Его сиятельство Каспар Фрай

Алекс Орлов

Его сиятельство Каспар Фрай

1

Сверкая на солнце начищенными доспехами, вереница всадников спускалась к реке. Лошади спотыкались на крутых уступах, обрушивая с разбитой тропы комья слежавшегося песка. Чтобы лучше видеть, наблюдатель привстал из-за кустов и, прикрываясь рукой от солнца, пытался разобрать, что это за солдаты и кому служат. Но ни знамен, ни щитов с гербами своих хозяев они не носили, это были рейтары - наемные воины. Сегодня они служили одному хозяину, а завтра другому, возможно, врагу их прежнего нанимателя.

– Что ты там видишь, Сибилл? - спросил молодого напарника пожилой наблюдатель.

– Их очень много, дядюшка!

– Считай лучше, не сбивайся…

– А вы, дядюшка? - спросил Сибилл. Он был слабоват в счете и боялся ошибиться, а цена ошибки - милость герцога Ангулемского. Они с дядей служили на герцогской конюшне и совсем не думали воевать, но когда припекло, новый комендант замка Ангулем майор Штепплер раздал всей челяди военные поручения. Повара пошли учиться фехтовать и рубить на скаку лозу, келейные холопы стали упражняться с пиками, а конюшенных и вовсе отправили в разведку - высматривать неприятеля.

– Что там, Сибилл?

– Лошади ухоженные, да только кормежка слабовата - должно, на траве сидят…

– Да ты не лошадей смотри, дурень! Солдат считай!

– А сами-то вы, дядюшка?

– Я спиной хвораю… - соврал старший. Он не ждал от этой разведки ничего хорошего и боялся взглянуть на чужих всадников, чтобы не расстроиться еще больше. Сорок с лишним лет он был при лошадях и повидал всякого, но вид вооруженных людей в кирасах наводил на него страх.

Так они и сидели на краю оврага, Сибилл пытался считать всадников, а его дядюшка лежал под кустом и жаловался на несуществующую болезнь, пока позади них вдруг не оказалась пятерка рейтаров.

– Это что за шпионы здесь прячутся?! - закричал десятник, потрясая обнаженным мечом.

– А-а-а-а! - завыл дядюшка и покатился по траве к другому кусту. - Не убивайте, не шпионы мы!

– Мы не шпионы, ваша милость, не убивайте! - вторил ему перепуганный Сибилл.

– А кто же вы, если не шпионы? - наседал десятник, наступая на них конем. Рейтары засиделись на отдыхе, и для разминки им годились даже эти двое безоружных людей.

– Мы не шпионы, мы… рекрутеры! - нашелся дядя, поднимаясь на ноги.

– Рекрутеры? - недоверчиво переспросил десятник, и лицо его передернула нервная судорога. - Что-то не похожи вы на рекрутеров…

– Это скорее табачники, чем рекрутеры, - заметил один из рейтаров и сплюнул.

Табачниками в войсках назывались маркитанты, что торговали беконом, сухарями и ветошью. Продажа спиртного запрещалась под страхом смерти, и маркитанты продавали вместо него жевательный табак и чай.

– Ну раз вы рекрутеры, говорите, чью сторону держите, - решил проверить шпионов десятник. - И какую цену предлагаете.

– Так мы это… - дядя покосился на Сибилла, - при себе-то денег не держим, нам сказали - идите и найдите служилых людей, вот мы тут и залегли.

– А чего ж залегли-то? - Десятник усмехнулся. - Вон и штаны у тебя обмочены.

– Болезнь у меня такая с детства, как напугаюсь, так сразу мочу штаны, - развел руками дядя.

– Д-да, с детства, - подтвердил Сибилл, хотя был моложе дяди лет на тридцать.

– Чью сторону держите, спрашиваю? Или лжете и никакие вы не рекрутеры?

– Рекрутеры, ваша милость, рекрутеры. Нас послал герцог Ангулемский, ему теперь свою страну оборонять надо.

Перейдя реку, со стороны берега стали подъезжать другие рейтары, их набиралось уже не меньше десяти сотен - целое войско!

– Про беды герцога вашего слышали, - сказал десятник и повернулся к скакавшему в их сторону всаднику. - Вон сотник едет, он и определит, торговаться с вами или головы долой…

Возвышаясь над остальными рейтарами, верхом на рослом мардиганце подъехал широкоплечий рейтар с золотой перевязью через кирасу. Его шлем был украшен мехом горностая, а уздечка на лошади - серебром.

– Что здесь такое, Горбек? - спросил он десятника.

– Посланцы герцога Ангулемского, ваше благородие. Должно, к себе позвать собираются.

– Посланцы герцога? - переспросил сотник и строго взглянул на шпионов из-под косматых бровей.

– Так точно, ваше сиятельство, - заблеял дядя. - Имеем честь предложить в наше войско, так сказать.

– А сколько у вас платить будут? Королю сейчас солдаты тоже нужны, он не поскупится.

