Смерть таится в рукаве

Он рассмеялся:

— Что еще ты можешь сказать мне, Синтия?

Она внимательно посмотрела на него. Глаза ее горели каким-то тусклым огнем.

— Тебе смешно? Ну что ж, попробуй доказать, что это не так. Не получится. Ты прирожденный искатель приключений. И тебя не удержать на одном месте, Терри, даже под страхом смерти. И потом — ты на целых пятьдесят лет моложе того, кто мог бы рассчитывать на платоническую любовь со мной.

Терри ничего на это не ответил. Достав из кармана портсигар, он предложил Синтии сигарету.

— А ты не собираешься предложить мне еще один коктейль? — поинтересовалась она и взяла сигарету.

Он наклонился к ней, поднося зажженную спичку.

— Нет, во всяком случае, не тогда, когда чувство в тебе преобладает над рассудком, к тому же будет лучше, если ты сохранишь ясный ум.

— При чем тут чувство, рассудок? Просто я наблюдаю и анализирую. Как бы там ни было, после двух бокалов мне думается легче, чем после одного.

Он смотрел на нее задумчивыми проницательными глазами.

— Ну что ж, в течение ближайшего часа ясность, может, в тебе и сохранится, но вот потом ты наверняка пожалеешь, что не выпила всего лишь бокал.

— Боже праведный, это будет продолжаться больше часа?

— Как получится. Меня допрашивали чуть больше пятнадцати минут.

— Ты думаешь, меня будут допрашивать дольше? Но ведь, мне нечего рассказать им.

Терри сделал глубокую затяжку.

— Может, именно поэтому тебя и будут долго допрашивать.

Она нервно рассмеялась, вскочила с кресла и, подойдя к зеркалу, достала помаду и чуть подкрасила губы.

— Да, да, — протянула она, — твои слова прямо как холодный душ. Газету я оставляю. Можешь почитать на досуге. Пожелай мне удачи.

Он проводил ее до лифта.

— Ни пуха.

В ожидании лифта она еще раз окинула его серьезным взглядом.

— Когда-нибудь ты забудешь про то, что ты друг семьи, и изменишь свое отношение ко мне, вот тогда…

Дверца лифта распахнулась, она вошла в кабину, потом повернулась и, перехватив его взгляд, сказала:

— Не правда ли, я загнала тебя в угол, Филин? Ладно, ничего страшного. Помни только, что в этом твоем китайском языке нет слова «да». И в случае чего ты сможешь этим воспользоваться, только ты…

Дверца лифта закрылась, и он не успел расслышать конец фразы.

Вернувшись в квартиру, Терри подошел к окну. Легкий грузовичок все еще стоял у самого тротуара. Едва Синтия села в свой спортивный автомобиль с открывающимся верхом, как из грузовичка выскочил мужчина, в одно мгновение преодолел расстояние, отделявшее его от машины Синтии, и сделал ей какой-то знак.

Она что-то сказала ему. Мужчина покачал головой. Синтия опять что-то быстро проговорила, и мужчина громко, от души, рассмеялся.

Это все, что увидел Терри. Потом он увидел, как мужчина, все еще продолжая смеяться, сел рядом с Синтией на переднее сиденье и жестом руки указал, куда ехать.

Машина уже давно скрылась за поворотом, а Терри все еще стоял у окна и невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль.

Глава 5

Инспектор Джим Мэллоу из отдела по расследованию убийств был настроен исключительно дружелюбно.

— Отлично устроились, — сказал он. — Мебель привезли из Китая, да?

— Да, в основном, — подтвердил Терри.

— Отличная квартира. И место хорошее — вид из окна просто прелесть. Люблю такие неординарные квартиры. Вы когда-нибудь были в квартире у Мандры?

— Да.

— Забавное гнездышко, не правда ли? Мандре принадлежало все здание. Квартиры там, вообще-то, дрянь, только не его — его квартира с мебелью и всякими там другими безделушками оценивается в миллион долларов. Говорят, богатые китайцы так живут: снаружи лачуга лачугой, а внутри — прямо дворец. Жаль, что все так получилось: это убийство, вас ни свет ни заря подняли, к прокурору повезли, но сами знаете, как бывает в таких случаях. Мандра был убит из «слив-гана»: в его квартире мы нашли ваше письмо, в котором вы упоминаете об этой штуковине, вот прокурор и подумал, что вы, может, знаете еще что-нибудь и сообщите ему какие-нибудь дополнительные сведения.

— Нет, нет, что вы, не оправдывайтесь, — возразил Терри. — Я только рад был помочь вам. Как насчет виски с содовой?

— Спасибо, на службе ни капли.

