторожных цыпочках проскочили за ними поближе.
Тут и без бинокля всё хорошо было видно. Ох, как самозабвенно Парасоловы рвали ровные блестяще-зелёные огурцы и складывали их в сумки!
– Давай подойдём ещё ближе, закроем их там, сфотографируем и вызовем свидетелей, – прошептал Руслан.
– Давай, – согласилась я. И мы двинулись к двери теплицы.
Мой напарник уже накинул крючок на высокой стеклянной двери теплицы.
И в это время с крыльца маленькой дачки выскочил дед…
– Ах вы собаки! Всё-таки попались! – закричал он и шустро подбежал к нам.
Вслед за ним выскочила взлохмаченная женщина в розовой ночной рубашке. Она тоже вцепилась в нас с Русланом. А потом из дачки, как горох, поскакали бабулька, молодой человек, парнишка лет восьми, мелкая диванная собачонка.
Все они кричали, галдели, трясли за шкирки нас, – как им казалось, «огурцовых воришек». И никто из них не видел, как, проломив дальнюю стеклянную стенку теплицы, Парасоловы экстренно дали дёру. Руслан ещё пытался сфотографировать, как они перепрыгивают через штакетник. Но его снова так хорошенько встряхнули, что фотоаппарат выпал из рук Руслана и беспомощно закачался у него на шее на длинном шнурке.
Этим ранним утром соседи схвативших нас жителей дачки проснулись ни свет ни заря от криков и совершенно не расстроились по этому поводу. Ну как же, ведь те поймали грабителей, наконец-то поймали! С поличным! У теплицы! Правда, ещё без огурцов. А что кричали им пойманные жадные дети про то, что надо внимательно посмотреть на разбитую стену теплицы, было неважно…
Меня вели к бабке под усиленным конвоем. И Русланчика вели. Только с меньшими проклятьями – ведь его никто не знал. А меня, бабкин грандиозный позор, знали все…
А как хотелось плакать – мамочка дорогая! Потому что недалеко от нашего дома к толпе, проклинающей юных овощекрадов, присоединились… воришки настоящие! Да, да, Парасоловы. Они, как будто так и надо, смешались со скандирующей толпой, которая откуда-то вдруг взялась таким ранним-преранним утром. И кричали о наказании громче всех…
На лице Русланчика была ярость. Бессильная, злая. Сдаваться он явно не собирался. Но и что делать, не знал. Таким его и вручили в руки матери. Которая, сунув пострадавшим купюру в сто долларов, увела своего сына наверх. Затем выслала на улицу няньку. И девчонка, запинаясь, сообщила, что хозяйка требует немедленно очистить территорию.
Толпа свалила прочь, истоптав прекрасный, засеянный лучшей травкой газон – гордость моих рук.
Но ещё очень долго вопила из-за забора о позоре. Позоре! Позоре…
Бабка избавлялась от этого позора единственным знакомым ей способом. И то, что ремень как воспитательное средство – это позапрошлый век, её совершенно не волновало. Она ведь предупреждала меня, что если я за соседями буду подглядывать или ещё какую-нибудь заваруху затею… В общем, плохо дело…
Но зря она думала, что я буду орать, просить о помиловании, рыдать. Я молчала и терпела. А бабка устала. Мне её даже жалко стало. Потому что ну что ж это такое – она бросила ремень и уселась плакать…
После окончания воспитательного процесса я как встала за штору возле окна, так и не сдвинулась с места. Это была забастовка трудящихся.
Наплакавшись, бабка молча хлопнула дверью и ушла на огород. Даже без вопросов она поняла, что я с ней не пойду. Бабуля моя теперь тоже в позоре. Её, честной труженицы, внучка по дачам шныряет… Я бабку понимала.
Надо было срочно реабилитироваться. Но как?
Продолжая стоять за шторой, я смотрела в окно. Несколько часов так простояла, прямо ступор какой-то на меня нашел. Было больно и обидно. Да и что ещё делать – бабка ведь от души постаралась, так что мне теперь долго будет ни сесть, ни лечь…
А как там Руслан? Вот кто бедняга. Втянула я человека. Его мать убила там, наверное… У неё-то наверняка средство наказания не ремень, а что-нибудь покруче. Надо Русланчика как-то вытащить. Замечательный он парень всё-таки. Нравятся мне такие. Он ведь не то что просто не трус. Герой!
Представив, как сейчас мучает Руслана его свирепая мать и как он мужественно терпит и не сдаётся, я заплакала. Вовсе не из-за бабкиного ремня, нет! Это я сама по себе плакала – ведь Русланчик такой хороший…
Но как ему помочь? Как?
Я обмоталась шторой, перекинув её край через плечо. Это у меня с самого детства такая привычка – обмотаюсь, и кажется, что я королева в мантии, так что все обиды мне нипочём… И тут я увидела, что по дорожке в направлении нашего домика ковыляет Мурзик – дочка нашей жилички с первого этажа. Ну Мурзик и Мурзик, только почему она не на своей территории гуляет? Их же часть зоны отдыха выходит на ту сторону дома…
Мурзик тем временем шла и шла. Деловито так. Наверное, они с мамочкой пришли в гости к Русланчиковым. Что ж это, у мамаши моего героя настроение такое хорошее, раз она гостей принимает? Да не может у нее после всего происшедшего никакого хорошего настроения оказаться!
