— Не силой мысли, а всего лишь отпечатком мысли, если бы он на меня воздействовал на прямую, то мне хана сразу пришла бы.
— Мрачная получается у нас перспектива, неведомый маньяк, к тому же экстрасенс дикой силы — Михайлов усмехнулся, повернувшись к Зимину. — Что командир думаешь. Может опять шарлатан, какой то, или военные очередной игрушкой балуются.
Зимин покачал головой.
— Не думаю, не думаю, мне лично кажется, что мы на этот раз столкнулись по настоящему с серьезной проблемой, — и добавил, — предчувствие у меня нехорошее…
— Предчувствие это да… — Михайлов задумчиво погладил бороду.
Все в группе знали, что если полковник что-то предчувствовал, то обычно так все и было. Евгения говорила, что это у него дар такой, предчувствовать и если его развивать, то он сможет предвидеть будущее не хуже многих легендарных прорицателей, но полковник только отмахивался, слава милицейского Нострадамуса его не привлекала.
В это время Женя тоже оправилась от своего шока и тихим голосом пробормотала.
— Ребята, я слышала о таком, когда я почувствовала, то вспомнила, мне подобное бабушка рассказывала.
Все удивленно уставились на девушку.
И она поведала им свою историю. У Жени была бабушка, она жила на Алтае в небольшой лесной деревушке, и маленькую Женю каждое лето родители отправляли к ней, чтобы девочка не болталась одна в городе пока они на работе, да и бабушке, уже пятый год как схоронившей мужа было не так одиноко. Девочка и сама была этому рада, она любила бывать у бабули, в деревне у неё было много подружек, и она целыми днями пропадала на местном озере с девчонками, загорая и купаясь. И ведь именно бабушка, сама потомственная ведунья, обнаружила в маленькой девочке дар целительства и когда та подросла, стала потихоньку ее обучать. Она учила чувствовать боль людей и избавлять их от нее, учила любить все живое, учила доброте и сочувствию. Они часто бродили вместе по рощам окружающем деревню, и бабушка показывала внучке полезные травы, рассказывала, как их правильно собирать и когда использовать. Вот так однажды бродя по лесу, девочка наткнулась на старый покосившийся крест, он стоял на небольшом пригорке, весь заросший репьем и крапивой. Она кликнула бабушку и та подойдя на зов девочки, неожиданно побледнела и, схватив девчонку за руку потащила прочь от старого погоста. На все вопросы девочки она упорно отмалчивалась, и со временем эта история забылась, хотя первое время подстегиваемая любопытством Женя пыталась найти ту странную могилу, но, не смотря на то, что она хорошо знала все окружающие деревню лески и рощицы, это ей не удалось. Об этом ей напомнила сама бабушка, когда Евгения уже выросла, она напомнила ей, уже девушке, этот случай с могилой и поведала странную историю.
Это случилось после войны. Времена были тяжелые, почти все мужчины ушли на войну и теперь возвращались уцелевшие, но возвращалось слишком мало, многие женщины остались вдовами. Мужских рук катастрофически не хватало, и председатель вылезал из шкуры, стараясь заполучить в колхоз людей, но дураков, желающих сменить город на село практически не было. Чужак появился в деревне поздно вечером. Это был немолодой мужчина в военной форме с погонами и нашивками танковых войск. Пустившим его на ночлег он рассказал, что отстал от поезда из Барнаула, где лечился после тяжелого ранения, и правда, лицо его покрывали шрамы от заживших ожогов, поэтому ему сразу поверили, он сказал, что его деревню под Минском немцы разбомбили и ему просто некуда идти и где жить ему сейчас все равно. Председатель, обрадованный тем что ему представилась возможность заполучить человека разбирающегося в технике, предложил ему один из пустующих домов. Так в деревне появился новый механизатор, а так как в тракторах он разбирался лучше многих мужиков, оставшихся в деревне, то быстро стал бригадиром. Председатель не мог нарадоваться на нового бригадира, пьет в меру, работу не прогуливает, все, что сказали, выполняет, но со временем многие из рабочих стали сторониться нового бригадира, особенно когда двое механизаторов в его бригаде погибли во время ремонта. Следователи, прибывшие в деревню, не нашли правда в происшедшем ничего криминального. Погибшие, любили выпить и нередко выходили на работу навеселе, от чего постоянно конфликтовали с новым бригадиром, к тому же гибель людей произошла на глазах у многих, и бригадир находился в это время в другом конце гаража, однако многие винили именно его в этом, хотя и не знали, как это объяснить. От всех этих домыслов председатель лишь отмахивался, он был истинным коммунистом прошедшим Гражданскую и Отечественную и не верил ни в бога, ни в черта. Но когда через пол года опять погибло два человека, и прибывшие из города следователи, на этот раз вместе с особистами, переворошили всю деревню в поисках неведомых врагов, но так и не чего не найдя уехали ни с чем. Правда перед отъездом, по словам наблюдательных односельчан, один из особистов зашел к председателю и о чем то долго с ним разговаривал.