— Значит, заглянули вы, надо думать, — спросил Терри, улыбаясь, — по долгу службы?

— Что ж, можно сказать и так. Видите ли, нас интересуют эти «слив-ганы», что это вообще за оружие, но мы до сих пор толком так ничего и не разузнали о них. Мы надеялись, что, может, вы нас проконсультируете.

— Вы уверены, что убийство было совершено именно из «слив-гана»?

Вместо ответа Мэллоу достал из кармана стеклянную пробирку, к которой была прикреплена клейкая лента. На ленте были обозначены дата и номер, а также поставлена подпись. Горлышко пробирки было запечатано сургучом. В ней находилась небольшая стрела — длиной приблизительно пять с половиной дюймов. Когда Мэллоу протянул пробирку Терри, железный наконечник стрелы звонко стукнулся о стеклянную стенку.

Терри внимательно осмотрел стрелу.

— Да, это, вне всякого сомнения, работа китайских мастеров. Можно утверждать — стрела эта от «слив-гана». Я, по крайней мере, не слышал, чтобы подобного рода стрелы когда-либо использовались в оружии другого вида.

— Ясно, эту штуку изготовил мастер своего дела, — заявил Мэллоу. — Выстрел был смертельным, прямо в сердце. Затух парень, как свечка. Я бы хотел задать вам несколько вопросов насчет этих «слив-ганов». Например, насколько точны они в стрельбе?

— На коротких расстояниях они достаточно точны. При желании «слив-ган» можно привязать к руке, и, если только коснуться ею стола или какой-либо другой твердой поверхности, стрела высвобождается и летит в цель.

— Хитрое приспособление, ничего не скажешь. А женщина могла бы использовать его?

— Конечно, если бы на ней было платье с длинными свободными рукавами.

— У вас нет «слив-гана»? Если есть, мне хотелось бы взглянуть на него.

— Пожалуйста, вон в том шкафчике, у вас за спиной. Можете взглянуть на него, когда пожелаете.

— А вы бы не разрешили мне забрать его с собой на некоторое время, так, в порядке одолжения? Обещаю вернуть его в полной исправности.

Терри приблизился к стеклянному шкафчику, повернул ручку дверцы и вдруг окаменел.

— В чем дело? — спросил Мэллоу.

Терри вынул из кармана ключ и, открыв дверцу, уставился на пустую полку.

— «Слив-ган» лежал здесь, — сказал он, — на этой полке. Теперь его нет, исчез!

— Жаль. Как же так получилось? — сочувственно спросил Мэллоу, направляясь к Терри. — Больше ничего не пропало?

— Нет, ничего.

— А стрелы? У вас были к нему стрелы?

— Да, три… Теперь вот только две.

Мэллоу достал из шкафчика две оставшиеся стрелы и звонко прищелкнул языком, выразив тем самым свое искреннее сочувствие.

— Да, это никуда не годится. Я знаю, как трудно достать такую штуку, мы сами целый день пытаемся найти хоть один «слив-ган» и, как видите, безуспешно. Как вы думаете, куда он мог подеваться?

— Представления не имею, — ответил Терри, — и, если вы намерены сравнить эти две стрелы с той, что в пробирке, нет нужды отвлекаться. Мне кажется, они абсолютно идентичны.

— Точно, идентичны! — воскликнул Мэллоу. В голосе прозвучало изумление, как будто эта мысль мелькнула у него в голове только сейчас. Пробирку он держал в одной руке, две стрелы — в другой. — Длина та же, сработаны вроде одной рукой, тот же металл и на вес примерно одинаковы. Скажите, Клейн, если человек привязал «слив-ган» к руке и произвел первый выстрел, трудно, наверное, будет перезарядить его и попытаться выстрелить во второй раз?

— Практически невозможно, — согласился Клейн.

— Рассчитывать поэтому приходится только на один выстрел. Попал — хорошо, а не попал, тогда и целая куча стрел не поможет. Я на что намекаю: стрелять из оружия такого рода — это тебе не из автоматического револьвера палить, когда к тому же есть еще одна запасная обойма.

— Да, вы правы. Можно сказать, что «слив-ган» — это однострельное оружие, — согласился Клейн.

— Значит, если кто-то собирается совершить убийство, ему вполне хватит всего одной стрелы, так как воспользоваться второй у него просто не будет возможности. Я верно говорю?

— Верно, — подтвердил Клейн. В голосе его, однако, послышалось раздражение. — И, совершив убийство, он, скорее всего, положит «слив-ган» на место.

— «Слив-ган», — сказал Мэллоу, — но не стрелу.

— Естественно.

— Следовательно, если убийца — человек смышленый, он прикинет, что лучше уж пусть исчезнут и «слив-ган», и стрела.