– Может, и не поскупится, ваше сиятельство, да только у нашего герцога нужда поважнее, он цену больше даст! - бойко затараторил дядюшка. Спасая жизнь, он стал изобретательнее.

– Уж перекупит так перекупит, ваше сиятельство, это уж как пить дать! - не к месту вмешался Сибилл.

Дядя строго на него зыркнул, но сотник не обиделся. Он сидел, нахмурив брови, и прикидывал свою выгоду.

Война будет неизбежно, это рейтары, как шакалы поживу, за сто миль чуяли. У короля солдат много, куда больше, чем у герцога, а стало быть, герцог предложит больше. Для рейтара важно не продешевить.

– Где ваши лошади? - спросил очнувшийся от дум рейтарский сотник.

– Дык в балке, ваше… - Дядя запнулся, поняв что исчерпал все наивысшие из известных ему титулов. - В балке они, у осинки.

– Хорошо, берите их, мы идем за вами к герцогу. Как называется его замок?

– Ангулем, ваша светлость! Ангулем!

– Мы идем в Ангулем. Горбек, строй весь саул, нам тут ходу не больше полутора суток, думаю, не прогадаем…

2

Через тридцать часов непрерывной тряски по короткому, выбранному рейтарами пути растянувшаяся колонна наемников выехала на дорогу к замку со стороны бывшей дистанцерии Маркуса, а ныне - Левкоса, по имени правившего там старшего сына Маркуса.

Еще издали - мили за три - колонну приметил сторожевой разъезд гизгальдцев, которых привез с собой герцог-чужеземец. Они вовремя сообщили об угрозе в замок, и на подходе к ставке герцога Ангулемского Бриана Туггорта дюр Лемуана рейтаров встретили два ощетинившихся пиками каре из двух сотен солдат в каждом. Со стен замка на пришельцев смотрели пять сотен арбалетчиков и лучников, а с башен угрожали восемь заряженных гранитным щебнем метательных машин.

– А хорошо тут все устроено, - заметил ехавший первым сотник Трауб. - Должно быть, они тебя не узнали, а, рекрутер?

– Сейчас все разрешится, ваше сиятельство. - У стен замка старый конюшенный понизил титул сотника с герцогского до графского.

– Стой! - громко скомандовал сотник, вскидывая руку, и колонна рейтаров встала на дороге, однако тащившееся за ними облако пыли продолжило движение, накрывая лошадей и самих рейтаров.

– Поехали, табачник! - усмехнулся Трауб, толкая конюшенного в спину. - Расскажи им, кто ты такой, авось они тебя вспомнят!

– Вспомнят - как не вспомнить? - с готовностью закивал дядюшка и, пришпорив свою лошадку, поехал впереди сотника, стараясь не смотреть в сторону застывших над целями арбалетчиков.

– Хорошие солдаты, - отметил сотник, поглядывая на ощетинившиеся рядами пик каре гвардейцев.

– Так точно, ваше сиятельство, с прежних времен остались, от герцога Фердинанда.

– А стрелки, стало быть, с других краев привезенные? - спросил сотник, кивая на замерших на стене стрелков. Их серые мундиры и широкополые шляпы никак не вязались с серебром и пурпуром гвардейцев.

– Гизгальдцы, принесла их нелегкая, - негромко ответил конюшенный. Его негромкие переговоры с сотником становились все откровеннее.

– Что это за петух ливенский над воротами стоит?

– Майор Штепплер, помощник его светлости по военной части. Всем в замке командует.

Конюшенный с сотником подъехали к краю рва и остановились напротив поднятого моста.

– Кто такие? - строго спросил майор из-под опущенного забрала.

– Это я, ваша милость, конюшенный Петелинк! А там, - дядюшка указал в сторону колонны, - племянник мой Сибилл.

– Тебя зачем посылали, Петелинк?

– На дороге смотреть, ваша милость, а заодно и… союзников его светлости высматривать. Вот мы и привели тыщу рейтар, которые хотят встать под знамена нашего герцога, да продлятся годы его правления.

Майор Штепплер немного подумал, потом поднял забрало и ближе подошел к башенным зубцам.

– А ты предводитель рейтар будешь? - спросил он у сотника.

– Да, ваша милость. Меня зовут Трауб.

– Стало быть, вы сейчас без хозяина, Трауб?

– Без хозяина, майор.

– Покажи рукава…

Трауб поднял правую руку и одновременно с ним подняли правые руки все рейтары в колонне. Опустив правую руку, сотник поднял левую и снова его жест повторили все рейтары. Это был общепринятый ритуал демонстрации рейтарами своей нейтральности и готовности встать под знамена нанимателей. После заключения договора они подвязывали на рукава ленты с цветами знамени нового хозяина.

– Хорошо! Я спрошу герцога, как нам поступить… - сказал майор и ушел со стены.