А девочка тем временем доковыляла до края газона. Присела, положила на камень какую-то бумажку. С сознанием исполненного долга отряхнула ручки, повернулась и потопала обратно.
Что это она такое принесла? Я даже из дома вышла, чтобы посмотреть. Её мама что-то нам передать, что ли, захотела? Но почему через девочку? Почему сама не пришла?
Некая догадка мелькнула у меня в голове. А если её мама тут вовсе и ни при чём?! Спрятавшись за кустами и оглядевшись – не следит ли за мной кто (маманя Русланчикова, например), я подняла бумажку, вернулась в наш домик и развернула её. Так и есть – я правильно предположила! Это было послание от Руслана!
Пока я размышляла, как его спасти, он обо мне побеспокоился!
Непрошеную слезу я стёрла с лица этой же самой запиской. Чуть глаз углом не уколола. Но всё равно было приятно. Обо мне никто ещё так… Никогда… Эх!
В тот же момент раздался стук в окошко, которое выходило на улицу. Я подошла и посмотрела. Конечно, это наши пришли: Натаха, Серый, Борька. «Выходи, будем разбираться!» – крикнул Борюсик. Но я показала им выразительный средний палец-fuck и, задёрнув шторку, отошла от этого окна.
Тогда они перескочили через ограду и стали ломиться в дверь. Я вовремя закрылась. Постучали они, постучали, покричали, пообзывались. И ушли. Не сразу. Предварительно Серый выловил из бочки с коровьим навозом, который бабка специально по дорогам ходила собирать и ради получения удобрения для кустов в этой самой бочке квасила, целый совок жижи – и шмякнул ею прямо в наше чистенькое маленькое окошко. Вот собака он злая…
Вот после этого, насмеявшись и обозвав меня всем, что только смогли придумать, они умотали. Нет, ещё громко пообещали, что, если я сама не явлюсь через час на разборку на пятак к речке, они снова придут и вообще весь дом навозом закидают.
Ушли. А я осталась. Стало ещё обиднее. Фиг я буду с ними объясняться! Мои оправдания были бы похожи на детский лепет и перевод стрелок: «Это всё они, Парасолы-паразиты, а мы хорошие!» Ай-люли! К тому же я была поймана в компании с буржуйским дачником – а это вдвойне для наших оскорбление. Нет, я знаю, что при случае Наташка с удовольствием погуляла бы с таким крутейшим парнем не из нашего круга, как Руслан. И ещё бы хвалилась перед нами. Но уж огурцы бы с ним точно воровать не пошла.
Эх-эх-эх…
И тут в дверь снова забарабанили. Это бабуля пришла.
«Открывай, зараза!»
Она, кто ж ещё… Я открыла. Бабка злая, чуть не плачет, аж вся клокочет. Конечно, её сейчас по дороге все кому не лень запозорили. И в деревне, и в посёлке. Ремень она не нашла (я его под диван спрятала), так вручную набросилась.
Я вяло отбивалась. И поняла, что на разборку к нашим идти придётся. И придётся попытаться всё объяснить. Только ради бабки! Чтобы ей за меня не доставалось. Была ещё, конечно, надежда на Русланчикову маманю. Но слабенькая. Ведь неизвестно, кого она будет выгораживать и чем её деятельность для меня обернётся. Может, ещё хуже окажется…
Так что, вырвавшись из бабкиных рук, я побрела к речке.
А бабка выскочила вслед за мной и бросилась к большому дому. К Русланчиковой матери. Извиняться хотела – я специально из-за кустов послушала начало их разговора. Но та так её отбрила, что бабуля чуть с крыльца не ссыпалась.
«Если вы будете нарушать мой покой, я немедленно отсюда съеду, – заявила госпожа дачница. – Так что не надо ко мне с этим приставать».
Хлоп – дверь закрылась.
Я шмыгнула в калитку.
Глава 6 Невеста повстанца
Русланчик! Не прошла я и ста метров, как меня догнал Русланчик! Я только хотела поинтересоваться, как ему удалось выскользнуть из-под «домашнего ареста», но он перебил меня и радостно сообщил:
– Я сбежал, Варя! Что ж мне там сидеть? Я видел, как к тебе эти, ваши… приходили… Ты куда сейчас идёшь?
– К ним, – пожала плечами я. – Надо же всё объяснить.
– Не ходи! – Руслан остановился и схватил меня за руку. Которую я с шипением отдернула: этой рукой я от ремня защищалась, так что она вся была в распухших полосках.
– Надо объяснить им всё, – замотала я головой.
– Нет! Надо быть выше этого! – Русланчик поморщился. – Зачем им объяснять, что ты и так не верблюд? Если они ведут себя, как… как… ну я не знаю… как дебилы какие-то, грязью по окнам кидаются, то чего с ними объясняться-то?
Я хотела ему сказать, что это была совсем не грязь, а очень «ароматное», полезное, но из-за этого более «обидное» вещество, а также то, что на месте наших ребят я поступила бы точно так же, если не хуже. Но не стала Руслану ничего говорить. Он был чудесным – возвышенным таким, геройским. В его мире не было бочки с навозом, а огурцы если и воровали, то исключительно в игровых целях.
– В общем, не надо тебе к ним ходить и объясняться! – уверенно заявил он и взял меня за руку. Здорово так взял – как мужчина, который умеет принимать настоящие твёрдые решения и спасать тех, кому нужна помощь.
Поделиться книгой: