Роберт ШеклиТУФЛИ

Robert Sheckley«Shoes»2002Перевод с английского:А. Новиков

У меня износились туфли, а я как раз проходил мимо магазина «Гудуилл» [Сеть магазинов, куда можно сдать на продажу или просто отдать ненужную вещь. (Прим. перев.)], поэтому и зашел посмотреть, не найдется ли у них чего-нибудь, подходящего для меня. Ассортимент товаров в таких местах вряд ли удовлетворит покупателя с изысканным вкусом. А обувь у них таких размеров, что не налезает на нормальную ногу вроде моей. Но на сей раз мне повезло. Пара отличных прочных туфель из цветной дубленой кожи. Таким сносу не будет. И на вид совсем новенькие, только у одной на носке глубокая царапина, из-за которой от туфель наверняка и избавились. Наружный слой кожи просто соскоблили - наверное, поработал бедняк вроде меня, которого столь дорогие туфли привели в ярость. Не исключено, что я и сам на такое способен, когда обувь подворачивается под горячую руку.Но сегодня настроение у меня было замечательным. Подобные туфли не каждый день увидишь, а на ценнике значились какие-то смешные четыре доллара. Я стянул дешевые потрепанные кроссовки и примерил туфли.И немедленно услышал, как у меня в голове кто-то четко произнес:– Вы не Карлтон Джонсон!– Я Эд Филлипс, - машинально ответил я.– Значит, у вас нет права носить туфли Карлтона Джонсона.– Послушайте, - возразил я, - я нахожусь в «Гудуилл», эти туфли оценены в четыре доллара, и их может купить любой желающий.– Вы уверены? - изумился голос. - Карлтон Джонсон никогда бы со мной не расстался! Тем более задаром. Он был так доволен, когда купил меня, и так счастлив, когда я обеспечил ему максимальный комфорт.– А вы, собственно, кто?– Неужели не очевидно? Я прототип умных туфель с микропроцессором и разговариваю с вами через контакты в подошве. Я улавливаю вибрацию мышц вашей гортани, перевожу их в слова, а потом таким же путем транслирую вам свои ответы.– И вы, туфли, все это умеете?– Да, и еще многое другое.К этому времени я заметил, что две дамы как-то странно на меня поглядывают, и до меня дошло: они слышат лишь половину разговора, ведь вторая раздается прямо у меня в голове. Я заплатил за туфли (которые никак это не прокомментировали) и вышел на улицу.Потом вернулся к себе - в однокомнатный номер с минимальными удобствами в отеле «Джек Лондон» на 4-й улице неподалеку от Пайк. Туфли молчали, пока я не поднялся на второй этаж по покрытым линолеумом ступенькам - лифт сегодня вечером не работал.– Какая трущоба, - услышал я.– Вы что, и видеть можете?– Мои дырочки для шнурков окаймлены светочувствительными диодами.– Насколько я понимаю, у Карлтона Джонсона вы привыкли к обстановке получше, - заметил я.– Повсюду были ковры, - тоскливо произнесли туфли, - кроме участков полированного пола, которые не закрывались коврами специально. - Туфли помолчали и вздохнули: - Износ был минимальным.– А теперь вы в жалкой ночлежке. Какое падение!Наверное, я повысил голос, потому что в коридоре открылась дверь, из-за нее выглянула женщина. Увидев, как я разговариваю сам с собой, она печально покачала головой и закрыла дверь.– А кричать совсем не обязательно, - сообщили туфли. - Вполне достаточно направлять ваши мысли на меня. Я без труда улавливаю субвокализацию.– Кажется, я поставил вас в неловкое положение, - сказал я вслух. - Мне очень жаль.Туфли не отвечали, пока я не открыл ключом дверь, вошел и включил свет. Тогда они заявили:– Мы смущены не собой, а вами - новым владельцем. Карлтону Джонсону мы тоже помогали…– И как же?– Во-первых, стабилизируя его. У него имелась прискорбная привычка время от времени принимать слишком много спиртного.– Так он был пьяницей?– Карлтон Джонсон был джентльменом!– Сдается мне, что о Карлтоне. Джонсоне я услышал вполне достаточно. У вас не найдется другой темы для разговора?– Он был моим первым владельцем. Но я перестану о нем говорить, если вас это раздражает.– Вообще-то он мне по барабану. А сейчас я собираюсь выпить пива. Если ваше величество не возражает.– А почему мы должны возражать? Просто постарайтесь не облить нас пивом.– В чем дело? Вы что-то имеете против пива?– Ни за, ни против. Дело всего лишь в том, что алкоголь может затуманить мои диоды.Я достал бутылку пива из маленького холодильника, открыл ее и уселся на продавленную кушетку. Потянулся к пульту телевизора. И тут у меня мелькнула мысль.– А почему вы так разговариваете? - вопросил я.– Как именно?– Немного формально, но всегда на темы, которые я не ожидал услышать от туфель.– Но я ведь компьютер этих туфель, а не просто туфли.– И все же ты слишком умен для устройства, которое всего лишь подгоняет туфли по ноге.– Потому что я не стандартная модель, а прототип. К худшему или к лучшему, но создатели наделили меня избыточными способностями.– И что это означает?– Вы уже сами ответили на этот вопрос: я слишком умен, чтобы просто настраивать туфли по ноге. В меня встроена и схема эмпатии.– Что-то я не заметил особого сочувствия…– И не удивительно: я все еще запрограммирован на Карлтона Джонсона.– Я когда-нибудь услышу имя этого типа в последний раз?– Не волнуйтесь, моя схема декондиционирования уже включилась.»Однако потребуется некоторое время, чтобы эффект ауры ослабел.***Я немного посмотрел телевизор и отправился спать. Однако покупка умных туфель выбила меня из привычной колеи, и посреди ночи я проснулся. Туфли что-то замышляли, и я мог это утверждать, даже не надевая их.– Вы что затеяли? - спросил я, потом сообразил, что туфли меня не слышат, и принялся нашаривать их на полу.– Не утруждайтесь, - сказал компьютер. - Я способен улавливать вашу субвокализацию и без непосредственного контакта.– Чем ты сейчас занимаешься?– Извлекаю квадратные корни, не привык бездельничать. Мне не хватает периферийных устройств.– Каких еще устройств?– У Карлтона Джонсона были очки. Я сумел их отрегулировать, чтобы улучшить ему зрение. А у вас, случайно, нет очков?– Есть, но я ими почти не пользуюсь.– Можно на них взглянуть? Хоть какое-то дело.Я вылез из постели, отыскал очки на телевизоре и положил их возле туфель.– Спасибо, - поблагодарил компьютер туфель.– Грр-р-р, - отозвался я и залез под одеяло.***– Расскажите мне что-нибудь о себе, - попросил компьютер утром.– Что тут рассказывать? Я вольный писатель. И дела у меня пошли настолько хорошо, что мне стало по карману жить в «Джеке Лондоне». Конец рассказа.– А можно посмотреть какие-нибудь из ваших рассказов?– Так ты еще и критик?– Ни в коем случае! Но я творчески мыслящая машина и способен подсказать идеи, которые могут оказаться вам полезными.– Забудь об этом. У меня нет желания показывать ни одной своей строчки.– Я случайно заглянул в ваш рассказ «Кровавая богиня пояса Темной Луны»…– Как это тебе удалось «случайно» его прочесть?– Он лежал у вас на столе.– Значит, ты мог увидеть лишь первую страницу.– Нет, я проштудировал весь рассказ.– Каким образом?– Я немного переделал ваши очки. Настроить их на рентгеновское зрение совсем несложно. Вот я и смог прочесть все страницы сквозь предыдущие.– Впечатляющее достижение… Но мне не нравится, что ты лезешь в мои личные дела.– Личные? Вы же собирались послать рассказ в журнал.– Ну ладно, и что ты о нем думаешь?– Старомодно. Такие идеи уже не продать.– Это же пародия, болван… Итак, теперь ты уже и аналитик литературного рынка?