На следующий день председатель в месте с участковым и двумя членами сельсовета направились к дому бригадира. Что там произошло ни кто не знает, только вскоре из дома раздались выстрелы и крики, после чего дверь буквально сорвало с петель, и на пороге показался бригадир. Его лицо и так не очень красивое из-за шрамов, сейчас показалось собравшимся у дома зевакам просто ужасным, не обращая внимания на испуганных людей, он твердой походкой направился к окраине деревни, мужики, которые попытались его остановить, подбегая к нему падали как снопы.
Бабушка Жени в это время возвращалась с озера, где полоскала белье, когда увидела эту картину, и сразу почувствовала такое, от чего, по ее словам, ее трясло после этого почти год. По словам Жениной, бабушки — это было зло, причем бездушное почти механическое зло, так мог излучать какой нибудь топор палача, погубивший сотни жизней, а здесь живое существо. Эти ощущения вогнали ее в ступор, а «ЭТО» что-то почувствовало и повернулось, прям к ней. И не известно что бы случилось, если бы дорогу тому не перегородил один из особистов, недавно приезжавших в деревню, бывший бригадир неожиданно резко затормозил. Что произошло в дальнейшем, бабушка помнила плохо, когда она пришла в себя, все было кончено, и особисты рыскали вокруг, что-то подбирая на земле.
— Так вот, — закончила Женя, — то, что я почувствовала в Андрее, почти идентично тому, что почувствовала тогда бабушка в том существе.
— Если это так, то видать не один он такой был, — пробормотал полковник, — ладно, — он резко поднялся. — Евгения с «хакером» попытаются узнать подробнее об этом деле, прошерстят архивы, остальные продолжат работу со свидетелями.
Так все началось. И вот уже около года они занимались этим делом, но практически не продвинулись ни на шаг. Материалов по делу скопилось уже несколько увесистых папок, но по поводу подозреваемых дело было «швах». Весь год группа колесила по стране, пытаясь выследить неуловимого убийцу, но все тщетно. Поиски в архивах ФСБ тоже ни чего не дали, упоминаний о том, что рассказала Женя, нигде не встречалось. Зимин даже попросил генерала выяснить по его связям этот вопрос. Было видно, что того заинтересовал данный инцидент, но и он ничего не смог выяснить. И оставалось предположить, что документы либо пропали или были настолько засекречены, что даже генеральские погоны не давали к ним доступ, правда оставалась еще одна возможность, что тогда действовала не группа особого отдела, но тогда вставал вопрос, что это были за люди.
Все это промелькнуло у Зимина в голове, пока он оглядывал место преступления. Небольшой парк на окраине городка Н-ска, когда-то построенный как "Парк Культуры и Отдыха", но потом запущенный, с ржавыми каруселями и поломанными лавочками, превратившийся постепенно в место выгула собак и вечернего сборища молодежи с выпивкой и потасовкой, в результате ставший вечной головной болью местной милиции.