Потянулись минуты ожидания. Лошади потряхивали уздечками, беспокойно били копытами, на дне рва, в илистой жиже, любопытные лягушки пучили глаза, ожидая, чем же все это кончится.

Переговоры с герцогом были недолгими, вскоре майор вернулся.

– Его светлость готов взять вас под свои знамена, - объявил он. - Какого жалованья требуете?

– По полрилли вдень, - сразу поднял цену сотник.

Майор усмехнулся - он был готов к такому поведению рейтаров.

– Мы дадим по четверти рилли на откорме и по полрилли на войне. Десятникам - вдвойне, сотникам - вдесятеро.

– А как платить будете - по вечерам или рано?

– На откорме - по вечерам, на войне - рано.

– Годится! Отворяй ворота!

Войско одобрительно загудело и застучало кулаками в щиты, условия договора им подходили, неизвестно, когда воевать придется, а деньги обещали давать каждый вечер.

Рано, значит, утром предстояло делать выплаты во время военных действий. Это тоже был знак уважения к наемникам, поскольку многие хозяева жадничали, выдавая на войне жалованье по вечерам, чтобы сэкономить за счет павших.

Застрекотали вороты, и тяжелый мост стал опускаться. Гвардейцы в каре переводили дух - сечи не будет.

Мост ударился о край рва, и по нему застучали копытами рейтарские лошади. Герцог стоял у окна внутреннего флигеля и любовался их бравым видом.

– Вот только лошадей им поправить нужно, а так - хоть завтра в бой! Что скажете, де Кримон?

– Что я могу сказать, ваша светлость? - Граф пожал плечами и вздохнул, тяжело опираясь на костыль. - Там их едва одна тысяча наберется, а у короля целых пятьдесят.

– Да где же пятьдесят? Где же пятьдесят? - вскинулся герцог, наступая на де Кримона. - Ты мне это специально поперек говоришь, недаром тебя матушка не любила!

– Как можно, ваша светлость, да я же верой и правдой… - начал кривляться де Кримон, но герцог уже махнул рукой и вернулся к окну - рассматривать рейтаров. Их лошади выглядели измотанными, сказывалось отсутствие в их рационе овса, но за две недели это было легко поправить - овса в закромах хватало.

– Если еще Рейланд из дистанцерии с десятью тысячами всадников вернется, я из этого Рембурга аншульц сделаю!

– Ей-ей, ваша светлость, отделаете вы молодого короля, чтобы и другим неповадно было, - тут же поддержал герцога де Кримон. Теперь он ходил, опираясь на костыль - злодейка ведьма, что жила недолго в замке, заплела ему ноги за то, что хотел ее опозорить. Уезжая, дала совет сжечь лукошко заговоренное, чтобы хворобу снять, но граф заподозрил ее в обмане и решил вместо огня бросить лукошко в пруд. Хотел разом оклематься, да сделал только хуже - вскипела вода в пруду, а ноги заломило холодной болью. С тех пор уже полтора года мучился, но на поклон к злодейке ехать не решался, надеялся - само пройдет.

– Я так думаю, ваша светлость, мы его стрелками нашими перешибем. Все ж гизгальдцы стреляют отменно, это все знают. Полвойска из арбалетов положим, остальных гвардейцы на пики возьмут - всего и делов-то.

– Вот! Вот и ты поверил в наши силы, де Кримон! - обрадовался герцог.

– Да я всегда верил, ваша светлость, - начал врать де Кримон. - Просто я старался разум ваш, молодой да горячий, почаще охолаживать.

– Эх, если бы еще и резервисты ко мне с охотой шли… - покачал головой герцог, поглощенный своими неурядицами.

Вся система обороны герцогства, которую десятилетиями строил герцог Фердинанд и на которую он опирался в спорах с Рембургами, при новом Ангулемском - герцоге Бриане работать отказывалась. Если ранее послужить в армии герцога Фердинанда считалось за честь и в резервисты записывали только людей достойных, теперь от герцогских вестовых резервисты разбегались и прятались на огородах, пока те стучались в двери. Люди будто чувствовали слабость герцога-чужеземца и не хотели рисковать за него собственной жизнью.

Рейтары с ходу стали на постой, им стали выносить свежую солому, и они умело расстилали ее вдоль главной стены замка. Тут хватило бы места и на десять тысяч. Три тысячи гвардейцев да пять сотен гизгальдских арбалетчиков размещались в крытых казармах.

Остальные солдаты герцога уже были переведены из другого герцогского замка - Ланспас, поближе к границе с владениями формального сюзерена герцогства Ангулемского, а наделе - главного противника на протяжении не одного столетия. Рембурги помнили о том времени, когда герцогство было одной из лояльных провинций королевства, а Ангулемские - о своем праве на престол.

– Как ты думаешь, де Кримон, почему мне не помогла Золотая Латка?

Герцог стоял у окна и перебирал на подоконнике старые монеты, что нашел в одном из тайников своего предшественника.