– Я просмотрел книги в вашем шкафу.Судя по его интонации, книг моих он тоже не одобрил.– Знаете, Эд, - заявил он позднее, - вам совсем не обязательно жить как сейчас, подобно бродяге. Вы умны. И можете многого добиться в жизни.– Ах, ты еще и психолог?– За последние несколько часов, когда у меня включились функции эмпатии, я узнал вас гораздо лучше. Вы неглупый человек с хорошим образованием. Вам нужно лишь немного амбиций. Знаете, Эд… вас способна «подстегнуть» хорошая женщина.– Последнюю «хорошую женщину» я до сих пор вспоминаю с содроганием. И сейчас я совершенно не готов к встрече с новой.– Понимаю ваши чувства. Но я подумал о Марше…– Да как, черт побери, ты узнал о Марше?– Ее имя есть в красной телефонной книжечке, которую я просмотрел с помощью рентгеновского зрения, стремясь еще лучше услужить вам.– Слушай, уже то, что я записал туда имя Марши, было ошибкой! Она профессиональная благодетельница. Ненавижу таких людей.– Но для вас она находка. Я заметил, что вы отметили ее имя звездочкой.– А ты заметил, что позже я перечеркнул эту звездочку?– Конечно, но если хорошенько все обдумать, эта женщина может снова показаться вам привлекательной. Мне кажется, вы смогли бы поладить.– Слушай, а ты видел ее ноги?– На фотографии в вашем бумажнике есть только ее лицо.– Что?! Ты и в бумажник заглянул?– С помощью очков… Поймите меня правильно, Эд. Я просто хочу помочь.– Благодарю покорно!– Надеюсь, вы не станете возражать против одного моего решения.– Какого еще решения?В дверь позвонили. Я пронзил туфли гневным взглядом.– Я взял на себя смелость позвонить Марше и попросить ее прийти.– ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?!– Эд, успокойтесь! Да, я позволил себе такой поступок. Но ведь это совсем не то, как если бы я позвонил вашему бывшему боссу мистеру Эдгарсону в «Суперглянцевые публикации».– Ты бы не посмел!– Посмел бы, но не позвонил. Однако вам было бы совсем неплохо вернуться на работу к Эдгарсону. Он платил весьма щедро.– А ты читал их книжонки? Не знаю, что ты о себе возомнил, но со мной твои штучки не пройдут!– Эд, Эд, я пока еще ничего не сделал! И ничего не стану предпринимать, раз вы не желаете. Только с вашего разрешения!В дверь уже стучали.– Эд, я лишь пытаюсь за вами присматривать. А чем еще заняться машине с функцией эмпатии и избытком вычислительных мощностей?– Через минуту узнаешь, - пообещал я.И открыл дверь. На пороге стояла Марша, сияя улыбкой.– Эд, я так рада, что ты позвонил!Значит, этот сукин сын сымитировал мой голос! Я посмотрел на туфли. Взгляд остановился на глубокой царапине на левом носке… И тут меня озарило!– Заходи, Марша. Рад тебя видеть. У меня для тебя кое-что есть. Она вошла. Я сел на единственный приличный стул и снял туфли, не обращая внимания на звучащие в голове вопли компьютера: «Эд! Не надо!..»Встав, я протянул туфли Марше.– Что это? - спросила она.– Туфли для благотворительных целей. Извини, пакета у меня нет, придется тебе нести их в руках.– Но что мне с ними делать?– Марша, это особенные туфли, поверь. Отдай их безнадежному неудачнику, и они сделают из него человека. Выбери какого-нибудь слабовольного типа, на которых ты специализируешься. Туфли станут для него опорой в жизни.Марша с недоумением посмотрела на туфли:– Тут на одном царапина…– Пустяки. Смотри глубже. Марша, поверь, эти туфли способны осчастливить человека. Я им просто не подхожу. Но кто-нибудь из твоих знакомых, получив их, станет благословлять землю, по которой ты ходишь, уж поверь.И я проводил ее к двери.– Когда мы увидимся? - спросила она.– Не волнуйся, я позвоню, - ответил я, наслаждаясь вновь обретенной свободой.

Robert Sheckley

«Shoes»

2002