Труп обнаружили утром собачники, которые как всегда высыпали утром на выгул своих питомцев, в это время обычным людям вход в парк заказан, если конечно они не рисковали остаться с рваными штанинами или получить укусы в различные части организма. Именно питомцы и обнаружили труп молодого человека, и подняли дикий вой, а потом повели себя довольно таки странно, они окружили труп и отгоняли своих хозяев от лежащего ничком человека. Милиционеры, прибывшие на место преступления, тоже около часа не могли подступиться к телу и лишь после нескольких выстрелов в воздух которые произвели потерявшие терпение оперативники, заставили собачью стаю рассыпаться. Об этом инциденте их и проинформировал начальник местной милиции, группа в это время находилась в Н-ске, так как по статистике за год тут произошло семь инцидентов по их делу, тогда как в других местах одно, два и все сводилось к тому, что убийца был от сюда родом или этот город ему чем то приглянулся.
Так, что когда они прибыли к месту преступления собак уже разогнали, а заодно и всех любопытных собачников.
Зимин вздохнул. Сержантик закончив писать собрал все бумаги в папочку и кинув их в машину направился к полковнику.
— Товарищ следователь, мы закончили вы с нами в отдел или побродите.
Павел Егорович отмахнулся.
— Быстрые вы какие уже закончили, ладно езжайте, — и добавил вслед, — на посту там дежурному передай, чтобы через часок машину прислали.
Сержант козырнул и направился к милицейским Жигулям, на ходу думая, о том что эти приезжие со своими «муравьями», что тут расследовать, очередной нарк наглотался или обкололся какой-то дряни да и двинул коньки, хотя с другой стороны поведение собак, да и федералы, может какой новый наркотик. Он пожал плечами, в принципе нечего заморачиваться, если столичным охота ковыряться, пусть ковыряются, а тут своих проблем гора и маленькая кучка.
Следователь проводил взглядом отъезжающую милицейскую машину и выруливающий вслед за ней «Volkswagen» федералов и, достав сигареты, нервно закурил.
Треск, раздавшийся позади, заставил его обернуться, из густо растущих и давно не ухоженных кустов вылез Михайлов и, отряхиваясь на ходу, направился к полковнику.
— Ну, ты Семен полностью оправдываешь свою фамилию, — усмехнулся Зимин.
— Да ладно полковник — тот махнул рукой — я тут полазил по округе, посмотрел, особенно за нашими "людьми в черном"…
— Ага, полазил, посмотрел теперь этот садик чистить не надо и так кругом просеки будут — не смог удержаться от подколки Зимин, хотя знал, что когда надо Михайлов мог двигаться бесшумно, сказывалось то, что до этого он служил в войсковой разведке и весь этот шум был рассчитан на стороннего наблюдателя.
Семен добродушно усмехнулся в бороду.
— А чё они тут развели этот сыр-бор, — он выразительным жестом обвел парк, под теми, кто развел этот «бор» скорей всего подразумевались местные власти. — Чаща как в тайге. Да еще отходы животноводства кругом того и гляди вляпаешься, — он посмотрел на свои ноги одетые в кроссовки.
Полковник тоже автоматически посмотрел на обувь Михайлова и, подняв глаза, показал ему кулак. Тот был в его кроссовках, в тех которые Зимин всегда брал с собой в поездки в качестве сменной обуви, и которые Михайлов выклянчил у него, ссылаясь на то, что у его ботинок отлетела подошва, а размер у них был один и тот же ибо, несмотря на свой невысокий рост, полковник носил обувь 45-ого размера. На вопрос о том, почему он не купит новые, тот сразу попросил занять денег под зарплату, и все вопрошающие сразу куда-то испарились, и Павлу Егоровичу пришлось пожертвовать свои кроссовки под слово, что они будут возвращены в целости и сохранности.
Гигант опять добродушно усмехнулся и продолжил.
— Так вот Егорович я тут полазил, посмотрел в принципе ни чего интересного, однако федералы похоже, с энтим не согласны. У них тут какая-то новая аппаратура в чемоданчике, и они что-то ей, похоже, засекли, покрайней мере суета у них поднялась не шуточная, а когда чуток угомонились, стали похожи на котов дорвавшихся до сметаны. Такие блин рожи довольные.
— Интересно, что они там нарыли?
Михайлов пожал плечами.