В карих глазах Мэллоу не было даже и намека на хитрость.

— Вы случайно не подумали, что это?.. — поинтересовался Клейн.

Мэллоу перебил его и, прищелкнув языком, возразил:

— Что вы, что вы, Клейн! Ничего я не подумал! Мы ведь просто рассуждаем с вами о том, как поступил бы любой смышленый человек, если бы совершил убийство. Мы, конечно, тоже не дураки, но такие люди, как вы и я, убийств не совершают. Чтобы убить человека, необходимо обладать звериной жестокостью… Ну, правда, бывает, женщина убьет кого-нибудь — мужа, например, или любовника. Но ведь с этими женщинами все по-другому — эмоции, знаете ли, страсти. Жаль, что с вашим «слив-ганом» так получилось. А вы никому его случаем не одалживали?

— Нет.

— Значит, его, скорее всего, украли.

— Скорее всего.

— Причем украл его, по-видимому, человек, который имел возможность открыть дверцу этого стеклянного шкафчика, не рискуя быть застигнутым врасплох.

Скажите, Клейн, а много людей посещает вашу квартиру? Поймите, я вовсе не собираюсь совать нос в ваши дела, мне просто надо это знать. Так много?

— Нет, не много. Я совсем недавно вернулся из Китая и еще не успел обзавестись новыми друзьями.

— А мисс Рентон, та, что рисует, она бывает у вас?

— Да, заходит иногда.

— А чтоб какая-нибудь девушка-китаянка заглянула к вам, это возможно?

— Возможно.

— Не сердитесь на меня, Клейн. Вы же знаете, что полиция существует для того, чтобы возвращать украденные вещи их владельцам. А вы не могли бы описать мне этот «слив-ган»? Или, может, набросаете чертежик, чтобы мы имели более полное представление о том, за чем охотимся.

Клейн достал листок бумаги, карандаш и начал рисовать «слив-ган».

— Сегодня утром я подробно описал его окружному прокурору, но будет лучше, если вы своими глазами увидите, как он выглядит. Это — бамбуковая трубка с мошной пружиной, а это — довольно своеобразная защелка. Если не ошибаюсь, выглядит она именно так.

Мэллоу внимательно изучил рисунок, сложил его, опустил в карман, задумчиво посмотрел на две стрелы, положил их себе на ладонь и сказал:

— Придется как-то пометить эти ваши стрелы, чтобы не спутать их с той стрелой, которой был убит Мандра. Не сочтите за труд написать на древке ваши инициалы, а потом и я напишу свои.

Не проронив ни слова, Терри пометил своими инициалами обе стрелы. Инспектор Мэллоу сделал то же самое.

— Скажите, — сказал Мэллоу после того, как положил стрелы в конверт, который достал из кармана плаща, — а как насчет этого китаезы?.. Я хотел сказать, вашего слуги? Может, это он… как бы это выразиться… одолжил у вас на время «слив-ган»?

— Это исключено. За Ят Тоя я готов поручиться своей головой.

— Конечно, конечно, — согласился Мэллоу, — но готовы ли вы поручиться за него не своей, а чужой головой? Ну, например, головой того, кто собирался как-то навредить вам?

— Но Мандра не собирался мне вредить.

— Да, забавный был человек этот Мандра, — задумчиво произнес Мэллоу. — Я знал его еще тогда, когда он только начинал свою карьеру посредника по делам, связанным с поручительством. Тому уж двадцать лет. Никогда нельзя было догадаться, что у него на уме. Темная лошадка. О мертвых не принято говорить дурно, но я все же скажу: немало нашлось бы людей, которые желали смерти этому человеку. Мандра был очень умен. Он прекрасно разбирался во всех человеческих слабостях. О человеке много можно узнать, если изучать его сильные, положительные стороны. Мандра же изучал слабые, отрицательные стороны человеческой натуры — в этом деле он был большой специалист, не то что мы с вами. Отрицательных сторон в людях, как правило, больше, чем положительных; так уж заведено, что о человеке судят не по тому, сколько в нем хорошего, а по тому, сколько в нем плохого. Ладно, мне пора двигаться. Извините, что побеспокоил вас.

— Ничего, — сказал Терри. — Кстати, инспектор, там, внизу, прямо у подъезда, стоит светлый грузовичок, и стоит кому-нибудь выйти из моей квартиры, как из грузовичка выскакивает человек, хватает его и куда-то увозит.

Карие глаза инспектора Мэллоу удивленно расширились.

— Неужели? — воскликнул он. — Вот те раз, это ж надо!

— Вы не могли бы сказать мне, как долго это еще будет продолжаться?