— Не знаю, я не экстрасенс, может наш «локатор» что ни будь там почует, а то торчит под сиренью, как гриб или еще вариант, вы идете к генералу и спрашиваете его напрямую…
Зимин отмахнулся.
— Последнее точно отпадает. Где эти топтались?
Семен ткнул пальцем в дальний угол парка.
— Вон там около тех двух березок, что за лавочкой.
— Хорошо я туда, а ты выведи нашего «чародея» из его нирваны и оба ко мне.
— Да, — Семен хлопнул себя по лбу, — я там «соглядатая» нашего оставил, может что надыбает.
Следователь кивнул головой в знак того, что понял и направился к лавочке. Подойдя чуть ближе он заметил сгорбившуюся фигуру, что — то рассматривающего около нее.
— Ни как нашли нечто, Алексей Николаевич, — фигура разогнулась и посмотрела на полковника.
Надо сказать, что колоритности у практиканта хватало. Высокая поджарая фигура, прямые черные волосы, нос с небольшой горбинкой, в принципе ни чего не обычного, но следовало учитывать, что этот парень постоянно носил черные очки, ссылаясь на какую-то редкую болезнь из-за чего его глаза очень чувствительны к свету, а так же черную водолазку и длинный плащ из черной кожи и без этих аксессуаров ни кто его не видал ни разу. Когда группа увидела его впервые, все аж рты поразевали, на улице жара под сорок, а он так одет. Генерал представил его как Федорова Алексея Николаевича и добавил, что тот прикрепляется к группе на период следствия, больше он объяснять не стал. Однако все и так поняли, что за группой решили приглядеть и, судя по несколько раздраженному виду Генерала, инициатором был вовсе не он. Косвенным подтверждением этому служило то, что личного дела Федорова Зимин так и не увидел, а на его вопрос Генерал только молча ткнул пальцем, куда то вверх и постучал ребром ладони по шее…
Вечером после работы вся группа собралась в кабинете начальника, без новичка естественно.
— Ну и кто что хочет сказать? — Зимин угрюмо осмотрел собравшихся. — Сразу скажу, что отказаться от него мы не можем.
— Это и так понятно, — переглянувшись со всеми, ответил Андрей. — Только странный он какой-то.
— Знаешь, когда я тебя впервые увидел, ты тоже мне показался странным, — парировал полковник. — Да и отдел у нас не совсем обычный, так что надо срабатываться.
— Да нет, мы, что против он вроде и парень ничего вон Семен его весь день пытался разговорить.
— Угу, пытался, только разговоров от него, что от стенки, как машинка «да», "нет" и все. Даже над анекдотом не улыбнулся.
— Знаю я твои анекдоты борода больше твоей, — проворчал полковник и все заулыбались.
— А мне он понравился, — неожиданно встрял Олег. — В компах рубит, дай бог, да и на один сайтик помог залезть, такой способ показал, закачаешься. А то, что неразговорчивый даже хорошо, а то некоторые целый день только лясы и точат, да столетними анекдотами мозги компостируют.
— Это кто…
Зимин жестом руки посадил на место возмущенного Михайлова.
— А Евгения что молчит, каково твое мнение, ведунья ты наша, ты же людей хорошо чувствуешь.
— Не знаю, — девушка казалась смущенной, — в нем ощущается какая-то странная смесь, в которой много добра и тоски и еще что-то, не знаю, но человек он хороший.
На том и порешили.
Уже около двери Андрей остановился и, повернувшись к Зимину, сказал.
— Знаете, товарищ полковник, я понял, кого он мне напоминает, — и, увидев удивленный взгляд полковника, выпалил. — Нео из «Матрицы», прям вылитый.
Не дождавшись ответа, он закрыл дверь.
— Алексей, ты, что-то нашел, — снова обратился полковник к согнутой фигуре в неизменном черном плаще, подходя ближе.
Тот, разогнувшись, протянул полковнику небольшой букетик уже успевших подзавять полевых цветов.
— Спасибо, я к цветам равнодушен, — попытался шутить полковник, на мгновение ему показалось, что Алексей смутился, но быстро взял себя в руки.
— Тут что-то есть — он опять протянул букет, — Я это чувствую.
Полковник пожал плечами и, взяв букетик, повертел его в руках.
— Ну и что тут есть?
В это время подошли Андрей с Семеном.
Зимин опять повертел цветы в руках и сунул их Андрею.
— На, посмотри, Алексей вот пытался их мне всучить, но я отказался, хотя он утверждает, что в них есть нечто… Ты это что!!!
Возглас вырвался у него непроизвольно, так как Андрей до этого смотревший изумленно на цветы вдруг охнул и стал оседать, Семен стоявший рядом от неожиданности еле как успел его подхватить и тихонько опустил на землю. Неожиданно к упавшему подскочил Алексей и, оттолкнув пытавшегося нащупать пульс Семена, вырвал у Андрея букет и, откинув его в сторону начал массировать тому виски, потом замер над лежащим положив руки тому на лоб.
— Ты что — Зимин схватил его за плечо — Его в больницу надо, вдруг у него сердечный приступ, Семен звони.
— Не надо звонить — Алексей повернулся к полковнику. — Это не приступ.
— Ты откуда знаешь, твою мать, ты же не доктор и не экстрасенс — вспылил Зимин.
— Я этого не говорил.
И неожиданно полковник понял, что этого он действительно не говорил. Он вообще мало говорил и за все то время, что он был с его группой, о нем мало, что удалось узнать, да можно сказать вообще ничего. С ребятами он сработался, а его странная манера одеваться и немногословность со временем перестала раздражать, у всех свои странности, тем более все задания он выполнял четко и аккуратно, хотя у всех оставалось чувство, что он постоянно за ними наблюдает, поэтому к нему и приклеилась кличка «соглядатай», что впрочем, похоже, Алексея не трогало, а только забавляло.
Все это пронеслось в мозгу у полковника, а потом неожиданно Андрей открыл глаза и, обведя мутным взглядом склонившихся над ним людей, прошептал.
— Я знаю, где убийца…
Глава 1
Он падал куда то. Стены мелькали мимо со скоростью пролетающего экспресса, иногда ему казалось, что падение приостанавливается, но вскоре скорость набиралась вновь.
"А может, я не падаю, — а лечу, подумал он, — хотя какая разница. И вообще кто я?"
Он попытался напрячь память, но тщетно, в голове стаяла такая же полумгла, как и вокруг. Вяло подумалось, что у этого падения должен когда-то наступить конец, и тогда его, скорее всего, размажет по встретившей его земле, но почему-то было все равно. Падать просто так было скучно, и он стал вглядываться в проносившиеся мимо стены. Стены были вполне обычные бетонные с проглядывающей сквозь выбоины ржавой арматурой, иногда, правда попадались и кирпичные участки, а пару раз даже натуральный деревянный сруб, а один раз так и вообще нечто невероятное, состоявшее из переплетенных корней деревьев. Но и разглядывание стен вскоре надоело.
"Ну, когда же это глупое падение закончиться" — подумал он и попытался заглянуть вперед. С трудом, выгнув голову через плечо, он неожиданно увидел несущуюся на встречу с бешеной скоростью землю. Удар был не такой уж и сильный, как он ожидал, приложило, конечно, порядочно и он почти минуту скользил вниз по пыльному склону, точно по льду, ежесекундно молясь, чтобы не попался каменистый участок. Наконец его движение остановилось и он, перевернувшись на спину, замер. От этого приземления внутри все гудело и ныло, а голова, казалось, прямо сейчас разлетится на тысячу мелких осколков. Подниматься совершенно не хотелось, а охота было лежать вот так спокойно, смотря в клубившийся над землей туман и медленно погружаться в эту теплую пыль. Ему даже стало казаться, что это уже происходит, и он медленно уходит в землю, почему-то стало хорошо и спокойно, и боль медленно вытекала из израненного тела в пыль.
— Может, хватит валяться, — голос заставил его резко вынырнуть из наступавшей нирваны.
— Так нельзя, это нарушает закон, — второй голос казалось, был раздражен, тем, что первый разрушил блаженство лежащего, и Он был вполне согласен с этим голосом.
Но первый не унимался.
— Плевать я хотел на эти законы, много ты их соблюдаешь.
Он ждал, что второй сейчас даст отповедь этому нарушителю спокойствия, но в ответ раздалось лишь раздраженное шипение и все смолкло.
Он попытался снова отвлечься и погрузиться в то манящее спокойствие, но это ему, почему-то не удавалось. Через некоторое время ему надоело валяться,
бессмысленно тараща глаза в клубящийся над ним туман. Он решил встать, но сразу сделать это не удалось, оказалось, что он и вправду погрузился в пыль так, что на поверхности остались только голова и руки. Страх подкатил к горлу, и он в истерике рванулся вперед. С каким то треском земля отпустила его и, вскочив, он тут же рухнул на колени. Боль вернулась и водопадами протекала сквозь его тело, заставляя его руки судорожно загребать пыль. Но постепенно она отступала, а вместе с отступающей болью спадала пелена с памяти.
Алексей застонал.
"Где же я, — подумал он, — как я тут оказался и кто тут разговаривал".
Он с трудом разомкнул глаза и огляделся. Оказалось, что он находился на склоне горы, по крайней мере, ему так показалось. Он стоял на коленях посереди пыльной дороги, концы которой терялись в клубящемся тумане. Дорога просматривалась в оба конца метров на двадцать, и вокруг не было ни души, лишь сверху по ней был виден четкий след его падения, который медленно на его глазах затягивался. Ему показалось странным, что он не затянулся за то время, пока он тут валялся, все это было странно, казалось, дорога ждала, пока он придет в себя, чтобы на его глазах затянуть этот шрам на своем теле.
Отчего то Алексею стало на ней неуютно, и он поспешил отойти в сторону. Сделать это оказалось труднее, чем ожидалось, и он несколько раз падал лицом в коричневую дорожную пыль, прежде чем оказался на обочине. Трава, растущая вдоль дороги, напомнила Алексею футбольный газон.
" Ну, вот и футбол вспомнил" — апатично подумал он.
В памяти мелькали какие-то люди что-то кричащие и толкающие его. Здание стадиона, ряды машин. Он обхватил голову руками и повалился на траву, каждая мысль давалась с трудом, снова захотелось упасть в пыль дороги и раствориться в ней. Почему-то эта мысль испугала его, и он пополз прочь от дороги, цепляясь руками за жесткую траву.
Неожиданно его голова уперлась во что-то холодное. Он поднял голову. Из земли точно клык торчал камень. Алексей прижался к его холодной поверхности и замер. Боль потихоньку уходила, она, казалось, втягивалась в камень и растворялась в нем — стало легче. Он сел и оперся затылком об камень, боль все еще пульсировала внутри головы, но уже не так сильно и холодная поверхность камня, казалось, все больше забирает ее в себя. Наконец через некоторое время он смог оглядеться. Дорога почти скрылась в дымке, и он с удивлением подумал, что прополз порядочно.
Неожиданный звук заставил его напрячься. Это был звук шагов: кто-то шел по дороге снизу вверх, но, сколько он не всматривался в туман — ничего не было видно. В это время шаги приблизились, и пока он раздумывал, не окликнуть ли незнакомого путника, удалились и затихли. Но так как на вид дорога была широкой и явно по ней часто ходили, он не расстроился, а, откинувшись на камень как на спинку кресла, стал ждать.
Ждать пришлось не очень долго, и вскоре он услышал непонятные звуки, доносившиеся со стороны дороги, заинтересованный Алексей попытался рассмотреть, что там происходит, но проклятый туман скрадывал все. Неожиданно пришло осознание, что раздающиеся звуки похожи на цокот копыт, по дороге явно приближался всадник. Вскоре его темный силуэт проступил сквозь туман, но Алексею, как он не вглядывался, не удавалось рассмотреть его. Казалось, фигура всадника и коня сама являлась частью тумана, окутывающего дорогу, Алексею даже показалось, что это сама фигура испускает тот странный туман, который точно плащ окутывал дорогу.